СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Теоретические аспекты бытования рифмы в русском языке
1.1 Общее понятие о рифме
1.2 Виды рифм
ГЛАВА 2. А.С. Пушкин и В. Маяковский как теоретики и практики рифмы
2.1 Особенности стихотворной рифмы в творчестве А.С. Пушкина
2.2 Специфика рифм в поэзии В. Маяковского
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
Рифма – понятие ключевое для поэтической теории и практики, одно из самых важных и вмесите с тем самых дискуссионных в литературоведении. Широко обсуждаются среди ученых различные проблемы, связанные с природой рифм: ее сущность, пределы, количество видов и форм, своеобразие рифмовок у разных поэтов, эволюция и изменение рифмы на протяжении ряда эпох.
Историко-сравнительное изучение показывает, что пределы точности концевых повторов в стихе изменчивы и что понятие точной или неточной рифмы зависит от поэтических вкусов эпохи, более свободных и более связанных, т.е. прежде всего от литературной традиции в ее столкновении с индивидуальными вкусами. Показать значение исторической условности в той или иной установившейся системе рифмовки можно, конечно, на примере любого стихосложения в любую историческую эпоху. Сегодня предметом особого внимания исследователей является русская рифма.
Жирмунский отмечает, что в противоположность английской и французской рифме, односложной в акустическом отношении, и рифме немецкой, с постоянным редуцированным е [э] в заударном слоге, русская рифма, как итальянская и испанская, является многозвучной, а потому дает широкий простор для всевозможных, в теоретическом отношении поучительных, звуковых комбинаций. Вместе с тем, по сравнению с многозвучной итальянской (и испанской) рифмой, русская рифма представляет особый интерес, благодаря явлению редукции заударных гласных, в нашем произношении далеко еще не законченному и возбуждающему важные общие вопросы.
Рассматриваемая не как статическое явление, а в процессе своего развития, от Кантемира и Ломоносова – до Александра Блока и Маяковского, русская рифма может дать нам любопытный пример совершающегося на протяжении двух столетий непрерывного процесса деканонизации точной рифмы - сперва в форме незначительных графических отклонений, потом в виде все более заметных акустических несоответствий («приблизительная рифма»), наконец – как сознательное разрушение канонических созвучий употреблением заметных и необычных диссонансов («неточная рифма»).
Целью нашей контрольной работы как раз и является рассмотрение трансформации классической рифмы А.С. Пушкина в творчестве В. Маяковского.
Объектом изучения выступает процесс изменения рифмы с течением времени.
Предметом - поэтическое наследие А.С. Пушкина и В.Маяковского.
Задачи:
1. Рассмотреть общее содержания понятия рифма в русском стихосложении;
2. Выявить основные виды рифм;
3. Определить особенности классической рифмы А.С. Пушкина;
4. Проанализировать специфику бытования рифмы в поэзии В. Маяковского;
5. Сделать вывод о вкладе поэтов в теорию и практику рифмы.
Практическая ценность нашей работы заключается в том, что материал, изложенный в ней, может быть использован при дальнейшем изучении как теоретических курсов «Теория литературы» и «Основы поэтики», так и при подготовке практических занятий по темам «Творчество А.С. Пушкина» и «Творчество В. Маяковского».
ГЛАВА 1. Теоретические аспекты бытования рифмы в русском языке
1.1 Общее понятие о рифме
Школа фонетического изучения стиха утвердила определение рифмы как звукового повтора: совпадение ударного гласного и послеударной части слова есть рифма. В дальнейшем определение рифмы стремились расширить, учитывая опыт поэзии XX в., возможность совпадения предударных звуков, консонантизма и т.д. В.М. Жирмунский в своей книге «Рифма, ее история и теория» впервые указал на роль рифмы в ритмическом рисунке стиха. Он писал: «Должно отнести к понятию рифмы всякий звуковой повтор, несущий организующую функцию в метрической композиции стихотворения»
Справедливость указаний В.М. Жирмунского была очевидна, и его определение рифмы стало общепринятым. Б.В.Томашевский в своей работе по поэтике следующим образом определяет природу рифмы: «Рифма - это созвучие двух слов, стоящих в определенном месте ритмического построения стихотворения. В русском стихе (впрочем, не только в русском) рифма должна находиться в конце стиха. Именно концевые созвучия, дающие связь между двумя стихами, именуются рифмой. Следовательно, у рифмы есть два качества: первое качество - ритмическая организация, потому что она (рифма) отмечает концы стихов; второе качество - созвучие». Сходное определение дают Г. Шенгели, Л.И. Тимофеев, В.Е. Холшевников, который полемизирует с Б.В. Томашевским об обязательности положения рифмы в конце стиха, но не меняет определения по существу.
Таким образом, рифма определялась как фонетический повтор, играющий ритмическую роль. Это делает рифму особенно интересной для наблюдений над природой ритмических повторов в поэтическом тексте.
Сложность вопроса о происхождении рифмы заключается в трудности установления этого решающего момента – канонизации звукового повтора в новой композиционной функции.
Освоение рифмовки проходило в русском стихе в 17-18 веках. Основой для этого освоения был опыт устного народного стиха.
Ни один из трех видов устного стиха не знал рифмы как последовательно проведенного приема – повторяющегося сигнала при конце ритмических отрезков текста. Рифма появлялась лишь спорадически, как средство подчеркнуть параллелизм; в говорном стихе пословиц она была преимущественно женской и мужской («Ложкой кормит, а стеблем глаз колет», «Пришла беда – отворяй ворота»), в речитативном стихе былин – преимущественно дактилической («Во глазах, мужик, да подлыгаешься, Во глазах, мужик, да насмехаешься…»). Такая роль «служанки для параллелизма» имела для рифмы два важных последствия. Во-первых, она была по преимуществу грамматична: около четверти всех рифм (в пословицах) были глагольные, около трети – образованы существительными в одном роде, числе и падеже. Во-вторых, обращая больше внимания на грамматику, она обращала меньше внимания на фонетику: строгое совпадение согласных звуков было необязательно.
Сдвиги при переходе от устного стиха к письменному были неизбежны и совершались они в трех характерных направлениях:
Рифма становится грамматичнее, однороднее: доля глагольных рифм, самых легких, повышается почти до половины.
Чаще употребляются дактилические рифмы
Рифма становится точнее: среди мужских и женских доля неточных падает до 5%, среди дактилических – до 15%.
Все эти отличительные признаки характерны преимущественно для высоких жанров досиллабического стиха – Шаховского, Хворостинина, приказных стихотворцев. Что касается низших жанров, где стихи сперва слагались на слух, а потом записывались, то здесь черты устного говорного стиха держались гораздо крепче.
В силлабике определяющим в рифме является только количество созвучных слогов в конце стиха – в зависимости от этого рифмы делятся на односложные, двусложные и т.д., а положение ударения теоретически безразлично.
Образцом для русской силлабики была силлабика польская. Русские силлабисты восприняли женское окончание польского стиха как самостоятельную тоническую константу.
У Тредиаковского в «Новом и кратком способе» 1735 года утверждается сам термин «рифма» и различение «мужеских» и «женских» стихов. Рифму он считает обязательной: безрифменные стихи для него не существует, так как они непривычны ни русской, ни французской поэзии. Тредиаковский решительно заступается за рифму грамматическую: требование грамматической разнородности рифм для него – «ненадобная нежность».
Ломоносов в «письме о правилах российского стихотворства» опять-таки по своему обыкновению сосредотачивается не на том, что есть, а на том, что возможно и потому желательно: на допустимости в русском стихе и мужских, и женских, и дактилических рифм – «для чего нам… самовольную нищету терпеть и только однеми женскими побрякивать, а мужеских бодрость и силу, тригласных устремление и высоту оставлять?..». Для Ломоносова вопрос о рифме целиком сводится к вопросу о клаузуле: созвучие как таковое его не интересует, ни о допустимости белых стихов, ни о грамматических и евфонических требованиях к рифме он не высказывается.
Кантемир в «Письме Макентина» останавливается на рифме с наибольшей подробностью. Во-первых, он не согласен с взглядом Тредиаковского на обязательность рифмы: русской и французской традиции он противопоставляет опыт «итальянцев, гишпанцев, англичан», у которых употребительны и безрифменные стихи. Во-вторых, рифму он признает и мужскую, и женскую, и дактилическую. В-третьих, такой богатый выбор позволяет ему быть строже в грамматических требованиях к рифме: он осуждает как «подлую» рифму на –ати в однородных инфинитивах, но дозволяет ее в сочетании имени с глаголом («мати-спати»). В-четвертых, впервые останавливается на фонетических требованиях к рифме. Для последующей традиции 18 века эти рассуждения стали образцами.
Итоги дискуссии о рифме подвел Тредиаковский в «Способе» 1752 года и подвел их очень кратко: рифма в стихе употребительна, но отнюдь не обязательна; по строению различаются рифмы мужские и женские (односложные и двусложные), они равноправны; по степени точности различаются рифмы графически вполне и не вполне точные («богатые» и «полубогатые»; о грамматичности рифмы он ничего не говорит; и вообще считает, что «рифма есть не существенная стихам» и нужно, «чтоб всегда был предпочитаем ей Разум».
Итак, нормы рифмовки, установившиеся в русском классицизме: идеальная точность (по меньшей мере, двух знаков) как норма, йотированные рифмы как «вольность», приблизительные и неточные рифмы под запретом, опорные звуки как желательная, хотя и необязательная роскошь.