Душе моя, душе моя, восстани, что спиши! Конец приближается, и хощеши молвити. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, иже везде сый и вся исполняли*. Душе, яже зде — временно, а яже тамо — вечно. Потщися, окаянная, и убудися: уснула сном погибельным, задремала еси в пищах и питии нерадения. Виждь, мотылолюбная, и то при тебе: бояроня Феодосья Прокопьевна Морозова и сестра ея Евдокея Прокопьевна княгиня Урусова, и Даниловых дворянская жена Марья Герасимовна с прочими! Мучатся в Боровске, в землю живы закопаны*, по многих муках, и пытках, и домов разорении, алчут и гладуют. Такие столпы ве-ликия, им же не точен мир весь! Жены суть, немощнейшая чадь, а со зверем по человеку борются. Чудо, да только подивитися лише сему. Как так? Осьмь тысящ хрестиян имела*, домовова заводу тысящ больши двух сот было,— дети мне духовныя, ведаю про них,— сына не пощадила, наследника всему, и другая тако же детей. А ныне вместо позлащенных одров в земле закопана сидит за старое православие. А ты, душе, много ли имеешь при них? Разве мешок, да горшок, а третье лапти на ногах. Безумная, ну-тко опрянися, исповеждь Христа, Сына Божия, явственне, полно укрыватися того. Добро рече некто от святых отец, яко всем нам един путь предлежит. Иного времени долго такова ждать: само царство небесное валится в рот. А ты откладываешь, говоря: дети малы, жена молода, разориться не хощется*, а тово не видишь, какую честь ту бросили бояроне те, да еще жены суть. А ты — мужик, да безумнее баб, не имеешь цела ума: ну, дети переженишь и жену ту утешишь. А за тем
что? не гроб ли? Таже смерть, да не такова, понеже не Христа ради, но общей всемирной конец...
ИЗ БЕСЕДЫ ВТОРОЙ [Об образе креста Христова]
Пребывайте, чада, о Господе пребывайте, и крест Христов трисоставный почитайте от кипариса, и певга, и кедра устроен, по речению Исайи пророка к лицу церкви, яко «приидет к тебе слава Ливанова от кипариса, и певга, и кедра, прославити место святое мое и место ногу моею прославлю»*.
...А иже крест трисоставный Христов суемудренный отлагают и четвероконечный римский крыж почитают*, кольми суть врежают душа своя, по реченному: аще кто любит Христа, той любит и крест снятый и тричастный, от кипариса, и певга, и кедра сложенный. Аще отлагает кто сего Христова креста, той отмещется и Христа, Бога нашего. Держи, християнин, церковная неизменна вся, и благословен будеши Богом вышним и нами, грешными. И не предвигай вещей церковных с места на место, но держи. Что положиша и святии отцы, то тут да пребывает неизменно, якоже и Василий Великий рече: «не прелагай пределы, яже положиша отцы!»* Слыши и вонми, яже глаголю: да будет крест Христов тричастный на престоле, и на жертве, еже есть на просвире, и на главе церкви, и на иконах, и повсюду вместо образная, еже есть и поклонение. Держим же и четвероконечный крест во церкви, по преданию святых отец, но не вместо образная, токмо на ризах, и стихарях, и патрахилях, и пеленах. А иже кто его учинит на просвирах, или написав на нем образ распятого Христа и положив его на престол, вместо тричастного: таковый мерзок есть и непотребен во церкви, подобает его изринути. Почто на владычнем мест садится!
...Что блядословят никонияна научением сатаны,— говорят: Соломону-де царю бес принесе со главы Адамовы от Едема срасленное древо на связи церкви, и от того-де древа и крест Христов делан четвероконечной: и се блядь, нечему веры нять, в еретических кобях писано. Ино статнее тово я читал: не бес принесе одное3 срасленное древо, но Тирской князь привезе Соломону три древа в связи,— кипариса, и певга, и кедра. А те древа израстоша Лотова ради покаяния, егда паде со дщерьми своими и каяся греха своею пред Авраамом. Он же посла его на Восток по главни бывшаго венца Адамля, ему же сын Сиф от рая принесе, от ангела взяв древо преступления, и возложи на главу во утешение скорби его. И по смертиде Адам л и от венца того изростоша древеса и сгореша. Напоследок же Лот, главни те взяв, на горах подкнул и водою и слезами поливал, каяся своего греха, и Бог-де его простил, и главни в три древа процвели. И Тирской князь древа те Соломону привезе, Соломон их в церкви святая святых в седали-щи устрой. И при царе Езекии обоготвориша людии церковные вещи вся. Он же повеле змию медную разбить, иже в Синайстей пустыни чюдотворная была*, и древа вышереченная из церкви изврещи за обоготворение их. И стояху у церкви до пришествия Христова невреждени никем. Егда же приспе время распятися Христу, повелеша жидове от всех трех древ отсещи по концу и в трех чюрбанах сотвориша крест Христу, по речению пророчю — от кипариса, и певга, и кедра, три-частен. Я, грешный, сице читал, а не в церковных же книгах, кои обносятся во церкви, свидетельствованы, но в лежащих и не свидетельствованных*. Аще сие правда или ни, Бог весть. Аз верую крепко пророком, апостолом, и богословцем всем. Они нас научают, яко тричастен крест Христов, сиречь от трех древ сотворен. И над распятым Христом повеле Пилат титла положить*. Пространно о том Епифаний Кипрский благовестит*: деку с надписанием пригвоздиша ко кресту, и возглавие над декою оставиша кресту, еже есть верхней чибышек над титлом зрим. А без возглавия — тот не Христов крест, но Петров: колода на кресте, а не титло положено. Внимай о сем, мы тебе со Христом возвестим. Егда в Риме Петр апостол от Нерона царя пострада, и повелеша его пригвоздити ко кресту,— Петр же глагола: не подобает4 подобитися смерти Владыки моего Христа, но учините мя стремглав в распятии моем. Распинатели же поворотя вверх ногами Петра и в колоду вдолбиша верхней конец креста, по прошению его*. Егда же соблудиша римстии людие и весь Запад над церковию, нарекоша имя ей костел, понеже стоит на костях апостола Петра: оттоле же восприяша и крест с колоткою, Петров, а Христов отринуша прочь. И стали писать распятие Христова на сеновном, еже есть — на четвероконечном кресте. И сии две вещи, Петров крест и четвероконечный, изгнаша с одново Владыку своего — крест Христов. Мы же, правовернии, сие блядское мудрование Римскаго костела и выблядков его, поляков и киевских уният*, еще же и наших никониян, за вся их нововводныя коби еретический анафеме трижды предаем и держим от святых отец преданное неизменно все. И почитаем крест Христов с возглавием на престоле, и на просвирах, и на церкве на главе и прочая, идеже положища отцы поклонятися и почитати его честне и сердечне, со усердием облобызаем и поклоняемся, припадающе к нему, милости прося и победы на видимых и невидимых врагов.
БЕСЕДА ТРЕТЬЯ
[Об иноческом чине]
...Бысть в лета наша в руской земли Божие попущение, а дияволе злохитрие: изникоша из бездны мниси, нареченныя монахи, имеюще на себе образ любодейный: камилавки — подклейки женския и клобуки рогатыя*; получиша себе сию пагубу от костела римскаго. Бысть в Риме, прежде собора Фларенскаго, на престоле, в папах баба еретица*. В Римской церкви, по пущению5 Божию, устроила себе клобук на подклейки,— сицевым образом, яко же Никон, еже носят и ныне прельщении тамо и здесь. Идущу ей, любодейце, за кресты, в ходу родила, на пути идучи, младенца выблядка. Разумевше же римстии людие, извергоша от сана святительства, яко на Москве врага Божия, патриарха Никона; клобук же ея и всяко мудрование в церкви не изриновено бысть.
4 В других списках: не подобает ми — ГБЛ, собр. Егорова, № 1366, л. 18; ГБЛ, собр. Олонецкой семинарии, № 54, л. 16 об.; ГБЛ, собр. Попова, № 2548, л. 36, об.; БАН, собр. Дружинина, № 467, л. 170 об.; ГИМ, собр. Хлудова, № 257, л. 80.
5 В других списках: по попущению Божию — ГБЛ, собр. Егорова, № 1366, л. 21; № 1885, л. 69; № 1898, л. 24 об.; ГБЛ, собр.
И от тогда6 в церкве их слабость бысть велия: жены и девы во олтарь входяща, за престолом, на горнем месте: саждахуся; людие же ослабеша и не брегуще о сем, понеже ереси одоле благочестие. И егда умножися грех, ту преизбыточествова благодать. При Евгении*, папе Римстем, воздвижеся род християнский от простаго чина, изгнаша еретика, папу Евгения, в Базилийский град. На месте же его в Риме возведоша папу именем Феликса*. И бысть распря в народе между большими и меньшими, понеже больший поборающе по Евгении, а меньший народи по Фелике. Понеже Фелик держа во церкви старое благочестие и за сие дело любим бысть народу; а Евгений еретик мздою великих ударил. И того ради бысть в них разделение. И увещаша вельможи народ, даже соберут вселеньский осмый собор на исправление падения своего. Богу же попущающу, по начинанию сердец их, а врагу действующу, собрашася на сонм той лукавый царь, и патриарси гречестии, и весь Восток и Запад, от всех стран; и наш митрополит Исидор Московский таможе бысть.
И сотворища во Флоренце граде собор*, яко и у нас бысть ныне при вселенских в Москве такая же лукавая сонмища; утвердиша прелесть свою паче прежнего. Не приста же совету и делу их епископ Марко Ефесский*. И осудиша его в заточение смертное, якоже и нас, бедных, здесь. Да воздаст им Господь по делом их! Тогда Фелик, видя свое изнеможение, уступи папство Евгению. Он же, Евгений, прииде на собор в прежереченнем рогатом клобуце, управлял и правило иноческая отмещуще. И приписаша царь и власти гречестии к нему, лукавому собору, руки своия. Сия уставы и в Царь-град пришли: оттоле и греки развратилися; клабуки такия вздели на себя и иныя догматы Флоренскаго собора учиниша в церквах своих. Тому времени 282 года, как бысть Фларенский собор*. Писано в летописцах латынских, и в летописцах руских помянуто. Оттоле в Риме и повсюду нача болезнь болети болезненно, и распространятися гной по вселенной всей. Царь же Иван Калуян* поехал домой, умре на пути, его же земля не прия в недра своя. А патриарх Иван Антиохийский в Риме зле живот свой сконча, егда начат руки прикладывать, в то время ангел исторже душу от него. А Цареградский Иосиф*, разболевся, приволокся домой. А митрополит наш Московский приехал домой с гордостию. Его же князь великий и встретить не велел, понеже гостинцы неладны привез: по правую руку крыж латынской вез, а по левую крест Христов. За сие его князь предал под начал*: он же, тайно убежав паки в Рим, и тамо скончася зле. А кои правовернии, на соборе том бывше и не хотя рук приложити к приговору сонмицы лукавыя тоя: римляне же их овых заточиша, а инии разбегошася. И наш старец Сергиева монастыря оттоле ушел и на пути заблудил, ему же явился игумен преподобный Сергий Радонежский*, и проведе старца сквозе нужна места, и путь указал. И вопросил преподобный старца, глагола ему: «видел ли еси третьяго-надесять апостола, Марка Ефесскаго?» Старец же, поклонися ему, рече: «ей, отче, и благословения сподобился от руки его». Таже Сергий невидим бысть, старец же прииде восвоя и поведа всем. Видите ли, вернии, римское-то дело родилося каково хорошо! А и у нас на Москве той нехуже тово. Мне царя тово бедново жаль пуще всех греческаго: здешняя и вечная вся погубил! Посем брата ево роднова, Констянтина царя, предал Бог за отступление-то сие Магнету, турскому царю, и все царство греческое с ним*.