На верху аллеи отряд остановился, а Фродо и его друзья продолжали подъем; наконец они пришли на некогда любимое свое место. Сад был забит хижинами и навесами, некоторые были построены так близко к окнам, что закрывали свет. Повсюду груды мусора. Дверь была изрублена, дверной колокольчик сорван. Стук в дверь ни к чему не привел. Они толкнули ее, и дверь поддалась. Они вошли. Внутри все было грязно и беспорядочно. Отвратительно пахло. Похоже, что тут уже давно никто не жил.
- Где прячется этот жалкий Лото? - спросил Мерри. Они обыскали все комнаты и не нашли никого, кроме крыс и мышей. - Не поискать ли в бараках?
- Это хуже, чем Мордор, - сказал Сэм. - Гораздо хуже. Беда пришла к тебе в дом.
- Да, это Мордор, - согласился Фродо. - Это его работа. Саруман все время выполнял ее, хотя и думал, что действует в своих интересах. То же самое с теми, кого Саруман обманул, как Лото.
Мерри в отчаянии и отвращении оглянулся.
- Идемте отсюда! - сказал он. - Если бы я знал об этом раньше, я заткнул бы своим кисетом Саруману глотку.
- Несомненно, несомненно! Но вы этого не сделали, и поэтому я могу приветствовать вас дома.
У двери стоял сам Саруман. Он выглядел сытым и довольным, глаза его блестели от злорадства и удовольствия.
Неожиданно Фродо все понял.
- Шарки! - воскликнул он.
Саруман засмеялся.
- Значит вы слышали это имя? Так меня называли мои люди в Изенгарде. Знак восхищения, я думаю (вероятно, происходит от орочьего шарку - старик, прим. автора). Но, очевидно, вы не ожидали меня увидеть здесь.
- Я не ожидал, - сказал Фродо. - Но должен был догадаться. Гэндальф предупреждал меня, что вы можете еще навредить.
- Совершенно верно, - согласился Саруман и добавил, - и не просто навредить. Вы, хоббиты, вообразившие себя повелителями, заставили меня хохотать, когда проехали вместе с этими великими господами, такие уверенные, такие довольные своими маленькими личностями. Вы решили, что хорошо со всем справились и теперь можете просто вернуться и спокойно жить в своей стране. Дом Сарумана разрушен, сам он изгнан, но вас-то уж никто не тронет. О, нет!
Саруман снова засмеялся.
- Гэндальфу до вас больше нет дела. Когда его инструменты выполнили работу, он их бросает. Можете бегать за ним, тратить зря время, болтать и ездить вдвое более далеким путем, чем нужно. "Что ж, - подумал я, - если они такие глупцы и дают мне возможность опередить их, я им преподам урок. Одно злое изменение влечет за собой другое". Урок был бы гораздо лучше, если бы вы дали мне немного больше времени и людей. Все же я многое успел, и вам теперь придется потрудиться, чтобы исправить это. И мне будет приятно вспомнить об этом среди своих обид.
- Что ж, если вы находите в этом удовольствие, - сказал Фродо, - мне жаль вас. И уходите немедленно, никогда не возвращайтесь!
Хоббиты из отряда видели, как Саруман вышел из одного барака и теперь подошел к двери Торбы-На-Круче. Услышав слова Фродо, они гневно загомонили:
- Не отпускайте его! Убить его! Он негодяй и убийца. Убить его!
Саруман посмотрел на их враждебные лица и улыбнулся.
- Убить его! - усмехнулся он. - Убейте меня, если можете, если это в ваших силах, мои храбрые хоббиты. - Он распрямился и мрачно посмотрел на них своими темными глазами. - Но не думайте, что если я утратил свое могущество, то вместе с ним я потерял и силу! Ударивший меня будет проклят! И если моя кровь обагрит Удел, он заболеет и никогда не выздоровеет.
Хоббиты отступили. Но Фродо сказал:
- Не верьте ему! Он потерял свою власть, кроме голоса, который может еще обманывать. Но я не позволю его убить. Бесполезно на месть отвечать местью: это никому не поможет. Идите, Саруман, кратчайшим путем.
- Змея! Змея! - позвал Саруман, и из ближайшего барака выполз змеиный язык, прижимаясь к земле, как собака. - Снова в путь, змея, - сказал Саруман. - Эти великие господа снова нас выгоняют. Идем!
Саруман повернулся, собираясь уходить, и змеиный язык заторопился за ним. Но когда Саруман проходил мимо Фродо, в его руке сверкнул нож, и он быстро ударил. Лезвие ударилось о кольчугу и сломалось. Дюжина хоббитов во главе с Сэмом с криком схватила негодяя и повалила на землю. Сэм выхватил меч.
- Нет, Сэм! - сказал Фродо. - Не убивай его даже и теперь. Он не повредил мне. И во всяком случае я не хочу, чтобы его убивали в таком состоянии. Некогда он был велик и благороден, и мы никогда не посмели бы посягнуть на него. Он пал, и мы не можем помочь ему; но я пощажу его в надежде, что для него еще возможно исцеление.
Саруман встал и посмотрел на Фродо. В глазах его было смятенное выражение удивления, уважения и ненависти.
- Вы выросли, невысоклик, - сказал он. - Да, сильно выросли. Вы мудры и жестоки. Вы отравили мне радость мщения своей мягкостью, и я по вашей милости пойду отсюда в горечи. Я ненавижу вас и ваше великодушие. Я пойду и больше не стану вас беспокоить. Но не ждите, чтобы я желал вам здоровья и долгой жизни. У вас не будет ни того, ни другого. Но это не моя заслуга. Я лишь предсказываю.
Он пошел, и хоббиты расступились, образовав проход. Их кулаки сжимались, они хватались за оружие. Змеиный язык поколебался, затем последовал за хозяином.
- Змеиный Язык! - окликнул Фродо. - Вы можете не идти за ним. Вы не причинили мне никакого зла. Можете отдохнуть и подкормиться у нас, а когда окрепнете, пойдете куда захотите.
Змеиный Язык остановился и посмотрел на него, готовый остаться. Саруман обернулся.
- Никакого зла? - хихикнул он. - О, да! И он выползал по ночам, только чтобы взглянуть на звезды. Но я не слышу, чтобы кто-нибудь спросил, где прячется бедный Лото. Ты ведь знаешь, а, Змея? Расскажи им!
Змеиный Язык припал к земле и заскулил:
- Нет, нет!
- Тогда я скажу, - заявил Саруман. - Змея убил вашего шефа, этого бедного глупца, нашего прекрасного маленького босса. Не так ли, Змея? Ударил его ножом во сне. И закопал. Нет, Змея кое-что сделал. Оставьте его мне.
Дикая ненависть сверкнула в налитых кровью глазах Змеиного Языка.
- Вы приказали мне, вы заставили меня, - просвистел он.
Саруман рассмеялся.
- Ты всегда делал то, что говорил Шарки. Верно, Змея? Ну, а теперь он говорит: за мной!
Он пнул Змеиного Языка, лежавшего на земле, повернулся и пошел. Но Змеиный Язык неожиданно вскочил, выхватил спрятанный нож, с ворчанием, как собака прыгнул на спину Сарумана, дернул его голову назад, перерезал горло и с криком побежал по дороге. Прежде чем Фродо смог что-либо сказать, прозвенели тетивы трех луков, и Змеиный Язык упал мертвым.
К изумлению всех, вокруг тела Сарумана собрался серый туман и медленно поднялся на большую высоту, как столб огня. Большая завернутая в саван фигура нависла над холмом. Она дрожала, глядя на запад. Но запада подул холодный ветер, фигура отклонилась и со вздохом растаяла.
Фродо с ужасом и жалостью смотрел на тело, и ему показалось, что в нем происходят быстрые изменения. Лицо сморщилось, и вскоре лишь тонкая черная кожа обтягивала череп. Подняв кусок грязной ткани, лежавший рядом, Фродо закрыл им тело и отвернулся.
- Вот и конец, - сказал Сэм. - Страшный конец, и я не хотел бы видеть его. Но так лучше.
- Я надеюсь, что это и конец войны, - сказал Мерри.
- Я тоже, - проговорил Фродо и вздохнул. - Самый последний удар. И только подумать, что он упал здесь, у самой двери Торбы-На-Круче. Во всех своих страхах и надеждах об этом я никогда не думал.
- Я не стал бы говорить о конце, пока мы не расчистим эту грязь, - сказал Сэм угрюмо. - А для этого потребуется немало времени и труда.
9. СЕРЫЙ ПРИЮТ
Очистка действительно потребовала большого труда, но гораздо меньше времени, чем опасался Сэм. На следующий день после сражения Фродо поехал в Микел Дельвинг и освободил из тюремных нор пленников. И первым, кого он там встретил, оказался Фредегар Болдер, увы, больше не толстяк. Его схватили, когда разбойники захватили отряд восставших, который он вел из укрытия в холмах Скарн.
- Тебе было бы лучше отправиться с нами бедный старина Фредегар! - сказал Пиппин, когда Болдера принесли. Он был слишком слаб, чтобы ходить.
Болдер открыл глаза и постарался улыбнуться.
- Кто этот юный гигант с громким голосом? - прошептал он. - Неужели маленький Пиппин! Каков же теперь размер твоей шляпы?
Тут была и Любелия. Бедняга, она выглядела очень старой и худой, когда ее вывели из темной узкой норы. Она настояла на том, чтобы идти самой; и ее так приветствовали, так восторженно хлопали и кричали когда она появилась, опираясь на руку Фродо, по-прежнему сжимая свой зонтик, что она была тронута и даже расплакалась. Никогда в своей жизни она не была так популярна. Но новость о смерти Лото сразила ее, и она не захотела возвращаться в Торбу-На-Круче. Она вернула его Фродо и уехала к своим родственникам Брейсгирдлям из Хардботтла.
Когда следующей весной старушка умерла - в конце концов ей было больше ста лет, - Фродо был удивлен и сильно тронут: все имущество, и свое, и Лото, она завещала ему, чтобы он помог бездомным хоббитам. Так кончилась семейная вражда.
Старый Уилл Бетфут дольше всех находился в тюремных норах, и хотя, вероятно, с ним обращались не так плохо, как с остальными, ему потребовалось много времени, чтобы восстановить силы, прежде чем он снова смог исполнять свои обязанности мэра. Фродо согласился быть его заместителем, пока мастер Бетфут не придет в норму. Единственное решение, которое он принял в качестве заместителя мэра, заключалось в возвращении шерифов к их прежним функциям и численности. Задача отыскания последних остатков разбойников была возложена на Мерри и Пиппина, и они отлично справились с ней. Южные отряды, узнав о битве при Байуотере, бежали и не оказывали сопротивления Тэйну. К концу года их всех переловили и выслали за границы Удела.
Тем временем начались усиленные восстановительные работы, и Сэм был очень занят. Хоббиты могут трудиться, как пчелы, когда это необходимо. К услугам Сэма были руки тысяч добровольцев всех возрастов, от маленьких, но проворных рук юношей и девушек, до высохших и ороговевших рук стариков и старух. К началу июля от новых домов шерифов и других построек людей "шефа" не осталось ни одного кирпича. Кирпичи эти были использованы для ремонта старых нор, которые стали уютнее и суше. В бараках, амбарах и старых норах были найдены сделанные разбойниками большие запасы добра, еды и даже пива. Особенно большие склады были в туннелях Микел Дельвинга и в старых карьерах Скарн. Поэтому июль встретили с большой радостью и надеждой, чем ожидали.