Что случилось бы с дикими животными в случае их «освобождения»? – Ответ очевиден. Бесконтрольно размножившись, выйдя из-под управления человеком они стали бы наносить все возрастающий ущерб хозяйству и окружающей среде, уничтожив все доступные корма стали бы болеть и гибнуть от голода и болезней. Приятное для глаз «гуманистов» зрелище: огромная страна, переполненная больными и погибшими животными. Своевременная регуляция популяций диких животных, осуществляемая преимущественно в форме культурной охоты, - непременный атрибут современного биологического природопользования. Принципиальные взгляды коллектива российских ученых на этику взаимоотношений человека и животных изложены (в форме проекта концепции) в более ранних работах (Дёжкин, 1997а; Дёжкин, 2002б; Дёжкин, Кузнецов, Миньков и др., 2003).
Сторонники Прав животных, констатировано в этом проекте, «считают, что у человека есть долг по отношению к животным, а животные имеют право на существование и защиту от страданий» (Борейко, 1999).
Мы можем соглашаться с этим утверждением сторонников эколого-этического направления «Освобождение животных» до тех пор, пока они не приводят не приемлемые для человечества конкретные требования отказа «от животной продукции, требующей убийства животных: от мяса, от мехов, натуральной кожи» (Борейко, 1999).
В основу новой гуманистической концепции должна быть обязательно заложена аргументированная система доказательств об относительной неправомерности таких требований. Животные – глубоко чувствующие существа, их жизнь (во всяком случае большинства из них) заслуживает всяческого уважения, но в мировой иерархии основополагающих ценностей она должна находиться вслед за жизненными ценностями человека. Вокруг этого постулата следует строить систему дальнейших доказательств в пользу реального отношения к жизни.
Действенным для данной ситуации нам представляется тезис эколога Д.Бринбахера (Brinbacher, 1982; цитируется по В.Е.Борейко, 2001): «…Есть экологическая этика необходимого, но есть экологическая этика идеального. В своих отношениях с природой мы должны стремиться к этике идеального, но всегда следовать этике необходимого».
Нам кажется, что этому тезису были близки взгляды великого гуманиста А.Швейцера (1992), ориентировавшего людей «на благоговейное отношение ко всякой жизни» (этика идеального), но смирявшегося с лишением жизни ради обеспечения насущных потребностей людей (этика реального). Найти реальный баланс меду этими крайностями – задача ученых, занимающихся проблемами экологической этики, в том числе – этики биологического природопользования.
Биологическое природопользование и «дикая природа». Осуществление всякой деятельности по эксплуатации, охране и широкому воспроизводству биологических ресурсов биосферы требует определенного пространства, включенного в производственную деятельность. В качестве своеобразного и необходимого противовеса сюда же входит и пространство, занятое особо охраняемыми природными территориями. Все дело опять-таки в поисках и установлении баланса между этими территориями. Н.Ф.Реймерс прекрасно сформулировал существо этой проблемы (Реймерс и Штильмарк, 1978). Однако В.Е.Борейко и его сторонники, развернув пропаганду так называемой «дикой природы», серьезно осложнили ситуацию. Они предпринимают энергичные попытки придать теме сохранения дикой природы особое звучание, переведя ее из плоскости практической (не лишенной, впрочем, этических и эстетических мотивов, особо не акцентируемых, но реально существующих), в плоскость эмоциональную и религиозно-мистическую. В.Е.Борейко написал и издал в Киевском эколого-культурном центре несколько работ, призванных коренным образом изменить наши взгляды дикую природу (например, Борейко 2001; 2002 и др.). В.Борейко и Е.Помишева (2000) знакомят нас с философией природоохранной эстетики и с зарубежными философами дикой природы, первые работы которых датируются еще XIII веком.
Впечатление от этой информативной книги серьезно ослабляет реплика авторов в предисловии: «Как попугаи, мы заученно повторяем байку, что заповедники создаются для науки, а чтобы полюбить природу, ее нужно изучить (во что давно уже никто не верит), и одновременно стесняемся или боимся признаться в своих ощущениях дикой природы как священного пространства» (с.5).
Эта «невинная» фраза ставит под сомнение искренность и разумность тысяч самоотверженных и честных отечественных работников заповедного дела, веривших в том числе, что при заповедании территории сохраняется ее дикая и полудикая природа и что любовное и бережное отношение к ней не требует обязательного признания ее «священным пространством». Это высказывание является камертоном общих настроений В.Е.Борейко по отношению к природным заповедникам и дикой природе.
В.Е.Борейко в качестве своеобразного знамени использует слова Л.Грэбер (1999): «Дикая природа – это проявление «Совершенно Иного», отличного от человека, и которое, в связи с этим, необходимо ценить» (с.10). Отсюда – сильнейший налет религиозного мистицизма, который пронизывает работы самого В.Е.Борейко.
Чтобы точнее уяснить, что иногда понимается под дикой природой и какими могут быть наши обязанности по отношению к ней, процитируем некоторые отрывки из Проекта «Концепции охраны дикой пироды СоЭС», составленного С.Забелиным и В.Борейко.
Первый – из Введения, написанный в совершенно реалистическом стиле.
«Для данной Концепции в качестве элементов «дикой природы» рассматриваются виды дикой флоры и фауны (вплоть до индивидуумов), обитающие в состоянии естественной свободы, а также участки ненарушенной или относительно ненарушенной природы, где не имеется постоянных поселений современного человека» (Борейко, 2001, с.86).
Второй – романтизированный, из словаря к концепции:
«Принципы этики дикой природы – 1) Почитай дикую природу как святое пространство; 2) почитай любую жизнь как священную; 3) уважай свободу, автономию, независимость, моральные права дикой природы и ее видов; 4) заповедай как можно больше участков дикой природы; 5) не причиняй вреда дикой природе, ибо это грех; 6) люби и цени живые существа и участки живой природы ради них самих; 7) существование дикой природы и видов хорошо само по себе; 8) не использование дикой природы – благо» (Борейко, 2001, с, 101).
Обширные и разнообразные выступления В.Е.Борейко в «защиту» дикой природы (а мы, естественно, привели лишь некоторые из них), могли бы стать поводом для столь же обширной дискуссии, но мы лишены этой возможности. Приведем лишь некоторые, очевидные, на наш взгляд, критические суждения:
1) «Ненарушенные местообитания», «естественные экосистемы» , являющиеся синонимами дикой природы , постоянно находятся в поле зрения экологов и природопользователей, которые понимают их своеобразие и необходимость и заботятся об их будущем.
2) Природные заповедники и национальные парки со строгим режимом а также некоторые федеральные государственные природные заказники сохраняют значительные участки дикой природы и тщательно изучают их.
3) Большие площади дикой природы находятся вне хозяйственного освоения и - в связи с постоянными оттоком населения в города - пополняют «фонд дикой природы». Необходима их инвентаризация (здесь мы согласны с В.Е.Борейко) и определение долговременной перспективы;
4) Претензии на расширение количества и площадей дикой природы должны обязательно согласовываться с обоснованными потребностями людей в хозяйственных территориях; их «не использование» отнюдь не всегда является благом, наносит ущерб региональной экономике.
5) Эстетические достоинства и биологическая продуктивность участков дикой природы могут значительно уступать аналогичным показателям культурных и полудиких территорий.
6) Охрана и увеличение числа участков дикой природы не могут быть самоцелью человечества, необходима разработка региональных критериев территориальной мозаики освоенности земель.
7) Построения В.Е.Борейко и его сторонников нередко порождают искусственные противоречия между экологами-природопользователями и крайними биоцентристами , трудно устранимые в процессе дискуссий; необходима ориентация на согласованный подход, пример которого заложен в Национальном плане сохранения биоразнообразия России.
8) Идеи, привнесенные в отечественный экологический обиход В.Е.Борейко и его сторонниками, в определенной степени расширяют наши представления о сущности и функциях дикой природы, но совершенно необходимо освободить их от надуманных противоречий с заповедным делом (и биологическим природопользованием в целом) и религиозно-мистических представлений.
В.Е Борейко (2002) даже пытается перенести дискуссию о дикой природе в область политики. «Я полагаю, - пишет он , - что рамки современной демократии должны быть расширены до защиты прав и свобод всего не гуманоидного мира, пока притесняемого человеком…- Уважая права дикой природы, человек не получает от этого для себя пользы, а только соблюдает демократические принципы» (с.48).
Что можно добавить к сказанному?
Термин «дикая природа», хотя мы и взяли его, вслед за В.Е.Борейко на вооружение, отсутствует в крупных современных экологических и биологических словарях. Мы встречаем его лишь у И.И.Дедю (1989), где он раскрывается так: «Дикая природа - совокупность всех не домашних и некультурных растений, а также ландшафт, не тронутый человеческой деятельностью» (с.90).
Авторы монографии «Охрана живой природы. Проблемы и перспективы» А.В.Яблоков и С.А.Остроумов (1983) акцентируют внимание на сохранении естественных местообитаний, не используя термина дикая природа, и посвящают этой проблеме целую главу. По их мнению, в конце 70-х – начале 80-г годов прошлого столетия естественные местообитания сохранялись примерно на 1\3 поверхности земного шара. Упомянутые авторы отмечают прежде всего прикладное значение естественных местообитаний в сохранении экосистем, видового разнообразия, отдельных видов растений и животных: «Из фундаментальных особенностей организации жизни на биогеоценотическо-биосферном уровне и, в частности, из принципа взаимосвязи видов в экосистемах следует, что сохранение отдельных форм может быть надежно обеспечено лишь охраной и контролем состояния (мониторингом) всех тех экосистем, в состав которых входят популяции данного вида» (с. 205-206).