Напротив, коммуникативный план высказывания, представленный его актуальным членением и функциональной (смысловой) перспективой, имеет дейктическую природу: конституирующие его синтаксические оппозиции, выражаемые (манифестируемые) прежде всего порядком слов и интонацией (часто в сочетании со специальными лексическими и фразеологическими средствами), указывают на тему и рему, на более важное и менее важное в сообщении, на ту или иную ориентацию сообщения и им подобные коммуникативные категории, т.е. характеризуют перспективу высказывания, коммуникативную значимость его компонентов и настраивают таким образом слушателя (читателя) на желаемое его восприятие. Коммуникативный план высказывания очень тесно связан с модальным планом. Именно эти планы обеспечивают своими средствами актуализацию предложения, т.е. преобразование предложения как единицы языка, как слова или лексико-грамматической конструкции, построенной по тому или иному образцу, в высказывание - как единицу речи, наделенную вполне определенным, актуальным смыслом. Высказывание, но мысли Э. Бенвениста, «и есть приведение языка в действие посредством индивидуального акта его использования». Прагматические (коннотативные) компоненты в содержании высказывания выступают обычно как своеобразное наслоение на номинативный, модальный и коммуникативный его план. Поэтому вряд ли целесообразно выделять их в самостоятельный аспект.
В предложении, равно как и в слове и словосочетании, представлены единицы всех ярусов языка: фонетического, лексико-грамматического и семантического. Однако функции их в составе высказывания значительно усложняется. Интонация, например, может иметь в нем самостоятельную семантическую значимость, языковые значения наполняются дополнительным содержанием или преобразуют свое прежнее содержание и т.д. Форма высказывания, таким образом, максимально слипается с содержанием, являющимся целью данного высказывания. Но вместе с тем происходит и противоположный процесс-спецификация языковой формы. С.Д. Кацнельсон так, например, представляет себе формирование предложения (высказывания): «Предложение формируется не путем соединения разрозненных слов или морфем, а на основе пропозиции. Отбор языковых элементов в главнейшем предопределен содержанием пропозиции, местом ее в сообщении и общей ситуации речиСтруктурно предложение резко отличается от пропозиции. Переход от пропозиции к предложению предполагает замену многочленных отношений бинарными. Необходимость такого шага диктуется формальной природой процесса построения речи (линейным характером расположения дискретных единиц языка в речевой цепи и древовидной структурой предложения). Развертывание предложения начинается с разбиения содержания пропозиции на подлежащее и группу сказуемого. Возведение одного из членов многоместного (Угнетения в ранг подлежащего и соответственно низведение остальных до уровня "дополнений" к сказуемому - таково непременное условие преобразования пропозиции в предложение». Под пропозицией он понимает реляционный предикат (некий элемент мысли), «места» которого заполнены конкретными обозначениями (образами), а развертывающийся и пропозициях мыслительный процесс и есть, по его мнению, то, что психологи называют внутренней речью.
ТИПЫ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ЕДИНИЦАМИ ЯЗЫКА
Единицы языка но их природе и функциям целесообразно разделить на однородные (гомогенные) и неоднородные (гетерогенные). К однородным принадлежат единицы одного и того же яруса, уровня и подуровня, а к неоднородным - единицы разных ярусов, уровней и подуровней. Отношения между этими двумя основными типами языковых единиц коренным образом отличаются друг от друга.
ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЕДИНИЦАМИ РАЗНЫХ ЯРУСОВ ЯЗЫКА
При рассмотрении отношений между единицами разных ярусов языка исходят обычно из членения языка на план содержания и план выражения. При этом отношения между единицами плана содержания (означаемыми) и единицами плана выражения (означающими) трактуются часто как знаковые функции или как отношения манифестации (в работах Н.Д. Арутюновой, Э.В. Кузнецовой и др.). Мы будем исходить из основного членения языка на три яруса: семантический, лексико-грамматический и фонетический. Единицы этих ярусов выполняют функции «представителей» (репрезентантов) по отношению к предметам реальной действительности (а также понятиям о них) и но отношению друг к другу. Значения (семемы) представляют предметы (денотату), выявляя их в нашем сознании; лексемы (словоформы) представляют значения, выявляя их в лексико-грамматической системе языка; звуки (звукотипы) представляют словоформы, реализуя их материально. Поэтому отношения между ними можно назвать функционально-репрезентативными (с дальнейшей их дифференциацией по способу репрезентации). Тем самым мы отграничиваем данный тин функциональных отношений от других типов (например, от функционально-синтаксических отношений). Функционально-репрезентативные отношения необратимы: семантические единицы представляют признаки денотатов («естественные знаки»), лексико-грамматические единицы - семантические, а фонетические единицы - лексико-грамматические, но не наоборот. Однако каждый из этих типов репрезентации имеет спою специфику: отношение семантических единиц к признакам денотата - это отношение отражения, отношение лексико-грамматических единиц к семантическим -это отношение манифестации, отношение фонетических единиц к лексико-грамматическим - это отношение материальной реализации.
Между единицами разных ярусов языка нет полного соответствия: одно значение может быть представлено несколькими лексико-грамматическими единицами (синонимия), а одной лексико-грамматической единице могут соответствовать несколько семантических (полисемия и омонимия). С.И. Карцевский назвал такое явление асимметрическим дуализмом языкового знака. В соответствии с этим принципом «обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак.. Они асимметричны: будучи парными (ассоuplés), они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия». «Если бы язык был "устроен" иначе, - комментирует этот тезис Карцевского Р.А. Будагов, - он превратился бы в плоскую структуру, непригодную для передачи всего многообразия мыслей и чувств человека. Реальная же структура любого современного развитого языка сохраняет "подвижное равновесие", несмотря на наличие двух, казалось бы, противоречивых "стремлений", отмеченных автором». С другой стороны, одна лексико-грамматическая единица может реализоваться в ряде фонетических единиц (отсюда проблема вариантов и инвариантов в плане выражения: шкаф-шкап, калоши-галоши, тождество-тожество и т.п.). Таким образом, единицы лсксико-грамматического яруса языка являются как бы посредником между единицами семантического и фюнетического ярусов: но своей материальной сущности, по своей объективированности они объединяются с единицами фонетического яруса и плане выражения, а по своим структурным свойствам, но сноси дискретности - с единицами семантического яруса.
При рассмотрении отношений между единицами разных ярусов языка мы последовательно руководствовались функциональным принципом: соотношение между фонетическими, лексико-грамматическими и семантическими единицами языка в пределах слова понималось нами как функциональное единство. Принципиально иное понимание этих отношений представлено в лингвистической традиции, идущей от Ф. де Соссюра. Согласно концепции де Соссюра и его последователей, означаемое языка не существует вне связи со своим означающим, т.е. означаемое и означающее являются лишь сторонами двуединых языковых сущностей. Сам де Соссюр, сравнивая язык с листом бумаги, говорил об этом так: «Мысль – его [языка] лицевая сторона, а звук - оборотная; нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав и оборотную. Так и в языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли; этого можно достигнут!) лишь путем абстракции, что неизбежно приведет либо к чистой психологии, либо к чистой фонологии». Не менее определенно высказывался по этому поводу Э. Бенвенист: «...означающее и означаемое, акустический образ и мысленное представление являются в действительности двумя сторонами одного и того же понятия и составляют вместе как бы содержащее и содержимое. Означающее - это звуковой перевод идеи, означаемое – это мыслительный эквивалент означающего. Такая совмещенная субстанциональность означающего и означаемого, обеспечивает структурное единство знака».
Эти и подобные им высказывания верны лишь в том смысле, что все означаемые (языковые значения) в реальной речи обычно бывают представлены теми или иными единицами лексико-грамматического яруса языка, а лексико-грамматические единицы - единицами фонетического яруса. Современные психологи, психолингвисты и нейрофизиологи убедительно доказывают, что между значением и звуковой формой слова нет неразрывной связи, что «звучание слов и их значения хранятся у человека в разных полушариях мозга, функции которых могут нарушаться независимо друг от друга; при этом способ хранения смысла слов в правом полушарии не зависит от их звуковой оболочки». Более того, значения многозначных слов, как показали эксперименты, хранятся в нашей памяти независимо не только от их звуковой формы, но и друг от друга, т.е. в составе разных семантических нолей. Это свидетельствует о том, что о неразрывной связи между формой и значением можно говорить лишь в функциональном, а не в психологическом плане, т.е. только в том смысле - подчеркнем еще раз, - что каждое языковое значение представлено обычно каким-либо внешним средством (внешней формой).