Более высокая эмоциональность людей примитивной культуры и детей может легко привести к гибели комплекса Эго, либо в связи с тем, что эта эмоциональность подлинна, как у ребенка, либо потому, что она вторгается в сознание в форме аффекта. Если мы представим се6е, что сознательная функция, чтобы вообще действовать, должна нести определенный балласт либидо, но не более того, тогда очевидно, что перегрузка либидо нарушит функцию и в конечном итоге вызовет ее полное расстройство, так что никакой возможности для восприятия Эго и запоминания не будет.
Человек склонен истощать свой первоначальный запас эмоциональности в интересах разума, которая действует одновременно с фрагментацией архетипов и, подобно ей, способствует устойчивому росту сознания Эго. Это истощение эмоциональных компонентов сопутствует его эволюционному продвижению от медуллярного человека к кортикальному. Эмоции и аффекты связаны с самыми нижними уровнями психики, ближе всего стоящими к инстинктам. Чувственный тонус, являющийся базисным для того, что ниже мы назовем "эмоционально-динамическими" компонентами, имеет свои органические корни в самых примитивных частях мозга, а именно в медуллярной области и таламусе. Так как эти центры связаны с симпатической нервной системой, то эмоциональные компоненты всегда тесно объединены с бессознательным содержимым. Отсюда и порочный круг, на который мы постоянно наталкиваемся: бессознательное содержимое высвобождает эмоции, а эмоции, в свою очередь, активируют бессознательное содержимое. Связь как эмоции, так и бессознательного содержимого с симпатической нервной системой имеет здесь физиологическую основу. Эмоции проявляются одновременно с изменением внутренней секреции, кровообращения, кровяного давления, дыхания и т. д., но так же и бессознательное содержимое возбуждает, а в случае невроза расстраивает симпатическую нервную систему, либо прямо, либо опосредованно, через вызываемые эмоции.
Направление эволюции ясно показывает, что медуллярного человека сменяет человек кортикальный. Это можно видеть из постоянной дефляции бессознательного и истощения эмоциональных компонентов. И только теперь, в период нынешнего кризиса современного человека, излишняя акцентуация кортикального слоя сознания которого привела к чрезмерному подавлению и диссоциации бессознательного, стало необходимым "вновь соединиться" с медуллярной областью. (См. Приложение II.)
Первочеловек в полной мере переживает свои аффекты и эмоции. Мы не должны забывать, что "комплексы", то содержимое бессознательного которое оказывает исключительное влияние на нашу жизнь, были ясно охарактеризованы как имеющие чувственный тон. Тенденция любого комплекса овладевать чувствами человека составляет основу ассоциативных экспериментов Юнга. Расстройства рациональной структуры сознания, которые проявляются в ходе этих экспериментов, и физическое возбуждение, наблюдаемое в психогальванических явлениях, обусловлены эмоциональный компонентом комплекса и теми чувствами, которые он вызывает, и которые сразу же обнаруживают его.[7]
Человеческая эволюция идет от примитивного эмоционального человека к современному, расширенное сознание которого защищает его -- или старается защитить — от приступов примитивной эмоциональности. Но пока первоначальный человек продолжал жить в participation mystique со своим бессознательным содержимым, а система его сознания не могла существовать независимо от бессознательного, существенные и динамические компоненты были так тесно связаны, что мы можем говорить об их тождественности и полном слиянии. Или же мы можем выразить это, говоря, что перцепция и инстинктивная реакция были едины. Появление образа -существенного компонента. — и инстинктивная реакция, которая затрагивала весь психофизический организм -- эмоционально-динамический компонент -- были связаны подобием рефлекторной дуги. Поэтому изначально перцепционный образ внешнего или внутреннего мира вызывал мгновенную реакцию. Другими словами, соединение образа с эмоционально-динамическим компонентом немедленно вызывало бегство или нападение, приступ ярости, паралич и т.п.
По мере того, как сознание становилось сильнее, эта примитивная реакция и соединение двух компонентов исчезали. С развитием головного мозга инстинктивный рефлекс стал задерживаться сознательным вмешательством размышления, взвешивания и т. д. Постепенно инстинктивная реакция стала подавляться в пользу сознания.
Однако эта замена первоначальной целостной реакции дискретной, дифференцированной, "осколочной" реакцией современного человека имеет две стороны. Потеря целостной реакции достойна сожаления, особенно когда она ведет к появлению апатичного, удрученного индивида современности, который больше не реагирует ни на что жизненно важное, за исключением тех случаев, когда реколлективизируется как часть толпы или возвращается к примитивному состоянию, используя для этого определенные средства. Тем не менее, целостная реактивность примитивного человека это не тема для романтизма. Мы должны понимать, что как и ребенка, его вовлекало в целостную реакцию абсолютно любое возникающее содержимое, и одолеваемый своей эмоциональностью и лежащими в ее основе образами, он действовал целостно, но не имел свободы выбора.
Поэтому направленная против эмоциональности тенденция, при условии, что она не доходит до крайностей является чистым благословением для человечества. Импульсивность примитивного человека и "людей в толпе, которых при малейшем подстрекательстве можно легко побудить к катастрофическим действиям, настолько опасна, настолько импульсивна в ее "бездумной" внушаемости, что ее замена сознательными установками весьма желательна для общества.
Сознание должно противиться этим инстинктивным реакциям, так как Эго может быть подавлено слепой силой инстинкта, от которого система сознания должна защищать себя, чтобы развитие могло продвигаться вперед. Хотя инстинктивная реакция представляет собой "подходящий" паттерн поведения, тем не менее, между развивающимся Эго-сознанием и миром инстинктов существует конфликт. Коллективной инстинктивной реакции Эго всегда должно противопоставлять свой собственный специфический образ поведения, который преследует совершенно иные цели, ибо мир инстинктов отнюдь не всегда соответствует индивидуальным целям Эго или его сохранению.
Очень часто инстинкт недостаточно адаптирован к положению индивида и подходит только для примитивного уровня и для примитивного Эго, но совершенно не соответствует развитому. Например, наплыв аффективной реакции перед смертельным ударом может быть исключительно полезен дикарю в джунглях; но в нормальной жизни цивилизованного человека такого рода инстинктивная реакция — за исключением военного времени является не только неуместной, но и определенно опасной. Горький опыт психологии толпы научил нас, как безрассудно и гибельно, с точки зрения индивида, часто действуют инстинкты, хотя иногда это может быть даже во благо обществу.
У примитивных людей и везде, где существуют примитивные условия, конфликт между индивидуальным сознанием и коллективными тенденциями бессознательного разрешается в пользу коллектива и за счет индивида. Часто инстинктивные реакции никак не связаны с Эго, а только с коллективом, видом и т. п. Природа всегда демонстрирует, что она ни во что не ставит индивида. Как говорит Гете:
"Кажется, что она нацелена на одно — Индивидуальность; и все же она совсем не заботится об индивидах". [8]
Однако, в противоположность этому, развитие сознания служит также и интересам индивида. В то время как Эго приходит к соглашению с бессознательным, делается все больше и больше попыток защитить личность, консолидировать систему сознания и предотвратить опасность наплыва и вторжения со стороны бессознательного.
Таким образом, с развитием Эго предотвращение ситуаций, в которых динамический эмоциональный компонент бессознательного образа или архетипа вынудил бы Эго к инстинктивной реакции и, таким образом, подавил бы сознание, является настоятельной необходимостью.
Поэтому в том, чтобы отделить реакцию от перцептивного образа, который вызывает ее, и разбить первоначальную рефлекторную дугу таким образом, чтобы существенные и динамические компоненты коллективного бессознательного оказались окончательно изолированными, существует здравый смысл. Если за появлением архетипа инстинктивное рефлекторное действие следует не сразу, тем лучше для развития сознания, потому что действие эмоционально-динамического компонента состоит в том, чтобы нарушить или, даже предотвратить объективные знания, будь то знания внешнего мира или психического мира коллективного бессознательного. Сознание, с его четырьмя функциями, как интровертное так и экстравертное, является преимущественно когнитивным органом, и его дифференциация, так же как и дифференциация его функций возможны только тогда, когда исключены эмоциональные компоненты бессознательного. Цель отделившейся функции постоянно размывается вторжением эмоциональных компонентов.
Чтобы Эго могло достичь состояния спокойствия, в котором оно бы осуществляло распознавание, сознание и дифференцированная функция должны быть удалены как можно дальше от активного поля эмоциональных компонентов. Нарушению со стороны эмоциональных компонентов подвержены все дифференцированные функции, но наиболее очевидным такое вмешательство оказывается в случае мышления, которое по своей природе противоположно чувству, а скорее, эмоциональности. Дифференцированное мышление требует невозмутимости и хладнокровия больше, чем какая-либо иная функция.