Эволюция законодательства, регулировавшего вопросы административного управления, налогообложения, ремесленного производства, торговли, прав сословий и пр. в российском городе XVIII в. рассматривались в статье Ю.Р. Клокмана56.
Обобщающий очерк проблемы "просвещенного абсолютизма" 2-й половины XVIII в. был дан Н.М. Дружининым.57
Следующей затем вехой стала дискуссия о сущности российского абсолютизма на страницах журнала «История СССР» в 1968-71 гг.
Со своими концепциями о генезисе и сущности российского абсолютизма выступили А.Я. Аврех, А.Л. Шапиро, С.М. Троицкий, Н.И. Павленко и другие
Ученые58. Ключевыми аспектами обсуждения проблемы были: возможность механического переноса положения марксистской теории о равновесии между дворянством и формирующейся буржуазией как условии для формирования абсолютизма на русскую почву; о связи возникновения российского абсолютизма с генезисом буржуазных отношений; о влиянии фактора классовой борьбы на становление абсолютизма.
В рамках теории абсолютизма моделировали развитие политико-правовой системы России XVIII в. Е.В. Анисимов, А.И. Комиссаренко, Н.И. Павленко, К.А. Софроненко, Л.А. Стешенко, С.М. Троицкий, С.А. Омельченко и др.59
В ходе полемики ряд авторов подвергли сомнению представления о тождестве понятий абсолютизм, самодержавие и неограниченная монархия. А.Я. Аврех отрицал суждения о безусловной прогрессивной исторической роли абсолютизма. Также подвергалась сомнению точка зрения о равновесии между феодальным и буржуазным классами, как основной характеристике социальной основы абсолютизма.60
По словам А.Я. Авреха, "абсолютизм - это такая феодальная монархия, которой присуща, в силу ее внутренней природы способность эволюционировать и превращаться в буржуазную монархию", причем полагал возможным насаждение абсолютистским государством "сверху" буржуазных отношений.61
М.П. Павлова-Сильванская видела в российском абсолютизме вариант восточной деспотии 62. Другие участники дискуссии отмечали существенные черты сходства российского абсолютизма с европейскими, что выражалось как в его идейно-культурной ориентации, так и социально-политической структуре: наличии элементов сословного представительства, влиянии христианской церкви и ее возможностях с государством, наличие предбуржуазных отношений и пр.
С формально юридической стороны рассматривается генезис абсолютистской государственности в работах Л.А. Стешенко и К.А. Софроненко.63
В ходе обсуждения этих проблем советская историческая наука пересмотрела характерные для 1940-х гг. представления о буржуазном характере петровских преобразований. Большинство участников дискуссии придерживались точки зрения о своеобразии генезиса абсолютизма в России в конце XVII-XVIII вв. и определяли сложившийся в этот период политический строй как чиновничье-дворянскую монархию. Ее важнейшими чертами было признано наличие иерархической системы центральных и местных учреждений, на вершине которой находился носитель монархической власти, не связанный никакими законодательными ограничениями, наличие регулярной армии, полиции, обширного бюрократического аппарата. В то же время, в ходе дискуссии выявилось несколько крупных и множество частных научных проблем, которые не были всесторонне и систематически исследованы, что придавало перспективный характер научным программам в области истории российского абсолютизма XVIII в.64
В начале 1980-х гг. вышел в свет сборник научных статей "Проблемы истории абсолютизма" (М, 1983), участники которого обозначили необходимость конкретного изучения вопросов о генезисе, особенностях и исторической роли российского абсолютизма, в т.ч. историко-философском и юридическом ключе.
Специального упоминания заслуживают помещенные в нем статьи О.А. Омельченко и Ю.П. Титова. Работа О.А. Омельченко ценна комплексным анализом Наказа Сенату 1785-1787 гг. как памятника официальной идеологии, законодательства, правовой политики. Ю.П. Титов дает обзор юридических представлений и норм, формировавших процессуальное право в России в петровскую эпоху.65
Отдельное направление в советской историографии абсолютизма составили исследования общественно-политических и правовых взглядов российских мыслителей и политиков XVIII в.
Значительную группу исследователей привлекла дискуссия о генезисе просветительской идеологии в России. П.Н. Берков и А.П. Валицкая относили зарождение просветительства к концу XVIII в., подразумевая под ним учения, характеризующиеся стремлением к ликвидации социального зла. Другие исследователи - Я.Д. Бетяев, Д.Д. Благой, П.И. Епифанов, А.Г. Кузьмин относили его возникновение к первой половине XVIII в., связывая с деятельностью «ученой дружины». Большинство же авторов (П.К. Алефиренко, М.Т. Белявский, М.А. Горбунов, Ю.Ф. Карякин, Ю.А. Коган, Г.П. Макогоненко, В.И. Моряков, К.В. Пигарев, Е.Г. Плимак, МИ. Штранге, И.Я. Щипанов и др.) относило появление русского просветительства к 60-м годам XVIII в.
В 1961 году в связи с 250-летием со дня рождения М.В. Ломоносова Московским государственным университетом было осуществлено издание комплекта монографических исследований, посвященных различным сторонам деятельности ученого, в т.ч. работ Г.С. Васецкого "Мировоззрение М.В. Ломоносова" (М., 1961) и И.Д. Мартысевича "Вопросы государства и права в трудах М.В. Ломоносова" (М., 1961). Монография Г.С. Васецкого содержит развернутый обзор философских, социологических, этических и религиозных взглядов Ломоносова, однако ее научное значение снижается из-за стремления автора выявить, в первую очередь, классовый характер мировоззрения Ломоносова, доказать, что его деятельность связана с интересами народных масс, обосновать положение об атеизме Ломоносова и пр., что заставляет исследователя отступать от требований научной объективности.
Монография И.Д. Мартысевича представляет собой конкретно-историческое исследование историко-юридических концепций в творчестве М.В. Ломоносова, в т.ч. ее отдельные главы посвящены русскому праву XVIII в. и положению сословий в русском государстве XVIII в. в трудах ученого.66 Представляет интерес анализ позиций Ломоносова относительно современного ему семейного и уголовного права, положения дворянства, духовенства и крестьянства, его предложений о