ОнприехализродимогоГлазго,
Аемусуютпорылу, какназло,
Прямоназло, говорю, прямоназло,
Прямоихнейпропагандекакмасло!
Ну, началисьтуттрениясЛондоном,
Взялинашихпосольскихвклещи!
Раз, мол, выоскорбляетелорданам,
Мывамтоженаписаемвщи!
Акакпринялилордырешение
Выслатьэтих, итретьих, идр., —
Нашсержантполучилповышение,
Какборецзапрогрессизамир!
ИниктоиневспомнилоШейлочке,
Толькобрючникнадрался — балда!
Ну, аШейлочкув «раковойшеечке»
Увезлинеизвестнокуда!
Ну, положим, куда — нетруднодогадаться. Впсихиатрическуюбольницу. Побеседовавс «двумяхмырямиизМинздрава», заведующийательеразъясняетколлективу: «Этожспсиха, говорит, вашадружба / Невстречалавнейответа, какнужно...» Итак, во-первых, выходканеуравновешенногосержантаспровоцироваламеждународныйконфликт, вкотором, междупрочим, обестороныоказалисьдалеконенавысоте. Во-вторых, жерноваэтогоконфликтаперемололижизньнесчастнойШейлы. Ивсеэто, вконечномитоге, результатбытовогомордобоя, актуализирующегосудьбугероинивцеломиодновременнообнажающегосамуюсерьезнуюсквознуютемупесни — фатальнуюнесовместимостьличностиисистемы.
Подобное «переключениерегистров» — отличительнаячертапесен-новеллГалича, сюжеткоторыхпостроеннаинциденте, — малоевнихвсегдаоборачиваетсябольшим, чтобынесказать — бесконечным. Инаоборот. Так, например, впесне «НасопкахМаньчжурии»незначительноевродебыпроисшествиевшалманеобнажаетсразунесколькооченьсерьезныхтем. Во-первых, глубокоегореиодиночество, почтиневыраженныевнешне, нофизическиощутимые. Во-вторых, столкновениесовершенноразныхвсоциальномикультурномотношениичеловеческихмиров. В-третьих, несмотрянавсюэтуразницу, возможностьдушевногоконтактаисопереживания. Ивсеэто — дажееслинезнать, чтопесняпосвященаЗощенко. Аеслизнать, то, в-четвертых, будетисторияеготравли.
ВозможностьдушевногоконтактаисопереживаниясоставляетосновноесодержаниеещеоднойновеллыГалича — «Признаниевлюбви». Привсемвнешнемразличии, структурноонаявноперекликаетсяспесней «НасопкахМанчьжурии». Преждевсего, вобеихотчетливопросматриваютсятриуровня: непосредственноизображаемыйэпизод, воспоминанияперсонажейиконтекст, представленныйилиобщимкультурнымиисторическимфоном («НасопкахМаньчжурии»), илиавторскимиразмышлениями («Признаниевлюбви»). Чтокасаетсясюжетообразующегопроисшествиякактакового, тоонопредставляетсобойконфликтиндивидаинекоего «человекатолпы», хама, причемвобоихслучаяхэтотконфликтразворачиваетсявзамкнутоммноголюдномпространстве. Таковконфликтчудакаишарманщикавшалмане («НасопкахМаньчжурии») илиженщины, забывшейвзятьбилет, итрамвайногохамавбиткомнабитомавтобусе («Признаниевлюбви»). Ивобоихслучаяхситуацияразрешаетсятем, чтотолпаэмоциональнообъединяетсясгероем, принимаетегосторону:
Замолчалишлюхисалкашами,
Толькомухикрыльямишуршали...
Сталопочему-тооченьтихо,
Наступиластраннаяминута —
Непонятноечужоелихо
Сталообщимлихомпочему-то!
Это — «НасопкахМаньчжурии». В «Признаниивлюбви»этотмоментвыраженлаконичнее, нонеменееотчетливоипосутипримернотакже: «Итутоназаплакала, / Ивесьвагонзатих». Приэтомпесня «НасопкахМаньчжурии»целикомпостроенапаполутонахинюансах, различныеееколлизииисмысловыепластысвязанывзначительнойстепенипоассоциации,17 авторскийвзгляднапроисходящеерастворенвтексте. Дажеконфликтшарманщикаичудака — опосредованный, личноэтиперсонажиисловомдругсдругомнеперемолвились. Вэтомсмыслев «Признаниивлюбви»всенаоборот, всетриструктурныхуровняздесьжесткосвязанывединыйузел — непосредственновавтобусноминциденте. Преждевсего, инцидентэтотоказываетсяпрямымследствиемжизненныхобстоятельствгероини, котораяявнозасыпаетнаходу:
Онастоит — печальница
Всехсущихназемле,
Стоит, висит, качается
Вавтобуснойпетле.
Аможет, этопоручни...
Да, впрочем, всеравно!
Испатьложилась — кполночи,
Иподнялась — темно.
Болеетого, привсейсвоейничтожностиэтаситуацияоказываетсяпрямымследствиемцелойжизни, промелькнувшейввоспоминании:
Всюжизньжила — неохала,
Некрылабелыйсвет.
Двасынабыло — сокола,
Обоихнеткакнет!
ОдинубитподВислою,
Другогохворьвзяла!
Оналишьзубыстиснула —
Исновазадела.
АмужавПотьмельдиною
Распутицасмела.
Оналишьбровисдвинула —
Исновазадела.
Адочьвбольницесязвою,
Асдурузапилзять...
И, думаяпроразное,
Билетзабылавзять18.
Далееследуетлобовой, рельефновыписанныйконфликт, который, строгоговоря, даженеразвивается: вспыхивает, мгновенно, драматическизаостренно — вполневновеллистическомключе:
Итутодин — савоською
Ившляпе, паразит! —
Сухмылкоюсосвойскою
Геройскиейгрозит!
Онпалецуказательный
Ейчутьневноссует:
— Какой, мол, несознательный
Еще, мол, естьнарод!
Онахотелавысказать:
— Задумалась, прости!
Аонкакглянулискоса,
Каксумкусжалвгорсти
И — наодномдыхании
Стотысячсловподряд!
(«Чемвшляпе — темнахальнее!» —
Недаромговорят!)
Онсрожеюканальскою
Гремитнавесьвагон,
Чтоскликой, мол, китайскою
СтакнулсяПентагон!
Ит. д., ит. п., ивсе — втомжедухе.
Еслипромахженщинымотивированеежизненнымиобстоятельствами, тоифилиппикатрамвайногохаманенапустомместевозникла, — уэтогопоборникавсеобщейсознательностизаплечамиполныйбоекомплектидеологическихштампов, низведенныхктомужедоуровняобыденногосознания. «Иногдапрекрасныелюдивоченьсложныхобстоятельствахсвоейжизнипроизносятипишутмудрыепотемобстоятельствамслова. Ноужасно, когдаонистановятсяобщеупотребительнойформулой», — вэтомавторскомкомментариикпесне «Признаниевлюбви»подразумеваетсяглавнымобразомафоризмЮлиусаФучика: «Люди, ялюбилвас — будьтебдительны!» — вынесенныйвэпиграфспримечательнойприпиской: «Любимаяцитатасоветскихпропагандистов». Донекоторойстепениэтообъясняетицитированныймонолог. ОднаконепосредственнаяполемикасмысльюФучикавкачествелюбимойцитатысоветскихпропагандистовсконцентрированавобрамляющихавтобусныйинцидентавторскихотступлениях:
Ялюблювас — глазаваши, губыиволосы,
Вас, усталых, чтосталидовременистарыми,
Вас, убогих, которыхгазетныеполосы
Чтонидень, тобесстыднымиславятфанфарами!
Сколькоразвасморочили, мяли, ворочали,
Сколькоразсоблазнялисоблазнамитщетными...
Икакчертивызлы, икакветеротходчивы,
И — скупцы! — дочегожвыбываетещедрыми!
Вфиналеперваяполовинаэтоговосьмистишияполностьюповторяется, авотзаключительныестрокивлобопровергают «любимуюцитату»:
Ипускайэтовремявнасввинченоштопором,
Пустьмысамипочтидопределазаверчены,
Нооставьте, пожалуйста, бдительность — «операм»!
Ялюблювас, люди!
Будьтедоверчивы!
Всвязисэтимвозникаетнеобходимостьдезавуироватьпренебрежительныеноткивупоминанияхотолпе, еслигде-либовышетаковыепрозвучали. Собравшаясявэтомсамомавтобусетолпадалеконебезнадежна, ивовсенетолькопотому, чтоименноейадресованоавторскоепризнаниевлюбви. Деловтом, чтотолпаэтаотнюдьнебезмолвна, какможетпоказатьсянапервыйвзгляд. Приведенныецитатынагляднообнаруживают, насколькоразличнывступлениеикода, соднойстороны, иописаниесамогоинцидента — сдругой. Различия, очевидныекакнауровнестиха (четырехстопныйанапестсдактилическимирифмамиввосьмистишияхконтрастируетстрехстопнымямбомирифмовкойпосхемеДМДМвчетверостишиях), такинауровнелексики, соответствующейразнымсубъектамречи. Есливовступленииикодезвучитголоссамогоавтора, товосновномповествованиинаблюдаетсяхарактерноедляэпическихпроизведенийГаличамногоголосие19.
Вповествовательномядреновеллыголосавтораслышенлишьнепосредственнонастыкахсегомонологами («Онастоит — печальница / Всехсущихназемле...»), востальномжесловопрактическисразупередаетсяперсонажам. Разумеется, явственнослышныголосаженщиныиначитавшегосягазетныхпередовицобличителя. Новотвопрос: ктоже, собственно, ведетповествование? Ответочевиден — голосаизтолпы. Что, вобщем-то, вполнелогичноисюжетномотивировано: впереполненномтранспортеобязательнонайдутсяодинилинесколькочеловек, готовыхпрокомментироватьлюбойскандальныйинцидент. Ивоткакониегокомментируютвданномслучае: «Итутодин — савоською / Ившляпе, паразит!»; «Онпалецуказательный / Ейчутьневноссует...»; «“Чемвшляпе — темнахальнее” — /Недаромговорят!»; «Онсрожеюканальскою /Гремитнавесьвагон...» Ниналексическом, нитемболеенаобщекультурномуровнеэтипереходящиевпрямуюруганьвариациинатему: «Аещешляпунадел!» — никоимобразомнемогутбытьпроизнесеныавторомотсебялично. Этоявнодругой, чужойидажевкакой-тостепеничуждыйавторуголосочевидцапроисшествия. Впрочем, привсейсвоейсоциальнойикультурнойинаковости, внравственномпафосеэтотчужойголоссливаетсясголосомавтора. Ивэтом — оправданиетолпы, мотивирующееиеесострадательноемолчаниевфинале, иавторскоепризнаниевлюбви.
ПосредствомвоспоминанийинцидентразворачиваетсявкартинупрожитойжизниивдругойновеллеГалича — в «Песне-балладепрогенеральскуюдочь», всвязискоторойнеобходимосделатьоднуоговорку. Е. Эткиндвсвоевремяуверенноопределилжанрэтойпесникакроман, объединивее, такимобразом, сдругойпеснейГалича — с «Веселымразговором»20. Намойвзгляд, онбылсовершенноправтольковтом, чтокасается «Веселогоразговора». Действительно, обепесниповествуютобезрадостнойженскойсудьбе. Нов «Веселомразговоре»непосредственно, здесьисейчас, изображенавсяжизнь, прослеженнаяпоэтапно, ав «Песне-балладепрогенеральскуюдочь» — конкретнаявстречагероинислюбовником. «Целаясудьба, прошлоеибудущеевмещеныводнусцену, ощутительноразвивающуюсявдействии»21.Именноединичныйфакткакпредметнепосредственногоизображенияипозволяетсчитатьэтупеснюновеллой. Кстати, этовполноймереотноситсяик «Признаниювлюбви».