IV. Время, вечность и Искупление
Греческая философия не знала и не была готова признать какой-либо переход от времени к вечности. Временное представлялось eo ipso преходящим. То, что случается во времени, никогда не сможет стать присносущим. То, что рождается, неизбежно должно умереть. Сохраняется лишь нерожденное, не имеющее происхождения. Все же, что имело начало, будет иметь конец. Только то, что не имело начала, может быть постоянным или "вечным". Поэтому для греческого философа признание грядущего бессмертия предполагало одновременно идею о вечном предсуществовании. Весь смысл исторического процесса тогда заключается в своего рода нисхождении из вечности во время. Судьба человека вырастает из неких врожденных зачатков и не зависит от его творческих достижений. Для грека время представляло собой просто более низкий, ущербный способ существования. Строго говоря, во времени ничто не создается и не достигается, как нет в нем ничего, что могло бы быть создано или достигнуто. "Вечные" и неизменные реальности лишь как бы "проецируются" в низшую область. В этом смысле Платон называл время "подвижным образом вечности". Платон имел в виду астрономическое время, т.е. вращение небесных сфер. Здесь нет никакого настоящего движения вперед. Напротив, время "подражает" вечности и "вращается в соответствии с числовыми законами", просто чтобы насколько возможно уподобиться вечному. Время и есть лишь это постоянное повторение самого себя. Основная идея здесь – отражение, а не осуществление. Ибо все, что действительно достойно существования, уже существует в наиболее совершенной форме прежде всякого времени, в статической незыблемости вневременного, и к этой совершенной полноте нечего добавить. Следовательно, все, что случается во времени, должно быть исключительно преходящим. Все совершенно и законченно, и нет ничего, что нужно было бы усовершенствовать или закончить. И потому время, это круговращение начал и концов, есть бессмысленное и изнурительное бремя. Греческая мысль не знает творческого долга. Вершиной совершенства представляется бесстрастие или даже безразличие мудреца. Мудреца не трогают и не беспокоят все эти временные изменения. Он знает, что все происходит в соответствии с вечными и нерушимыми законами, что все имеет свою меру. Среди нагромождения событий он учится созерцать неизменную и вечную гармонию Космоса. Античный философ из времени мечтает о вечности. Он мечтает убежать из этого мира в мир иной, неподвижный, незыблемый и бесстрастный. Отсюда – чувство рока, которое было столь распространено до Христа. Это было вершиной и пределом античной философии. Временная перспектива оставалась для нее навеки закрытой. Вместе с тем, Космос вечен, а значит, космическим "вращениям" не будет конца. Космос периодичен, как часы. Высший символ жизни есть повторяющийся круг. Как выразился Аристотель, "круг есть совершенная вещь" – и только круг, а не прямая. "Это объясняет также и распространенное мнение о том, что человеческие дела образуют круг и что круг присутствует во всех других вещах, которым свойственно естественное движение, как рождающихся, так и умирающих. Это оттого, что все другие вещи разделены временем, а потому кончаются и начинаются как бы сообразуясь с кругом; ибо даже само время, как полагают, есть круг". Очевидно, что это понимание основано на астрономических наблюдениях. В самом деле, движения небесных тел периодически повторяются. Тела проходят полный круг вращения за определенный период ("Великий год"). Затем наступает повторение, новый круг, или цикл. Во времени нет движения вперед, есть лишь "вечное возвращение", циклофория. Пифагорейцы, по-видимому, были первыми, кто ясно учил о точном повторении. На эту пифагорейскую концепцию ссылается Евдем: "Если верить пифагорейцам, тогда однажды я снова буду читать вам здесь, с той же палкой в руках, и все вы, как в этот самый момент, будете сидеть передо мной, и точно таким же образом все остальное повторится снова". У Аристотеля эта периодическая концепция Вселенной приняла строгую научную форму и была развита в стройную систему физики. Позднее идея периодического возвращения была воспринята стоиками.
Ранние стоики учили о периодическом распаде и последующем palingenesis’е всех вещей, когда каждая мельчайшая деталь будет в точности воссоздана. Снова будет жить Сократ, сын Софронискоса и Фенареты, и он опять женится на Ксантиппе и вновь будет предан Анитом и Мелетом. Ту же идею находим у Клеанфа и Хрисиппа, у Посидония, Марка Аврелия и всех остальных. Это возвращение стоики называли "всеобщим восстановлением". И это был явно астрономический термин. Конечно, какое-то различие будет, но совершенно никакого прогресса. Все точки окружности в равной мере относительны. Это своего рода космический perpetuum mobile. Всякое индивидуальное бытие безнадежно вовлечено в это вечное космическое круговращение, в этот космический ритм, в эти "астральные течения" (именно это греки называли "судьбой", или "роком"; vis positionis astrorum). Следует иметь в виду, что это точное повторение миров не обязательно предполагает продолжение индивидуального бытия, сохранение и продолжение жизни отдельных людей, личное бессмертие. Вселенная в числовом отношении всегда остается одинаковой, и каждый новый мир будет в точности и до мелочей воспроизводить предыдущий. Однако, строго говоря, для этого вовсе не требуется сохранение индивидуального бытия. Одинаковые причины неизбежно вызовут одинаковые следствия. Ничего подлинно нового произойти не может. Продолжается бытие Космоса, но не бытие отдельного человека.
Таковы были, по крайней мере, взгляды Аристотеля и его последователей, а также некоторых стоиков. Идею периодичности сохранили и неоплатоники. Это была жалкая карикатура воскресения. Вечное круговращение, кошмар неизбежного космического предопределения, настоящая тюрьма для каждого существа – все это делает античное мировоззрение мрачным и устрашающим. Подлинной истории здесь нет. "Круговращение и переселение душ не есть история, – тонко замечает Лосев. – Это история, построенная по типу астрономии, это вид астрономии". Само ощущение и восприятие времени радикально меняется в христианстве. Время начинается и кончается, но во времени свершается человеческая судьба. Время сущностно уникально и никогда не возвращается. Всеобщее Воскресение есть окончательный предел этого уникального времени, этой уникальной судьбы всего творения. В греческой философии символом времени был круг, или круговращение. В христианской философии время символизирует скорее прямая, луч или стрела. Но различие лежит гораздо глубже. С христианской точки зрения, время не есть ни бесконечное круговращение, ни бесконечное движение вперед, никогда не достигающее цели ("die schlechte Unendlichkeit" по терминологии Гегеля, или "беспредельное" греческих философов). Время – не просто последовательность моментов и не отвлеченная форма множественности. Время векторно и конечно. Временной порядок организован извне. Конкретность цели извне связывает поток событий в органическое целое. События же суть именно события, а не просто преходящие случайности. Временной порядок не есть царство лишений, как это представлялось греческому сознанию. Это нечто большее, чем просто поток. Это творческий процесс, в котором то, что было из ничего приведено в бытие Божией волей, восходит к своему окончательному завершению, когда в последний день осуществится Божественная цель. В центре же истории – Воплощение и победа Воплощенного Господа над смертью и грехом. Бл. Августин выразил эту перемену, принесенную христианством, в следующей замечательной фразе: "Viam rectam sequentes, quae nobis est Christus, eo duce et salvatore, a vano et inepto imporium circuitu iter fidem mentemque avertamus". Св. Григорий Нисский описывает эту векторность истории следующим образом: "Когда человечество достигнет полноты, тогда это текучее движение природы непременно прекратится, придя к своему необходимому концу; и эта жизнь сменится иным образом бытия, отличным от нынешнего, состоящего в рождении и уничтожении. Когда наша природа в должном порядке завершит свой путь во времени, тогда это текучее движение, создаваемое последовательностью поколений, непременно придет к концу. Наполненность Вселенной сделает невозможным всякое дальнейшее продвижение или возрастание, и тогда все множество душ возвратится из разрозненного и бесформенного состояния к состоянию цельности, и все элементы воссоединятся в прежнем сочетании". Этот конец и эта цель есть Всеобщее Воскресение. Св. Григорий говорит о внутреннем завершении истории. Время придет к концу. Ибо рано или поздно все осуществится. Семена созреют и принесут всходы. Воскресение мертвых есть одна-единственная судьба всего мира, всего Космоса, Одна для всех и каждого – вселенское, кафолическое равновесие. В этой концепции нет ничего натуралистического. Сила Божия восставит мертвых. Это будет новое и окончательное откровение Бога, явление Божьего всемогущества и славы. Всеобщее Воскресение есть завершение Воскресения Господа нашего, завершение Его победы над смертью и тлением. И за пределом исторического времени откроется грядущее Царство, "жизнь будущаго века". Мы все еще in via, все еще в веке надежды и ожидания. Даже святые на небесах еще только "чают воскресения мертвых". Окончательное завершение наступит сразу для всего человеческого рода. Тогда, на исходе, для всей твари навеки воцарится "благословенная Суббота", "день упокоения", таинственный "седьмой день творения". Пока же ожидаемое неуразумеваемо: "и не у явися, что будем" (1 Ин. 3:2). Но обетование дано. Христос воскрес.
V. Первосвященник и Искупитель
В Послании к Евреям искупительное дело Господа нашего изображено как служение Первосвященника. Христос приходит в мир, чтобы осуществить волю Божию. Духом вечным Он приносит Самого Себя в жертву Богу, приносит Свою кровь во очищение человеческих грехов – и совершает Он это в Страстях Своих. Своею кровью, кровью Нового Завета, Он восходит на небеса и входит в Святая Святых, скрытое за завесой. Претерпев смерть, Он увенчивается славою и честью и восседает одесную Бога Отца вовеки. Жертвоприношение начинается на земле и завершается на небе, где Христос предстательствовал и по сей день предстательствует за нас пред Богом, как вечный Первосвященник – "Первосвященник грядущих благ", – как Апостол и Архиерей нашего исповедания, как служитель истинной скинии и святилища Божия. Иными словами, как Посредник Нового Завета. Чрез смерть Христа открывается Жизнь Вечная, раскрываются и показуются "силы будущего века". В крови Иисуса открывается новый путь, путь жизни, путь к той вечной Субботе, когда Бог почил от дел Своих.