Смекни!
smekni.com

Дело Б. Савинкова (стр. 5 из 14)

Нуланс предстает как руководитель целой сети операций (включая высадку межсоюзного десанта в Архангельске, освобождение послов в Вологде), направленных, с одной стороны, на восстановление фронта против Германии, с другой же (об этом допрашиваемый не говорит, но это кажется очевидным) на начало военной интервенции против советского государства. Этот политический контекст сопровождался, по словам Дикгоф-Деренталя, соответствующими идейными настроениями среди «антибольшевистских элементов»: «Настроение это было определенно союзническое, за продолжение войны и возобновление фронта. Никаких компромиссов (выделение мое – М.И.) с Германией и, наоборот, самое искреннее франкофильство» [36]. На фоне этих громких слов очень любопытно выглядит вышеприведенный эпизод в Ярославле. Это яркий пример противоречия практических действий членов политических организаций Савинкова и высказываемых ими взглядов. Обуславливается это же противоречие объективными условиями: видя неизбежное поражение восстания (в немалой степени связанное с невыполнением союзниками (фактическим предательством) своих обязательств по высадке десанта и др.) его участники уже не могли придерживаться каких-то идейных принципов, а просто искали пути спасения. На наш взгляд, это противоречие между идейными положениями савинковских организаций и их практической деятельностью, обусловленной объективными условиями, является немаловажной характеристикой деятельности Савинкова в годы Гражданской войны.

История судьбы Савинкова после неудачи восстаний на севере России и до начала «польской кампании» недостаточно отражена в источниках и литературе. Голинков Д.Л. пишет: « После провала в 1918 году восстания в приволжских городах Савинков бежал на территорию, занятую чехословаками, и продолжал участвовать в антисоветской борьбе в рядах разных контрреволюционных армий. В частности, он, как «специалист-подпольщик», участвовал в действиях каппелевского офицерского отряда» [37]. В изученных нами источниках по этому периоду также содержатся лишь скудные сведения. В документе под названием «Периоды деятельности Б.В. Савинкова по представлению 6 отделения КРО ОГПУ» есть слова о том, что «после неудачных восстаний в Рыбинске, Ярославле и Муроме Савинков с подложным мандатом с поддельной подписью Луначарского пробирается в Казанскую губернию, где принимает активное участие в выступлениях против большевиков» [38]. Из обвинительного заключения по делу Б. Савинкова общая картина его деятельности в данный период вырисовывается следующим образом: участие в отряде Каппеля – борьба в рядах колчаковской армии – отправление в Париж и работа на посту главы колчаковского бюро печати «Унион» [39]. Важно отметить, что Савинков ехал работать в Париж еще не зная о совершенном адмиралом перевороте [40]. Сведений же о самой работе как в литературе, так и в источниках содержится немного. Д.Л. Голинков пишет: «В конце 1918 года Колчак назначил его своим представителем за границей. Обивая пороги французских и английских министерств, Савинков добывал оружие, снаряжение и обмундирование для колчаковских и деникинских войск» [41]. Более подробную информацию предоставляют В. Виноградов и В. Сафонов: «Савинков развернул бурную деятельность. Его принимали Жорж Клемансо, Ллойд Джордж, Уинстон Черчилль. Колчаку из европейских стран потекли оружие, боеприпасы, продовольствие, обмундирование. В Париже бывший охотник за царскими сановниками входил вместе с царскими министрами С.Д. Сазоновым, А.П. Извольским и народным социалистом Н.В. Чайковским в состав Политического совещания, претендовавшего на представительство интересов России при заключении Версальского мирного договора» [42]

В изученных нами источниках об этом периоде говорится мало и в весьма схожей манере. В качестве примера можно привести слова самого Савинкова, сказанные об этом периоде на допросе: «Колчака я представлял в Париже, в качестве члена делегации. Кроме того, я там же стоял во главе колчаковского бюро печати «Унион». Работа сводилась к околачиванию порогов у иностранцев и к осведомлению на основании сведений, получавшихся из Сибири (часто, к сожалению, не верных, как стало ясно потом)»[43]. Таким образом, главными направлениями его деятельности были поиск финансовых средств и информирование (с элементами пропаганды) о происходящих событиях.

В заключении данной главы приведем интересные сведения о политических организациях савинковцев, возникавших в данный период. А.А. Дикгоф-Деренталь говорит: «Мне кажется, что многие из них зарождались совершенно самопроизвольно, беря имя Савинкова как лозунг и действуя затем по собственной инициативе. Я знаю многие случаи, когда Б.В. Савинков узнавал о какой-нибудь «свой организации» из газет» [44]. Эти мысли свидетельствуют, с одной стороны, о популярности самого имени Савинкова, о харизматичности и притягательности этой личности для многих менее даровитых людей. Подтверждением этого факта могут быть слова прапорщика И.Паничева, из письма, адресованному Савинкову (сам Борис Викторович уже находился на Лубянке): «Когда Вы были за границею, нам казалось, что Вы что-то предвидите, на что-то надеетесь, вместе с Вами у нас была Ваша идея, Ваша любовь к Родине, в них мы находили для себя опору» [45]. С другой стороны, вышеприведенные слова А.А. Дикгоф-Деренталя говорят о том, что многие так называемые савинковские организации могли не иметь к самому Савинкову никакого отношения. Их участники преследовали свои собственные цели и интересы, их практические действия могли иметь совсем небольшое отношение к принципам и идейным положениям Савинкова. Этот факт необходимо учитывать в дальнейшем. Он, в частности, в некоторых случаях может объяснять имевшее подчас место противоречие между теорией и практикой в деятельности савинковских организаций.


Глава 2. Военно-политическая и социальная деятельность Савинкова в Польше во время и после советско-польской войны

Советско-польская война стала важным этапом в деятельности Савинкова в годы Гражданской войны, характеризовавшимся особой активностью и размахом.

После получения приглашения Ю. Пилсудского обосноваться в Варшаве Савинков отправляет своего сподвижника А.А. Дикгоф-Деренталя для переговоров с польским лидером. «Дикгоф-Деренталь встретился с Пилсудским, от которого получил заверения, что он согласен на создание в Польше русской армии в обмен на территориальные уступки после победы над большевиками» [46]. После приезда в Варшаву самого Савинкова он создает Русский политический комитет (РПК).

О работе и особенностях этой политической организации Савинкова богатый материал дают показания полковника Орлова, имевшего возможность увидеть РПК изнутри. Однако Орлов явно стремится показать свою минимальную причастность к этой организации в совершении нападений на советскую территорию, продемонстрировать факты разоблачения им деятельности РПК перед польскими властями. Одновременно особое внимание он уделяет фактам, характеризующим как Савинкова лично, так и его политическую организацию с отрицательной стороны (авантюризм Савинкова, его махинации с предоставлением французам и полякам подложных документов и др.). Одним словом, к данным показаниям надо подходить очень осторожно. Вместе с тем материал излагается в них подробно и обстоятельно, что делает этот источник полезным для нашей работы.

Сам Орлов прибыл в Варшаву в качестве делегата от крестьян ряда приграничных сел, выражавших просьбу о присоединении к Польше. Не найдя должного понимания у польских властей, он обращается к Б. Савинкову. Председатель РПК и его брат Виктор, заведовавший информационно-агитационным отделом РПК, в показаниях Орлова предстает в следующем виде: это два авантюриста «привыкшие жить на чужой стороне и на чужой счет, они благодаря своей изворотливости настолько умели обманывать даже солидных дипломатов-иностранцев, что те долго не могли разобраться, действительно ли эти «русские» так преданы своей родине, или они квалифицированные жулики» [47]. Также он приводит важные сведения о внутренней организации РПК и характере его отношений с армией Балаховича: «Борис Савинков всегда умел присосаться к уже сформировавшейся организации, как то было с армией Балаховича, Пермикина и другими, и из этих армий высосал все возможное не только для личных своих выгод, а уделил небольшие средства и для поднятия своего престижа среди русских эмигрантов не только в Польше, но и в других странах» [48]. Важно выделить точку зрения Орлова на то, что Савинков не принимал активного участия непосредственно в формировании армий Балаховича и Пермикина, а «присосался» к уже готовым организациям. Савинков предстает неспособным самостоятельно организовать сильную и прочную политическую организацию. Особенно ярко это обстоятельство проявляется в финансовом вопросе. Среди основных источников финансирования РПК Орлов называет деньги от польского правительства (15 миллионов польских марок в январе 1921 года) и от французской миссии (интересовавшейся секретными документами из советской России). Однако куда они шли? Немалую их часть поглощал непомерно большой штат служащих и так называемые представительские нужды, а, проще говоря, шикарные ужины и т.п. [49]. Одновременно Савинков потерял доходы от поставки документов из советской России по причине обнаруженных французской миссией фактов подделок [50]. Таким образом, РПК в том виде, в котором он существовал до соглашения с Врангелем, предстает организацией, рыхлой в организационном плане и с плохо продуманной политикой по получению и расходованию финансовых средств.