Р.Вейс констатирует тот факт, что одиночество более распространенное явление в юности, чем в более зрелом возрасте, и сильнее ощущается среди молодежи. Данные исследований, проведенных Р.Вейсом и другими социологами, показывают, что разведенные и овдовевшие люди старшего возраста склонны реже считать себя одинокими, чем разведенные и овдовевшие молодые люди [58, 72]. Р.Вейс объясняет это, тем, что с возрастом меняется способность устанавливать прочные и длительные связи.
Способность переживать одиночество как эмоциональную изоляцию эволюционно выделилась, потому что порождала людей, которые стремились найти не только человека противоположного пола, одной динамики половых отношений хватило бы для этого - но и найти того, с кем возможно чисто духовное общение. Изучение поведения разведенных людей показало, что одиночество заставляет их искать нечто большее, чем просто собеседника или полового партнера. Чувство одиночества убывает только при таких отношениях, когда есть уверенность в постоянной доступности и близости того, кому доверяешь.
Одинокие люди иногда действительно ищут поначалу кого-то, просто кого-нибудь, с кем можно проводить время, но вскоре они понимают, что мимолетные связи могут заставить почувствовать одиночество еще сильнее. Они настороженно выискивают признаки, свидетельствующие о том, что партнеры по общению останутся с ними и им захочется, чтобы этот человек остался.
Возможно, одиночество всегда развивалось так, чтобы подготовить человека к отношениям, в которых были бы заинтересованы обе стороны. Может быть, рассуждает Р.Вейс, оно эволюционно сформировалось потому, что те, кто обладал этой особенностью, с большей вероятностью включали себя в парное отношение с теми, с кем возможно вступить в устойчивую, постоянную связь. Одиночество, по мнению Р.Вейса, давало стимул вступать в такой прочный союз при котором в нуклеарной социальной ячейке насчитывалось бы больше одного человека для воспитания ребенка. Он приходит к выводу, что выяснение того, каким образом человек как вид приобретал способность к одиночеству, может не иметь непосредственного применения, но это может способствовать рассмотрению одиночества в качестве явления, такого же естественного и такого же значимого, как голод.
Р.Вейс проводил семинары для вдовцов и недавно разведенных. Именно из собственного опыта по оказанию помощи участникам этих семинаров он вывел многие из своих теоретических положений. Его интересует «обычное» одиночество - состояние, переживаемое многими, если не большинством людей, на протяжении всей их жизни. Р.Вейс особо подчеркивает текущие события в жизни личности как ключевой фактор формирования одиночества. Интересно отметить, что среди причин возникновения подобного состояния, Р.Вейс допускает возможность участия даже инстинкта.
Когнитивное направление
Понимание одиночества как «обычного» явления, то есть распространенного среди «нормальных» людей, характерно не только для сторонников интеракционистского направления, но и для когнитивного подхода (Л.Пепло и ее коллеги), разрабатывающегося в Калифорнийском университете с середины 70-х годов. Важную роль в теоретических формулировках данного направления играют эмпирические данные обследований и экспериментов. К поискам причин одиночества Л.Л.Пепло и ее коллеги также подходят достаточно широко: они исследуют как характерологические, так и ситуативные факторы, способствующие его возникновению, а также влияние прошлого и настоящего на формирование личности. В их понимании когнитивные факторы - это процессы, происходящие внутри индивида, согласовывающего свою деятельность с реальностью.
Характерной особенностью человека является желание понять самого себя и дать осмысленное объяснение своему опыту. Поэтому, с точки зрения Л.Пепло, самооценка - процесс самопознания и критического самосознания - выступает важным компонентом в опыте одиночества [53].
Определение собственного одиночества - результат длительного когнитивного процесса, в ходе которого человек осознает или наделяет смыслом свои уникальные личные переживания и обобщает их в целостную картину. К выводу «Я одинок» люди обычно приходят с помощью аффективных (эмоциональных), поведенческих и когнитивных доказательств. Аффектные признаки одиночества нередко бывают размытыми. Одиночество - это тяжелое эмоциональное переживание: одинокие люди глубоко несчастны. Однако одних лишь аффектных доказательств для определения такого чувства, как одиночество явно недостаточно. Не существует какого-либо уникального набора эмоций, ассоциируемого с одиночеством. Хотя переживание негативных эмоций и наталкивает людей на мысль о том, что «что-то не в порядке» в их жизни, оно не приводит непосредственно к самодиагнозу именно одиночества, а не какого-либо другого состояния - депрессии, переутомления или физического недомогания.
Поведенческие доказательства подобно аффективным способствуют самодиагнозу одиночества, хотя, по всей вероятности, не исчерпывают такого диагноза. Люди, как правило, используют целый ряд поведенческих характеристик для идентификации одиночества, включая низкий уровень социальных контактов, прекращение (разрыв) установившихся связей, или же неудовлетворительные образцы социального взаимодействия. Однако уединение не обязательно связано с одиночеством; люди могут быть счастливы в затворничестве. Если же человек чувствует себя несчастным оттого, что он все время оказывается один, то в этом случае наиболее вероятным диагнозом может быть одиночество.
Вряд ли люди будут считать себя одинокими, считает Л.Пепло, если у них нет когнитивных объяснений этого состояния. Когнитивные индикаторы одиночества, очевидно, выводятся из представления об определенном типе социальных отношений, недостающих в настоящий момент. Общественное сознание отражает потребность в как можно более частом и более тесном взаимодействии человека и общества, а также представление о том, что совершенствование социальных отношений способно облегчить страдания отдельного человека.
Люди определяют состояние одиночества в зависимости от целого комплекса чувств, поступков и мыслей - а не по одной-единственной доминирующей характеристике. С точки зрения Л.Пепло, когнитивные модели, не отрицая наличия аффектных и поведенческих составляющих в опыте одиночества, акцентируют внимание на его субъективных восприятиях и стереотипах. Модели когнитивного диссонанса определяют одиночество как реакцию на восприятие того факта, что социальные связи индивида не соизмеряются с определенным внутренним стандартом [54]. На одиночество влияют не только действительные социальные связи индивида, но также и образец, или стандарт, социальных отношений, к которому индивид стремится. И хотя два человека могут иметь «объективно» сходные образцы социальных отношений, вполне возможно, что один из них чувствует себя одиноким, а другой вполне удовлетворенным. Чувство одиночества усиливается или ослабевает в зависимости от изменений в субъективных стандартах личности, касающихся ее взаимоотношений. Например, человек, взаимосвязи которого остаются неизменными, может тем не менее почувствовать себя одиноким, если изменились стандарты его социальных связей и взаимоотношений с другими людьми.
Субъективные оценки количества и качества межличностных связей сравниваются посредством сопоставления самооценки индивида со множеством самых разных стандартов, как утверждает Л.Пепло. Такие стандарты не всегда ясны и осознанны. Но они выражаются в общих жалобах одиноких людей: «Мне хотелось бы иметь больше друзей» или «Никто по-настоящему не понимает меня».
Л.Пепло считает, что субъективные стандарты взаимоотношений формируются двумя способами. Во-первых, прошлый опыт приводит человека к представлениям о таких социальных взаимодействиях и взаимоотношениях, которые доставляют ему чувство удовлетворения и счастья, точно так же, как и таких, которые этих чувств не вызывают. Человек познает свои социальные потребности и способы их достижения. «В результате богатого опыта разнообразных переживаний и взаимоотношений, - отмечают Д.Тибо и Г.Колли, у человека развивается общее и относительно постоянное ожидание удовлетворения, которое он может достичь в единении с другими. Это обобщенное представление о его собственной значимости в межличностном взаимодействии» [68. C.18].
Человек сравнивает свои социальные отношения с этим общим стандартом, или «уровнем сравнения», и чувствует себя несчастным, если его настоящая социальная жизнь стала хуже, чем она была раньше.
Значение таких стандартов, о которых говорит Л.Пепло, проиллюстрировано несколькими исследованиями. Например, К.Кутрона и Л.Пепло просили студентов колледжа оценить их нынешние дружеские взаимоотношения и сравнить их с опытом школьной дружбы. Восприятие студентами своих теперешних взаимоотношений как худших по сравнению с аналогичным опытом в прошлом объяснялось состоянием их социальной неудовлетворенности и одиночеством на данный момент [33]. М.Лоуэнталь и Б.Робинсон также указывают, что для пожилых людей, «понятие прошлого «Я»» является эталоном оценки настоящего опыта [44].
Вторым способом формирования субъективных стандартов взаимоотношений, по мнению Л.Пепло, является сравнение социальных взаимоотношений. Индивид оценивает свои межличностные взаимоотношения, сравнивая их с аналогичными взаимоотношениями у других людей. Например, К.Кутрона и Л.Пепло обнаружили, что восприятие студентом своих собственных взаимоотношений как худших по сравнению с опытом взаимоотношений его товарищей в значительной мере связано с состоянием его социальной неудовлетворенности и одиночества [33. C.8].