оскорбленная гордость, разбитые надежды и неудачи той партии, которой он
служил с такой самозабвенной преданностью, усилили присущий ему фанатизм и
довели его до временного безумия. Действительно, в те странные времена
такие люди, как сэр Гарри Уэйн, Гаррисон, Овертон и другие, находясь во
власти самых диких и необузданных грез, на общественном поприще вели себя в
трудных обстоятельствах не только со здравомыслием и мужеством в
опасностях, но и выказывали при этом поразительную силу ума и настоящую
доблесть. Все остальное, сказанное миссис Мак-Люр, укрепило Мортона в этих
выводах.
- На рассвете, - сказала она, - пока не встали солдаты, моя маленькая
Пегги поведет вас к нашему другу. Но вам придется переждать, пока минет
опасный час, как это он сам называет, и только тогда входите к нему в
убежище. Пегги скажет, когда можно будет войти. Она хорошо знает его
повадки, потому что уже давно носит ему кое-какие вещи, без которых он не
мог бы существовать.
- Но где же тайник, в котором этот несчастный обрел для себя убежище?
- О, это ужасное место, - ответила слепая старуха, - в таком месте,
наверное, еще не скрывалось ни одно создание Божье. Оно называется Черная
пропасть в Линклейтере - унылое место, но наш друг его любит больше других,
потому что оно часто его спасало; я убеждена, он предпочел бы его хоромам с
коврами и пуховой постелью. Но вы сами увидите. Много лет назад я там
побывала. Я была тогда глупой, проказливою девчонкой и не задумывалась над
тем, что может из этого выйти. Не нужно ли вам чего-нибудь, сэр, перед тем,
как вы ляжете отдыхать? Ведь вам придется тронуться в путь, как только
забрезжит свет.
- Нет, ничего не нужно, - ответил Мортон, и они расстались.
Сотворив на ночь молитву, Мортон бросился на кровать; в дремоте он
слышал топот коней, когда драгуны возвращались с объезда, и, истомленный
столькими треволнениями, тотчас крепко заснул.
Глава XLIII
Они вошли в пещеру. Там во мгле
Отверженный, сидевший на земле,
Был в мрачное раздумье погружен
Спенсер
Едва солнечные лучи осветили верхушки гор, как в дверь скромной
комнаты, где ночевал Мортон, слегка постучали и тоненький детский голосок
окликнул его:
- Не угодно ли вам пойти к водопаду, пока не поднялись в доме?
Он вскочил с постели, поспешно оделся и вышел к своей маленькой
провожатой. Девочка быстро скользила впереди него в сером тумане, нависшем
над болотами и холмами. Они шли по диким местам, не по дороге, а просто
вверх по течению речки, не следуя, впрочем, за всеми ее извивами. Ландшафт
становился все более пустынным и диким, и наконец с обеих сторон долины
остались лишь вереск да скалы.
- Еще далеко? - спросил Мортон.
- Около мили, - ответила девочка.
- И ты часто пускаешься в это трудное путешествие, моя крошка?
- Когда бабушка посылает меня к пропасти с молоком и другой едой, -
ответила Пегги.
- А ты не боишься ходить одна по этой дикой дороге?
- Что вы, сэр, нисколько, - ответила провожатая, - никто не тронет
такую маленькую, да и бабушка говорит, что нам нечего бояться, когда мы
творим доброе дело.
"Защищена невинностью, как тройною броней", - подумал Мортон и молча
пошел следом за ней.
Вскоре они подошли к зарослям терна и ежевики, разросшимся там, где
некогда были дубы и березы. Здесь провожатая Мортона круто свернула с
открытых вересковых полян и вывела его овечьей тропой прямо к потоку.
Сиплый, грозный рев уже подготовил его к открывшейся перед ним картине, но
все же ее нельзя было наблюдать без изумления и даже ужаса. Миновав
кустарник, сквозь который проходила узкая извилистая тропа, Мортон оказался
наверху плоской скалы, нависшей над пропастью глубиною не меньше ста футов;
темный горный поток стремительно падал вниз и исчезал в глубокой, черной,
зияющей бездне. Глаз тщетно пытался различить место его падения; взор
улавливал только полосу отвесно несущейся пены, проникнуть дальше ему
мешали выступы громоздящихся друг на друга утесов, окружавших водопад и
скрывавших пучину, куда низвергались его разъяренные воды; еще ниже, на
расстоянии, может быть, четверти мили, виднелся вьющийся лентой поток,
выходивший из ущелья на более ровное место. Но до этого места воды потока
скрывались из виду, словно над ними были перекинуты своды пещеры, и
действительно, крутые и нависшие выступы скал, среди которых они во тьме
пробивали себе путь, сближались между собою и почти смыкались над их
течением.
Пока Мортон созерцал эту картину яростного безумия, стремившегося,
казалось, укрыться от постороннего взора в окружающих рощах и расщелинах,
куда низвергалась вода, его спутница, стоявшая за ним на площадке скалы,
откуда лучше всего был виден во всем своем грозном величии водопад,
потянула его за рукав и что-то ему сказала, чего он не мог расслышать;
наклонившись к ней, он разобрал, как она говорила: "Слушайте, слушайте, -
это он!"
Мортон прислушался, и из самой пропасти, в которую падали воды, среди
рева и грохота, донеслись до него вскрики, вопли и даже отрывочные слова,
как если бы терзаемый демон потока присоединял свои жалобы и стенания к
голосу его бушующих вод.
- Нам сюда, - сказала девочка, - сэр, если угодно, следуйте за мной,
но смотрите не оступитесь.
Смело и проворно, легким и привычным движением она соскользнула с
площадки, на которой стояла, и, пользуясь углублениями и едва заметными
выступами в скале, начала спускаться по ней прямо в пропасть. Крепкий,
смелый и ловкий, Мортон, не колеблясь, двинулся вслед за нею; но ему нужно
было все время искать опору и для рук и для ног, так как при этом опасном
спуске нельзя было обходиться без рук, - это и помешало ему смотреть по
сторонам. Но когда они спустились футов на двадцать и до водоема,
принимавшего в себя водопад, оставалось еще футов шестьдесят или семьдесят,
его провожатая остановилась. Оказавшись снова возле нее, он огляделся и
увидел, что их положение столь же романтично, сколь и опасно. Они стояли
теперь почти против самого водопада; выше их, приблизительно на одну
четверть его высоты, находилась верхняя точка пропасти, в которую с
грохотом устремлялся водопад; ниже, на три четверти его высоты, виднелся
темный, глубокий, мятущийся водоем, принимавший в себя его воды. Обе
страшные точки - та, откуда начиналось падение еще сплошной водной громады,
и темная, мрачная пучина, которая ее поглощала, - были теперь прямо пред
ним, как и вся стена вихрящейся пены, отрывающейся от первой из этих точек
и клокочущей и кипящей во второй. Они были так близко от величественного
потока, что их осыпали брызги и почти оглушал его рев. Но рядом с
низвергающейся водой, в каких-нибудь трех ярдах от водопада, через бездну
был перекинут старый, разбитый бурями дуб, как будто случайно сюда упавший;
то был мост, ужасающе узкий и ненадежный.
Верхушка дерева лежала на той площадке, где стояли Мортон и его
спутница; нижняя часть, комель, - на выступе скалы по ту сторону пропасти;
он был, вероятно, закреплен, но Мортон не видел, где именно. Из-за этого
выступа, то вспыхивая, то затухая, расходились багровые отблески; искрясь и
переливаясь в струях падающей воды и местами окрашивая ее в малиновый цвет,
они придавали им причудливое, зловещее освещение, составлявшее контраст с
освещением верхней части каскада, озаренной лучами восходящего солнца,
которые даже в полдень не могли осветить и третьей части водопада. Пока он
рассматривал это зрелище, девочка еще раз потянула его за рукав (теперь
разговаривать было совсем невозможно) и, указав рукою на дуб и на выступ
скалы, дала понять, что он должен перебраться на противоположную сторону.
Мортон с изумлением посмотрел на нее; ему было известно, что гонимые в
предыдущие царствования пресвитериане находили убежища в лесах и уединенных
долинах, в пещерах и среди речных порогов - в местах самых необычных и
самых пустынных; он слыхал о приверженцах ковенанта, скрывавшихся долгое
время у Доблина, и на диких высотах Полмуди, и в еще более жуткой пещере,
называющейся Крихоплином, в Клозбернском приходе, но его воображение
никогда и отдаленно не представляло себе ужаса этих убежищ, и он был
удивлен, что эта причудливая и романтическая местность до сих пор была ему
неизвестна при всем его интересе к таким чудесам природы. Впрочем, он
тотчас сообразил, что тайна этого труднодоступного и дикого места,
служившего укрытием для преследуемых проповедников и нонконформистов,
тщательно оберегалась теми немногими пастухами, которые могли о нем знать.
Оторвавшись от этих мыслей, он принялся обдумывать, как ему
переправиться по этому опасному и жуткому мосту, влажному и скользкому от
непрерывно садившейся на него водяной пыли и висящему над бездною глубиною
в семьдесят футов. Между тем его провожатая, очевидно, ради того, чтобы
придать ему смелости, не задумываясь, легко и свободно прошлась туда и
обратно. Позавидовав маленьким босым ножкам, находившим опору на
шероховатой поверхности дуба с большею легкостью, чем это было возможно его
тяжелым ботфортам, Мортон все же решился попытать счастья; устремив взгляд
в одну точку на той стороне, не давая голове закружиться, стараясь не
замечать ни шума, ни пенящихся, сверкающих вод, он благополучно
переправился по ненадежному мосту и оказался у входа в небольшую пещеру по
ту сторону пропасти. Здесь Мортон остановился; при красном свете очага, в
котором горел уголь, он мог рассмотреть обитателя этой пещеры, оставаясь
незамеченным им, так как стоял в тени, отбрасываемой скалой. То, что он
увидел, заставило бы менее решительного и отважного человека отступиться от