Встал вопрос, кого назначить главнокомандующим соединенными русско-австрийскими силами? Глава английского правительства Питт выдвинул кандидатуру Суворова. Австрийцы поддержали это предложение и обратились к Павлу, прося послать полководца, «коего мужество и подвиги служили бы ручательством в успехе великого дела».
Польщенный просьбой иностранных правительств, Павел I послал ссыльному фельдмаршалу упомянутый выше официальный рескрипт, приложив к нему частное письмо с просьбой забыть обиду и принять предложение.
Суворов немедленно выехал в Петербург. Там он был «строчен с почетом императором и с энтузиазмом всей армией. В начале марта он уже был на пути в Вену.
Павел I обещал, что над Суворовым не будет на этот раз никакой опеки. Престарелый полководец решил с самого начала отстаивать обещанную ему независимость в ведении военных операций. Приехав в Вену, он отказался сообщить австрийцам свой план кампании, а получив план австрийского командования, просто перечеркнул его. Он всячески подчеркивал желание сохранить полную самостоятельность, игнорируя настойчивые поползновения австрийского командования навязать ему свой бездарный план.
Разработанный самим Суворовым план кампании против могущественного противника отличался исключительной глубиной и целеустремленностью и может служить прекрасным образцом его стратегии. Австрийский император ставил перед ним задачу обезопасить австрийские владения в Италии и территорию самой Австрии. По Суворов смотрел на эту задачу иначе: как на необходимый нсргый этап борьбы, как на подготовку решительного удара, который должен перенести военные действия к берегам Сены. Суворов имел в виду в дальнейшем организовать общее наступление на Францию.
Наступление в Италии должно было отвлечь силы неприятеля из Швейцарии и из долины Рейна и тем содействовать активности союзников на этих театрах войны.
Первое сражение с французской армией, во главе которой стоял генерал Шерер, произошло в конце апреля 1799 года на берегу реки Адды. Суворов, форсируя реку на широком фронте, приказал наводить мосты на флангах, а затем неожиданно для неприятеля были наведены мосты в центре, и, прежде чем французы, оттянувшие свои, силы на фланги, успели опомниться, русская конница форсировала реку.
К этому времени стало известно, что Шерер заменен французским генералом Моро. Противником Суворова оказался энергичный и талантливый полководец.
— Мало славы было бы разбить шарлатана, — сказал Суворов, имея в виду Шерера. — Лавры, которые мы похитим у Моро, будут лучше цвести и зеленеть.
Не давая времени Моро стянуть к месту главной переправы русско-австрийских войск свои распыленные силы, Суворов вслед за конницей переправил на противоположный берег реки пехотные полки. Одновременно с этим по приказанию Суворова была начата переправа войск и на других участках. Это привело к тому, что французы не только вынуждены были отступить, но целая дивизия их была отрезана и сложила оружие. Армия Суворова заняла Турин и Милан.
В июне французы предприняли решительное контрнаступление. Армия Макдональда шла к Модене, угрожая австрийскому корпусу, осаждавшему Мантую. В Тортоне она должна была соединиться с другой армией, которой командовал Моро.
Обе эти армии насчитывали свыше 50 тысяч человек.
Суворов же мог использовать для активных действий всего 25—27 тысяч, так как, несмотря на его требование, австрийцы отказались снять хотя бы один полк из-под Мантуп. Неравенство сил Суворова не испугало. Стремясь разбить неприятельские армии поодиночке, он пошел навстречу Макдональду.
Однако еще до появления русских войск французы атаковали авангардный австрийский отряд генерала Отта, расположенный подле Сан-Джиовано. Несмотря на упорное сопротивление, отряд Отта находился на краю гибели.
Но в критический момент на поле боя примчался Суворов, приведший с собой четыре казачьих полка. Начался встречный бой (эта форма боя была дотоле неизвестна). Французы были оттеснены. За ночь подоспела русская пехота, сделав необыкновенный переход: 82 километра за 36 часов. Суворов расстроил планы Макдональда. В 10 часов утра 18 июня — на берегах высохшей речки Треббии — завязалось кровопролитное сражение. Макдональд имел (считая подошедшие к нему 19 июня подкрепления) 35 тысяч человек. Суворов — около 22 тысяч. Был момент, когда даже такой бесстрашный генерал, как Багратион, докладывал, что держаться больше нельзя. Но Суворов сам примчался к угрожаемому пункту, и дрогнувшие войска снова устремились вперед.
К исходу третьего дня боя было получено сообщение, что армия Моро подходит с тыла и ее разъезды появились уже в близком тылу. По общему мнению, оставалось только уйти, пока кольцо еще не сомкнулось. Но Суворов заявил, что не уйдет. «Мы разобьем, — сказал он, — в конце концов Макдональда, а затем возьмемся за Моро». Он полагал, что Моро не успеет подойти во-время к армии Макдональда. Его расчет оправдался. Макдональд, не выдержав огромного напряжения трехдневной битвы, стал отступать. Отступление перешло в бегство и обошлось армии дороже, чем сражение: за один день отступления французы потеряли 12 тысяч человек.
Армия Макдональда как реальная военная сила перестала существовать. Суворов двинулся против Моро. Но тот, узнав, что ему придется сражаться один на один с Суворовым, не решился на это и также отступил.
В августе французы предприняли новое наступление. Неприятельскими войсками командовал теперь генерал Жубер, яркий представитель наступательной тактики. На этот раз Суворов обладал численным превосходством.
В самом начале сражения Жубер был убит.
Русские повели атаки против неприятельского центра, чтобы заставить французов израсходовать последние резервы. Добившись этого, Суворов бросил на правое крыло неприятеля свои резервы и опрокинул его. Моро пытался организованно отвести свои войска, но было уже поздно — армия его оказалась разгромленной.
Победой у Нови кампания в Италии была окончена. И вот здесь-то, когда перед Суворовым открывалась перспектива перенесения войны на французскую территорию и он уже деятельно вел приготовления к походу на Париж (через Геную—Ниццу), вдруг прибыло извещение, что австрийцы договорились с Павлом I о переброске суворовской армии в Швейцарию, а свои войска намерены вывести оттуда.
Последний поход.
В Швейцарии сложилась трудная обстановка. После эвакуации главных сил австрийцев там оставались 27-тысячный русский корпус Римского-Корсакова и три разбросанных австрийских группировки общей численностью до 22 тысяч, которым угрожала 80-тысячная армия французов, возглавляемая опытным и энергичным генералом Массена.
Для того чтобы спасти оставленные в Швейцарии войска, Суворову нужно было, дорожа каждым часом, перевалить через Альпийский хребет.
Между тем русская армия не была готова к трудному горному походу, особенно тяжелому в связи с приближением осени. Не было горной артиллерии, специальной обуви и снаряжения, не было даже хорошей карты нового театра действий.
Суворов избрал трудный, но кратчайший путь через высокогорный перевал Сен-Готард. Он разделил свои войска, насчитывавшие всего 20 тысяч человек, на две колонны. Одна была направлена в обход, другая, при которой остался сам полководец, пошла прямо на Сен-Готард.
На вершине перевала Суворова встретили французы. Обрывистые обледенелые скалы, глубокие пропасти — этот рельеф местности представлял значительные трудности даже для простого восхождения армии (с обозом и артиллерией). В условиях же яростного сопротивления противника, отлично изучившего местность и использовавшего каждую складку ее для обороны, — эта задача делалась неимоверно трудной.
Ценой героических усилий русские солдаты два раза выбивали противника с укрепленных рубежей, но всякий раз французы переходили на новую, еще более сильную позицию.
Неожиданно над головами французов появились батальоны Багратиона, посланные Суворовым в обход. Французы поспешно отступили. Победа досталась дорого, но вход в Швейцарию был открыт.
Суворов повел армию к Альторфу (город на берегу Люцернского озера). Теперь предстояло самое трудное: пробиться через Урзернское ущелье и Чортов мост.
Недалеко от Сен-Готарда дорога из Урзернской котловины замыкается огромными скалами. Через эти скалы прибит длинный узкий туннель («Урзериская дыра»). По выходе из туннеля тропинка вьется у подножия каменных громил и обрывается у берега реки Рейссы. Здесь-то и находился Чирюи мост — узкая, шаткая арка, перекинутая через пропасть, — единственный путь на другой берег Рейссы.
Трудно придумать более удобную для обороны, более неприступную позицию.
Передовая колонна русских ворвалась в туннель, но, встреченная картечью и пулями, отступила.
Тогда два отряда егерей были отправлены по скалам п обход неприятельскому отряду, занимавшему выход из Урзернской дыры». Карабкаясь по совершенно неприступной на вид крутизне, они проделали сложный путь и появились над головами опешивших французов. Воспользовавшись возникшей в рядах противника паникой, русские батальоны вновь устремились в туннель и на этот раз прорвались. Французы были переколоты или сброшены в реку. Развивая успех, русские войска устремились к Чортову мосту, но тотчас отхлынули обратно, встреченные сильным огнем.
Тогда Суворов разместил лучших стрелков вдоль берега реки. Укрывшись за камнями, они вступили в ожесточенную перестрелку с противником. В то же время несколько батальонов были опять двинуты в обход. Преодолев неимоверные трудности, они перебрались через бурлящие воды Рейссы к вышли в тыл французам. В это время началось наступление с фронта. Солдаты разобрали стоявший на берегу деревянный сарай, притащили доски, связали их кушаками, перебросили этот импровизированный мостик через пролом Чортова моста и под сильным обстрелом стали перебираться над бездной на другой берег.