***
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что этот интерьер имел такое же характерное ампирное стилистическое решение, как и интерьеры двух соседних гостиных (Желтой и Малиновой), здесь архитектор использует схожие решения и приемы в украшении их убранства. Здесь мы видим и драпировку стен тканью с бахромой и кистями, и лепные дюседепорты, и камины с арабесками, и консоли с жирандолями и часами из патинированной бронзы, и наборный пол, и характерную конусообразную бронзовую люстру с обручами. Также как и две соседних гостиных в 1848 году она была основательно отремонтирована архитектором З. Дильдиным с некоторыми изменениями первоначального убранства, созданного К. Росси. Белая гостиная наглядно доказывает широко распространенную тенденцию в XIX веке называть интерьеры по цвету драпировочных тканей, использованных в их отделке, поскольку Белая гостиная – не первоначальное название помещения, изначально она называлась Диванной.
Так как эта гостиная задумывалась, как основная гостиная дворца, стены были декорированы тканью белого цвета, который подчеркивал парадность и торжественность интерьера. Несомненно именно Белая гостиная сыграла большую историческую роль в судьбах некоторых людей, бывавших здесь.
2.6. Кабинет Александры Федоровны.
Кабинет Александры Федоровны располагался в западном ризалите дворца, в северной его части и вместе с соседними помещениями входил в жилую половину Александры Федоровны. Основное отличие этого интерьера от трех вышеописанных в том, что ни авторство, ни точная дата его создания неизвестна. Если об интерьерах К. Росси в литературе хоть «два слова», но сказано, то о Кабинете ничего определенного не сказано вообще.
В 1809 году архитектор Л. Руска разместил в северной части ризалита, выходившего на Невский, Будуар, Библиотеку и Кабинет великой княгини Екатерины Павловны. Имеются графические изображения Библиотеки и Кабинета, и отделку этих двух интерьеров мы можем представить достаточно точно и полно.[110] И тот, и другой интерьер были убраны очень сдержанно и со вкусом, присущим Л. Руска, стены были отделаны штофом, мебель была строгих форм, характерных для строгого классицизма. В 1817 году архитектором К. Росси эти интерьеры, вероятно, были лишь обновлены с незначительными ампирными переделками, известно, что живопись возобновлялась Дж. Б. Скотти. [111]
По плану (ил. 10) и описи 1817 года можно установить, что планировка этой части Невского ризалита оставлена без изменений, а впервые Кабинет запечатлен на плане А. Штакеншнейдера[112] (ил. 11) 1856 года. Так как имеются акварели, изображающие Кабинет (ил. 6, 7)[113], сделанные по литографиям, датированным специалистами началом 2-х годов XIX века, можно говорить о том, что в начале 20-х годов XIX века между Библиотекой и Кабинетом была сломана перегородка, а также заложены по одному окну с каждой стороны образовавшегося помещения. Таким образом, предположение высказанное Демичевой Н.Н. (стр. 16) в указанном исследовании, о том, что Кабинет отделал А. Штакеншнейдер, работавший главным архитектором дворца с 1853 года[114], оказалось неверным.
Кроме того, можно сказать, что авторство интерьера не принадлежит К. Росси, поскольку к началу 20-х годов в Аничковом дворце он уже не работал, и стилистика убранства Кабинета совершенно нехарактерна для К. Росси. При сравнении этого интерьера с другими, исполненным по проектам архитектора в Аничковом и других дворцах, сразу можно сказать о совершенном несоответствии между их декоративно-художественными решениями.
По чьему же проекту создавался интерьер Кабинета Александры Федоровны? Скорее всего, его автором был помощник К. Росси – З.Ф. Дильдин, работавший в подчинении у К. Росси во время осуществления им переделок в Аничковом дворце и ставший главным архитектором дворца после окончания работ.
Кабинет создавался для новой хозяйки дворца, жены, в то время еще великого князя, Николая Павловича, прусской принцессы Шарлотты, при крещении нареченной Александрой Федоровной. Женщиной она была, как отмечают современники, хоть и доброй, но очень капризной. В Ниццу за ней возили невскую воду, а в Аничковом дворце никогда не кадили ладаном (хотя каждение ладаном неотъемлемая часть православных богослужений) из-за того, что она не переносила его запах.[115] По этим причинам архитектор, кем бы он ни был, должен был полностью согласовать обстановку интерьера со вкусами и желаниями хозяйки.
Из всех интерьеров дворца николаевского времени именно этот наиболее широко представлен в графических изображениях. Существуют две литографии, выполненные приблизительно в 24-х 25-х годах, которые изображают Кабинет с двух разных точек, акварельный (раскрашенный) вариант литографий и акварель Л. Премацци 1853 года.[116] С помощью этих акварелей и литографий мы сможем не только представить обстановку интерьера в разное время его существования, но и проследить изменения, происходившие с ним в течение 30 лет. Кроме того, имеется описание этого интерьера, написанное в 20-х годах великой княгиней Ольгой Николаевной.[117]
Можно с уверенностью сказать, что Кабинет был одной из любимых комнат большой домоседки Александры Федоровны. По свидетельству камер-фурьерских журналов здесь она иногда отдыхала, иногда читала, часто в Кабинете сервировали стол «на две персоны» и Александра Федоровна с Николаем Павловичем, любившим такие вечера в простой обстановке, «отведывали обеденное кушанье» иногда сюда приглашались избранные гости к столу.[118] Также известно, что «в день восшествия на престол Николая Павловича, он и Александра Федоровна пришли в Кабинет Александры Федоровны и склонили голову перед бюстом матери (Александры Федоровны) Луизы»[119]
Следующая часть третьей главы моей работы посвящена описанию интерьера Кабинета Александры Федоровны 20-х годов на основание вышеупомянутых материалов, относящихся к этому времени.
На двух акварелях неизвестного художника мы видим достаточно большое помещение с четырьмя окнами, расположенными по двум его углам. Весь интерьер заставлен всевозможной мебелью, предметами декоративно-прикладного искусства и производит впечатление уютной обжитой комнаты, любимой своей хозяйкой. Автор акварелей подчеркивает это, изобразив на обеих акварелях женщин с детьми. На одном изображении Кабинета мы видим няньку со старшей дочкой Александры Федоровны и Николая Павловича, стоящей на большой печи. На втором изображении, в кресле в ниши у окна, сидит сама Александра Федоровна с будущим наследником – Александром Николаевичем.[120]
Кабинет был обит зеленой материей, прилегающей к стенам без складок, как обои. Зеленый цвет обивки удачно сочетался с предметами обстановки интерьера и создавал нужную для кабинета атмосферу и настроение у находившихся в нем людей. На полу находился мягкий ковер, украшенный растительным узором.
Достаточно оригинально был решен свод Кабинета. В центре было изображено неба в звездах, по краям которого располагались летящие фигуры, символизирующие двенадцать месяцев года. Часть потолка, окружавшая небо, представляла собой традиционные классицистические композиции с использованием античными фигурами, их атрибутами, растениями и военной арматуры. Похожее оформление потолка можно видеть в одной из личных комнат Николая I на третьем этаже Зимнего дворца. Весь потолок окаймлялся меандром, орнаментом, украшавшим греческие храмы и заимствованным архитекторами классицизма, после чего он стал одним из самых часто встречающихся орнаментов в конце XVIII века, начале XIX века.
Очень интересно архитектором был украшен фриз, поддерживающий классический карниз. Фриз был необычно широким, занимал пространство от окон до потолка, и был разделен на прямоугольники лепными кариатидами. В прямоугольниках были изображены разнообразные сюжеты из античной мифологии, окруженные орнаментами из розеток и акантовых веточек.
Окна Кабинета позволяли любоваться видом ухоженного Аничкова сада и наблюдать оживленную жизнь Невского проспекта. Исходя из того, что хозяйка будет находиться в Кабинете преимущественно в светлое время суток, окна комнаты были сделаны большими и не задрапировывались так плотно как в Опочивальне. Окна располагались в глубоких нишах, образовывавших уютные уголки, в которых была расставлена мебель. Ниши закрывались чрезвычайно модными в то время решетками-жардиньерками, похожими на ширмы, решенными как ограда с прутьями в виде копий. Все решетки были густо покрыты плющом, живописно обвивающим их прутья. Над окнами находились оригинальные карнизы, причем они представляли собой не одну простую горизонтальную конструкцию, а были выполнены из двух частей, сходившихся под тупым углом и закрепленных держателем в виде розетки. На карнизах были подвешены занавеси из белого атласа с бахромою.
В начале XIX века неизменной принадлежностью интерьера кабинета был мраморный камин, часто служивший только для украшения. Такой камин был и в Кабинете Александры Федоровны. На нем располагалось большое зеркало в золоченой раме, большие часы и два небольших бронзовых канделябра с четырьмя свечами – традиционный каминный набор.
Говорить о том, что камин практически не топился, дает возможность наличие в помещении основного отопительного устройства – «громадной печи, похожей по своей форме на саркофаг»[121]. Эта массивная, небольшая по высоте, печь действительно чем-то напоминала египетский саркофаг и являлась одним из самых колоритных предметов обстановки интерьера. Она была выполнена из мрамора в виде уменьшенной полуциркульной арки, украшенной маскаронами.