Аще бы кто разумел в новых книгах беды те, сам бы ся заморил не ядши. Во крещении напечатано: «но молим ти ся, Господи, дух лукавый, понеже помрачение помыслом наводяй»*. А в Шестодневе Богородицу явно злословят, в слове Дамаскина Иоанна* переменили воровски. Евангельская речь: «и прият Иосиф жену свою и не знаеше ея, дондеже роди сына своего, первенца»*. И оне напечатали: «по сему-де не пресекается деторождение ея и по Христе». Я с ними говорил: «почто вы чистую деву бесчестите, глаголете, иных детей после Христа родила, яко и жиды глаголют: „дети быша со Иосифом"?» И оне токмо смеются: «надобе-де так». Я бы за едину ту Богородицу пятью умер. Как бы мне мочь Илии пророка, всех бы еретиков тех, яко Илия, ножем переколол за Владычицу ту, яко он в потоце Киесове полосма17 ста перепластал, покойник, при Ахаве*. Сердит же был, миленькой.
17 На полях рукописи: полдевята ста.
А во ином месте сокровенно напечатана Ариева ересь* сице: «аще кто речет, яко ты еси един Бог, творяй чудеса — внутрь трижды, а иже исповесть Сына единосущна Отцу — вне трижды». Вото каково красно сказывают: не единосущен Сын Отцу, но иного естества.
И все ли то в малых сих словесех могу тебе возвестить? И тремя теми персты Никон принудил царя креститися, то тем ум ево помрачил. Беда велика в трех перстах сих, глаголют богословци: змий, зверь, лжепророк являет в перстах сих, сиречь змий — диавол, зверь— антихрист, лжепророк — учитель лукавый, папа римский и патриарх руской, да и вси учители тому злому делу лжепророцы и глаголются. Сам, собака, презрит свою душу, да в зазор пришед и протчих за собою же тянет. Не токмо о честных говорити, но и меньшие — учители пагуби.Также здесь есть, в Пустозерье, попенко косой Оська Никольской. Не умеет трох свиней накормить, а губит людей, бутто и доброй еретик. Григорьем звали, байник, сын мне был духовной. Егда же еще в ызбах жили и после того, он [к] попенко на исповедь. Как причастил ево, так мужик и взбесился, да и без ума стал. Я с ним уведевся, говорю ему: «проклени попа тово со всею службою, так беси от тебя отступят. И я о тебе должен молити Бога». И он говорит мне: «не могу-де никак тово сотворити: беси грозят, удавить хотят». Я и рукою махнул: «пропадай,— реку,— коли не хочешь обратиться». Послышу после, оно в бане и удавили черти.
Таковы оне, никонияне, человекогубцы, прелагатаи! После тово попенко той призвал меня к себе на лице свое и передо мною прощался и проклинал новизну ту. Я ево маслом помазал и потрахиль алтын в полтретьяцеть вздел на него, крест ему большой позолоченой дал ради поклонения тово. Агда же Артамон сюды приехал, и паки ево развратил. Артамон — ученой ловыга, и цареву душу в руках держал, а сия ему тварь — за ничто же. Чесо ради много беседую о нем? Блюди и ты душу свою от него, держа старово отеческаго предания, и блажен будеши. И кая то игрушка душею играть настоящих ради временных? Есть пишет Исайя пророк сице, нарекая нам днесь: «размладел еси плотию и упитался еси сластьми, и светло имаши лице, юностию цветы и, буй-силою. А наутре таже сый уныл и дряхл, и леты увянул или язею содручен онсица славный и богатством еловый зело, или самая постиже смерть. Увы! Где юность, где слава, где злато, и о здании, кони и колесницы четвероконныя? Вся с веком сим рассыпашася. Блажен человек, его же Господь обрящет бдяща о единородной души, ему же слава в нетленых о Господе.
Ксения Ивановна, учила ли ся еси, госпоже моя, псалмом, и како приносиши вечернюю песнь, и словесную службу Сыну Божию Христу? Разумно ли поешь псалом «Благослови, душе моя, Господа»* о мирстем бытии, или учитися требуешь еще? Да гряди убо, чадо, да тя повожу, прежде за руку ем, по граду и покажу ти сокровенная чюдеса великаго сего града и разумнаго, и угощу тя в нем. В нем же граде отечество наше исперва есть, из него же изведе человекогубец-бес, своими ласканьми прельстив человека.
Да ты узришь первое человече бытие и яже абие постиже смерть, ею же роди грех первый отрод давно18 злаго беса. И познаеши земна суща родом, но дело руку Божию, силою же зело хуждши скота, но владыку поставлена Богом всему скоту и бездушней твари всей, естественным приготовлением хуждша, но умным обилием могуща и выше небес взыти.
Да аще то разумеваем, то и сами ся увемы, что есть мы, и Бога познаем, и творцу поклонимся, Владыце работаем, Отца славим, кормителя любим, благодетеля устыдимся, начальника жизни нашея, иже есть быти, кланяющеся, не препочием. Еже да есть нам богатство во обещанных, искушает бо сим искушением нынешним и утверждает нам чаемая. Да елма же малогодная суть сице, то како будет вечная? И аще видимая суть добро сия, то како будет невидимая? Аще величество небесное мысли человека превосходит и меры, то присносущее естество кий ум может исследити? Им же ти повинно есть солнце, толи-ко есть добро величество имы противу всему, яко не именовать кроме всего намерения и добротою естественною,
аки око светлое украшает тварь. Да елма же годная суть позорующе, то како будет добротою солнце праведное Христос, Бог наш? Да еще невышнему тщета бывает, елма сего солнца не видит, то какова тщета будет слепому, не хотящу истиннаго солнца, Христа, видети?*
Разгнем книги, душе моя, и видим хитреца и содетеля и начен песнь вечернюю, псалом «благослови, душе моя, Господа». Чесо ради Давид* понуждает душу свою хвалити Господа, да нам отрыгнет словеса устен своих тако же славословити Господа: «Господи, Боже мой, возвеличился еси зело»*. И когда и в кое время возвеличился? Толю Не о горнем бытии глаголет пророк, но о смотрении. Тамо начало безначально, тамо начало несказанно. Здесь же на земли бысть Христово вочеловечение под леты. Отселе воссия величество плотяну Богу.
Да слыши псалом, исповедание: «и в велелипоту ся облече, одеяся светом, яко ризою»*, Толк: Проразуме псалмопевец Духом Святым за тысещу лет, яко прийти Сыну Божию на землю и вочеловечитися, пострадати за ны и облещися плотию в велелепоту. Когда же то бысть, онагрили19 еси, душе, сего не разумеешь? Егда Христос пригвоздися на крест, таже во гробе положен бысть и в третий день воста, якоже жених от чертога*, того же пророка по словеси. Господь воцарися, в лепоту-ся облече, облечеся Господь в силу и препоясася, еже есть одеяся, яко ризою. По востании из гроба сниде во ад, якоже писание о нем свидетельствует, силою лучшею одолевшу ему, сиречь смертию на смерть наступи. И ада разруши, изведе вся святых в отцы, и Адама свободи, и введе и в рай. Велий Господь наш и велия крепость его, и разуму его несть числа! Той
18 Исправлено по тексту источника: «Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского, л. 134; в рукописи: от прадовнаго,
19 Так в рукописи.
есть Бог богом и Господь господем, той есть сотворил небо и землю и вся видимая и неведимая. Есть бо ино тварное творение им — силы ангельския. Но прекращу беседу о сих, о видимом же с Давидом повем.
Псалом: «Пропиная небо, яко кожу, покрывая водами превыспренная своя, полагая облаки на восхождение свое, ходяй на крилу ветреню»*. Толк: Небо сие видимое распростерто, кругом грядый над нами по повелению хитреца-Бога, еже повеле исперва: «небо, вертися скоро, звезды, теките борзо, и друг другу не препинайте». На нем же воды недвижимы пребывают, а твердь под водами в посолонь кругом грядый. Звезды же под ним отлучене, разлучне со своими круги летяще под землю и по малой тверди под землею шедше, таки на око ю восходят коловратствуя непрестанно. А еже рече: «полагаяй облаки на восхождение свое, ходяй на крилу ветрену; творяй ангелы своя духи и слуги своя огнь палящ»*, и се являет псалмопевец: которой во ефире под горним небом сотворил ангельския силы, той же и по видимым силам — облаком — итти имать. И бысть. И по воскресении из мертвых взыде на небеса по облаком с горы Елеонския идуще. О нем же и Даниил провиде и рече сице, и видех: «и се сын человеч, грядый на облацех небесных, и прииде до ветхаго деньми, и дастся ему власть и царство. И власть его— власть вечна, и царство его не престанет»*. Так веруем со пророки, яко вознесеся и седит одесную Отца Христос и царствует непресекомо, Его же царствию несть конца. А Никон блядет: не царствует Христос совершенно, но по судном дни воцарится, и тогда царству его не будет конца. Так Никон, алгимей, толкуется и в символе говорит так же. Мы же не пресекаем Христова царства, но обладает бо Христос и владеет всеми верными и неверными, еллинами, и июдеями, и самыми бесами. Не пресекает бо ся его царство, его же царствию несть конца.
Псалом: «Основали землю на тверди своей, не преклонится в век века. Бездна, яко риза, одеяние ея»*. Толк: Разумно се идет. К сим сказует пророк под землею другую малую твердь, еже место несведомое. Бездна бо та глаголется тартар, якоже Патрикий Пруский* пиша сице глаголет: есть низу во основании земли ад,1 темное место. Низу же есть твердь под землею, под твердию же бездна, глаголемый тартар. Тамо по тверди зодии ходят, тамо планиты обтекают, и от них в тартаре строится лютая студень. Тамо река огненная в день последний снидет, тамо бо мучатся еллинстии бози, и тамо и диавол с бесы осужден будет, тамо и наши отступники будут, и мраз и огнь купно на врагов Христовых. Еще же по Исаии-пророку: и солнце тогда седьмо-сугубеч свет приимет, едина в нем светящая сила будете а жгущая отъимется и послется тамо же в тартар на врагов Божиих, казителей закона. Добро так, праведен* еси, Господи, и праведно судишь!