" Создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников " Красные партизаны (стр. 68 из 82)

Если у Вас действительно была такая цель, почему же тогда Вы дезориентировали всю нашу группу, почему же в таком случае Вы нас повели в штаб 5-й армии и вместе с ней на Пирятин и дальше? В результате Вашей дезориентации и получилось так, что не я один, а вся группа: Компанец, Костюченко, Бобырь, Петрик, Рогинец, выполняя Ваши указания, как первого секретаря Обкома, начали пробиваться из окружения и, как это известно, Костюченко, Компанец, Петрик и др. вышли из окружения без парт, билетов.

О том, что мы будем возвращаться обратно на Черниговщину, вопрос не стоял.

Вы же пишите на стр. 52: "Вечером 16 сентября мы решили, что пойдём в селение Бубновщина. Там переобмундируемся, раздобудем одежёнку: мы будем выдавать себя за бежавших из плена красноармейцев. На утро выяснилось, что Бубновщина занята противником. В последний раз мы уселись в нашу обкомовскую легковую машину и поехали в г. Пирятин Полтавской области".

Правда, мы с Вами ехали в одной автомашине, но мы ехали прорываться из окружения, а не возвращаться обратно.

И так мы все выполняли Ваши указания - есть же живые люди-свидетели. Тамже Вы продолжаете: "Оставаться в г. Пирятине не было никакого смысла. Решили уходить из города, пробираться опять на свою черниговскую землю".

Алексей Фёдорович! Вы искажаете факты, мы все под Вашим руководством не возвращались назад, а вместе с частями Красной Армии с боем пробивались из окружения - прорвались, ушли в направлении Полтавы: Вы первый, Петрик, Бобырь, Капранов, Рогинец, я и др. В Чернуховских лесах, выходя из второго окружения, встретили Кондратенко и райвоенкома г. Прилук Катаманина, думаю, что Вы не забыли - где же последовательность?

Алексей Фёдорович! Почему Вы нем не дали команды ещё в Ябло-новке, что мы окружены, идти дальше некуда, надо возвращаться об-

Раздел IX. ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ, НЕУСТАВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ 363

ратно партизанить или оставаться в подполье - ведь Вам тогда всё было ясно. Зачем Вы всех нас везли в Пирятин?

Мы все, в том числе и я, слушали Вас, как первого секретаря Обкома и действовали по Вашим указаниям. По существу Вы нас дезориентировали своим решением и разгубили всех секретарей - это же факт.

Обратимся дальше к книге: на стр. 57 Вы описываете бегство полковника и там же говорите за то, что я от Вас - Вашей группы сбежал. "Пришлось примириться с тем, что пропал и Рудько, позднее выяснилось, что он просто сбежал".

Хочу Вам напомнить, как в действительности было дело.

После ухода полковника в разведку, который взял Ваш автомат, Вы, я и Сыромятников, вместе с группой красноармейцев три дня бродили в Чернуховских лесах и никак не могли выйти из этого леса, так как кругом были немцы. Потом, на рассвете, Вы взяли с собой лейтенанта и заявили нам, что Вы пойдёте в разведку на опушку леса, узнать, есть ли там немцы, после чего вернётесь и будем прорываться из окружения. Вы ушли вдвоём с лейтенантом и больше не возвращались к нашей группе

Таковы факты действительности. Выходит, что не я Вас бросил, а Вы меня позорно бросили с группой безоружных красноармейцев в лесу возле хутора Лисынки Чернуховского района Полтавской области, а теперь меня незаслуженно скомпрометировали на страницах своей книги.

Я считаю, что не я был Вам в тягость, как Вы пишите, а вся группа красноармейцев.

Сказать мне, что «давай их оставим, ибо нам не пробраться такой группой», Вы не решились, а под видом разведки Вы решили избавиться от нас. Вы же знали, что я не знал дислокации областного парт, отряда, но Вы мне об этом не сказали, это было засекречено, выспрашивать у Вас было неудобно.

Я не имел в виду, что Вы можете вернуться в отряд, когда сами дали установку прорываться из окружения.

Почему же Вы из этой группы не организовали отряда партизанского, будучи здоровым, мне, тяжело раненому в обе ноги, предъявили такое обвинение?

С этим отрядом можно было пробираться к областному партизанскому отряду. А Вы пришли туда один, как Вы сами об этом пишите, да ещё в Киеве 1944 г., в разговоре со мной, охаивали героя - Попудренко, отдавшего свою жизнь за Родину.

О том, что Вы меня бросили, Вы сами сознались при встрече в апреле 1944 г. в г. Киеве.

Если я таким был подлецом, как Вы меня изобразили в своей книге, так спрашивается: почему же Вы меня так хорошо встретили и обе-

КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ УКРАИНЫ

щали помочь? Я же у вас в гостиннице, в которой Вы жили, три дня кушал и вместе с Вами ходил в кино.

Вы же мне тогда говорили, что со мной поступили нехорошо.

Так в чём же дело? Получается так: одно Вы мне говорили - другое писали.

Так нечестно, неправдиво, не по-большевистски.

Вы правильно бы сделали, если бы написали, что я Рудько оставил с группой красноармейцев, но он не организовал партизанского отряда - это было бы справедливо и я бы принял, как должное.

Но Вы же этого не написали потому, что со мной поступили не по-большевистски, оставив меня. Вы пишите, что я был Вам в тягость. Да, я действительно глупо сделал, видя, что всё нездорово придерживался, держался Вас, как своего первого секретаря. Я никогда не думал, что Вы меня бросите.

Вы же после Пирятина растеряли весь Черниговский обком, я один с Вами остался - и меня бросили, а пишите, что Вам "пришлось примириться с тем, что Рудько пропал, позднее выяснилось, что он просто сбежал". Как это неправдиво!

После того, как Вы ушли с лейтенантом в разведку и больше к нам в группу не возвратились, я крепко был Вами разочарован. Вы сами растерялись и людей разгубили, а теперь в оправдание клевещите на меня, и сделали меня таким неисправимым трусом и малодушным человеком, вплоть до того, что я просил у Вас пистолет и хотел застрелиться, как будто у меня не было своего и я был в таком положении, что прямо надо было стреляться. Это же ложь, несерьёзно с Вашей стороны и не к лицу Вам.

Вы же человек, Дважды Герой [Советского Союза], прославленный на весь Сов. Союз, ответственный парт, работник. Меня и так судьба обидела, я только через Вашу, в тот период, неорганизованность попал в тяжёлую обстановку - я не сбежал, а был тяжело ранен в обе ноги.

Я 5 месяцев лежал в больнице, а 4 месяца расхаживался на костылях. У меня всё время открывались раны на ногах. Скрывал свою действительную фамилию и жил под чужим именем.

Я был болен, не имел никаких связей с партизанами, так как я находился в глухом селе, отдалённом от лесов.

Я много пережил и переживаю. Ведь Вы сами не отрицаете того, что за тот период, когда Вы пробирались к Областному партизанскому от-

Раздел IX. ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ, НЕУСТАВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ 365

ряду, Вы не были так близки к смерти за всю войну, как в те дни. Это правильно. Я в этой обстановке был и с Вами солидарен.

Если бы я был в партизанском отряде, я бы и сотой доли не пережил того, что я пережил, принуждённый остаться на оккупированной территории.

Алексей Фёдорович! Вы меня сфабриковали на страницах своей книги таким боягузом, что я даже перепугался трупа какого-то колхозника, с открытыми глазами и сжатым застывшим кулаком.

Всё это неправдиво. Нигде я не видел с Вами такого колхозника, а если бы и видел, то всё же не перепугался был. Вы сами знаете, что мы с Вами видели сотни трупов красноармейцев и немцев, да и сами пишите, что мы с Вами принимали активный бой с немцами, ни пулемётов, ни миномётов не страшились.

Алексей Фёдорович! Ведь я был в гораздо худшем положении, но, как видите, не застрелился.

При выходе из окружения я был тяжело ранено в обе ноги, в левую разрывной, и то не решился стреляться, имея при себе пистолет.

Относительно здоровья моего и Вашего трудно спорить, у кого из нас оно было лучше. Одно я знаю, что меня ЦК посылал лечиться, а за Вас говорили, что т. Фёдоров может ещё работать без отпуска.

Противно читать такие строки, где Вы меня охарактеризовали как какую-то козу и несерьёзного человека, коим я никогда не был. Вы меня описали таким хрустальным интеллигентом, что я был только и способен в тяжёлые дни слушать чириканье воробушков и грустить о том, что закончил университет.

Плохо, что Вы забыли о том, что я никогда и нигде университета не кончал, так как я никогда в нём не учился, окончил 3 года церковноприходской школы. Можно навести справки в партийных] документах. Правда, я сейчас для Вас очень мелкий человек, но всё же я гражданин Советского Союза, который как и каждый требует справедливости.

Может быть, с моими замечаниями на Вашу книгу не согласятся, дело это партии, но мой гражданский долг и моя советская совесть подсказали написать Вам.

О чём прошу Вас, не в порядке обиды, а в порядке фактических справок дать свои замечания и довести до сведения [в] вышестоящие центральные парт, органы на их рассмотрение.

Своего я буду ещё добиваться.

КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ УКРАИНЫ

Для Советской страны я немало вложил трудов и энергии.

Я в 1921 г. вступил в комсомол. Принимал активное участие в борьбе за Советскую власть - боролся с бандитизмом.

В 1924 году в траурные Ленинские дни, меня, как секретаря комсомольской ячейки, приняли на партийном собрании в с. Куземин в кандидаты партии, а в 1926 г.- в члены партии.

О моей работе до войны 1941 года партия знает, и если бы я был плохой коммунист и плохо работал, я бы не был секретарём Обкома партии.

У меня парт, билета нет и формально я исключён из партии, но в душе я остался членом большевистской партии и буду добиваться, чтобы меня всё же восстановили в партии.

Прочитав Вашу книгу, мне понятно стало теперь решение Черниговского обкома КП/б/У в 1944 г. об исключении меня из партии с формулировкой о том, что я не захотел остаться в партизанском отряде.