1. Дневник Савинкова. Данный источник, в том виде, в котором он представлен в сборнике, содержит записи и мысли Савинкова во время его пребывания на Лубянке. Однако автор обращается в своих воспоминаниях ко всему пройденному им пути, пытается самостоятельно проанализировать все изменения, происходившие с ним. Особенно любопытны его размышления о том времени, когда он осознал невозможность бороться с советской властью по той причине, что она выражала интересы русского народа, против которого он идти не мог. Сравнивая источники разных периодов можно заметить, что Савинков отодвигает эту временную границу все дальше в прошлое, говоря в дневнике о том, что этим моментом стал уже Мозырский поход. [6]
В дневнике представлено скорее не «лицо» Савинкова – политика и террориста, а «лицо» человека, разочаровавшегося в жизни, уставшем от нее, все чаще обращающемся к картинам из своего детства (он много пишет о своих отношениях с матерью), лирическим зарисовкам природы[7]. Однако это лишь одна сторона дела. Савинков жаждет деятельности, он не выносит состояния ожидания, когда он не знает, какое время ему предстоит пребывать в заключении, и что ему будет позволено делать в дальнейшем. Таким образом, дневник Савинкова позволяет воссоздать картину все большей психологической надломленности и кризиса, который приводит, в конце концов, к гибели его автора.
2. Показания В.И. Сперанского в связи с самоубийством Б.В. Савинкова [8]. Данный источник представляет собой достаточно обстоятельный рассказ доктора В.И. Сперанского о последних днях Савинкова и его внутреннем состоянии перед смертью. Сам Сперанский был относительно близок к Савинкову в этот период, мог проследить некоторые общие тенденции. Он говорит о нарастающих негативных чертах, вызванных бесплодными ожиданиями скорого освобождения (оно постоянно откладывалось) и оставшимися без удовлетворительного для него решения попытками обращения к вышестоящим чинам (например, Савинков написал 7 мая 1925 года письмом на имя самого Ф. Дзержинского). Таким образом, данный источник важен в плане анализа итогов и результатов деятельности Савинкова, рассмотрения его отношений с советской властью в последний период жизни.
3. Докладные записки сотрудника КРО ОГПУ Федорова. Данный источник дает частичное представление об общем ходе операции «Синдикат», целью которой было выманить Савинкова на территорию СССР. Федоров описывает в своих докладных записках ход переговоров вокруг вымышленной савинковской организации в Москве (во главе с близким Савинкову Павловским, сотрудничавшим с ОГПУ). Источник позволяет не просто проследить конкретный ход операции «Синдикат», но взглянуть на своего рода модель савинковской организации, созданной в умах сотрудников КРО. Учитывая, что Савинков поверил в ее существование, модель оказалась весьма правдоподобной. Вместе с тем Федоров говорит об особой роли, которую Савинков придавал Павловскому [9]: например, он долгое время не соглашался ехать в СССР не увидев Павловского лично (сотрудники КРО использовали легенду о его ранении, боясь, что он проговорится и провалит всю операцию). Таким образом, докладные записки Федорова позволяют взглянуть на деятельность Савинкова с другой стороны - с точки зрения его врагов и противников. Сопоставление же источников из разных «лагерей» может помочь вынести собственное решение.
4. Протокол решений съезда «Союза защиты и свободы Родины». Данный документ в кратком виде представляет очень ценные сведения по политическим воззрениям Савинкова и особенно по его внешнеполитическим концепциям, а также по вопросу отношения к Врангелю. Решения Союза демонстрирует желание его членов и, в частности Савинкова как признанного лидера, утвердить свое место на политической карте России «для окончательной борьбы русского народа с реакцией черной, красной во имя новой третьей России» [10]. Многие сведения данного источника будут использованы нами в дальнейшем при анализе политических программ савинковских организаций.
5. Статья Савинкова в газете «Свобода» от 16 октября 1920 года «Война или революция». Данная статья появилась в обстановке заключения Польшей перемирия с Советской России, которое несло за собой трудности для претворения в жизнь целого проектов Савинкова. Однако он далеко не был готов оставить их окончательно, забыть и перестать прилагать силы для их реализации. Статья «Война и революция» наряду с изложением нескольких общих положений его теории «третьей России» (подробнее о ней см. ниже) имеет назначение не дать окончательно потерять надежду и волю силам, готовым идти за Савинковым в выбранном им направлении политической борьбы. Подтверждением тому являются слова о непобедимости и правильности стратегии Махно и выражение доверия Савинкова к Булак-Булаховичу [11].
Как можно заметить из приведенного анализа, комплекс источников, использованных для нашей работы, имеет весьма сбалансированный характер. Это касается как его типовой принадлежности (хотя превалируют все разного письма и другие материалы многочисленной переписки Савинкова[12]), так и освещенности интересующих нас направлений деятельности Савинкова. Вместе с тем, учитывая характер данной работы и ее объем, мы вынуждены анализировать различные аспекты с разной степенью полноты: например, более подробно мы исследуем взаимоотношения Савинкова и Врангеля, хотя источники, на которых мы при этом базируемся, занимает в относительном масштабе не такое большое место.
У использованных нами источников есть еще одна больше формальная, чем содержательная особенность. Мы очень часто будем ссылаться на разнообразные письма Б. Савинкову, адресованные, чаще всего, главе французской военной миссии в Польше генералу Нисселю. Однако писем в собственном смысле этого слова (с изложением каких-либо собственных мыслей, предложений и т.п.) среди них не так много. Часто под видом такого письма скрывается пересылка Савинковым какого _ либо другого документа генералу Нисселю (например, послания Савинкову полковнику Медзинскому). Эту особенность также необходимо учитывать.
В завершении источниковедческого раздела хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что многие источники остались вне поля нашего зрения, нам представляется, что изученная источниковедческая база является хорошим и достаточным фундаментом для исследования.
3. Обзор использованной литературы.
Анализ изучения темы деятельности Бориса Савинкова в годы Гражданской войны имеет непростую и, что важно отметить, незаконченную историю. Тому существует несколько причин. Во-первых, исследование данной темы в советский период могло протекать лишь в очень жестких идеологических рамках, не допускавших, по сути, сколько – нибудь значительного отклонения от заранее известных постулатов. В общем виде, они сводились к демонстрации победы советской власти над опасным врагом народа, признавшим в конце концов ошибочность своих действий. Во-вторых, указанное обстоятельство связано со сложностью доступа к источникам и их недостаточной исследовательностью. Собственно говоря, сборник источников, лежащий в основе данной работы и представляющий собой подборку документов из бывшего архива КГБ, вышел в 2001 году. Хотя нельзя не отметить любопытное обстоятельство. В работах ряда исследователей (Шенталинский В., Коровин В.В., Русанов Э.П.) приводятся факты и свидетельства, которые мы непосредственно находим в наших источниках, однако указанные авторы не дают на них практически никаких ссылок (за исключением документов, опубликованных в 1925 в сборнике «Дело Бориса Савинкова»). При этом также стоит отметить, что существовавшие в 90-е годы надежды ряда историков, что с открытием бывших архивов КГБ удастся устранить множество «белых пятен», в известной степени не оправдались. Большая часть находок новых источников, которые существенно расширили поле для исследований, оказалось связано с традиционным путем – более глубоким изучением фондов ГАРФа.
В связи с указанными выше особенностями историографии по нашей проблеме необходимо отметить еще один факт. Дело в том, что ряд работ, использованных при написании данного исследования, вышел в свет до появления основного нашего источника – сборника «Борис Савинков на Лубянке». Поэтому складывается следующая ситуация: если их темы близки кругу вопросов, освещаемых в данному сборнике (среди них: польская кампания Савинкова, последние годы его жизни, операция «Синдикат») то фактическая сторона данных работ полезна нам лишь в плане систематизации фактов, которые мы можем отыскать непосредственно в источниках. В этом отношении они не дают нам ничего принципиально нового. Поэтому ряд работ (особенно вышедших в 90-е и в начале 2000-х гг.) интересен нам, прежде всего в концептуальном плане, в контексте анализа подходов исследователей к схожим проблемам. Это обстоятельство повлияло на форму написания данного раздела.
Однако, несмотря на указанные сложности, связанные с изучением нашей темы в историографии, использованная литература оказывает нам большую помощь. Первое в хронологическом порядке исследование, рассмотренное в работе – статья Коровина В.В. и Русанова Э.П. «Дело Бориса Савинкова». К сожалению, стоит признать, что в плане исследовательских находок, постановки острых проблем и интересных их решений данная статья дает весьма немного. Основное ее достоинство – систематическое изложение деятельности Савинкова в годы Гражданской войны, своего рода фактический скелет, который помогает ориентироваться в разнообразных сведений, предоставляемых источниками. Основная же идея авторов по сути состоит в неизбежности и закономерности поражения Савинкова[13].
Во многом в схожем идейном плане выдержана работа Голинкова Д.Л. «Крах вражеского подполья», само название которой уже говорит о многом. Стоит отметить, что деятельности Савинкова как врага советской власти уделено значительное место, что ставит вопрос об оценке масштабов угрозы, которую она представляла. Большую помощь нам оказали главы, посвященные деятельности Савинкова в начальный период Гражданской войны (деятельность Савинкова на Дону, организация восстаний в Ярославле, Муроме, Рыбинске), почти не затронутые в наших источниках. Среди теоретических мыслей, посвященных осмыслению краха «савинковщины», как пишет автор, можно выделить точку зрения об отсутствии серьезной социальной базы у данного движения и заслуги советского правительства и коммунистической партии[14].