Зайнаб Абдулловна считала, что поэту, писателю мало быть только человеком. Он должен стать морем, скалой, янтарем, горным орлом, батыром, Самрегошом. Вспоминаются замечательные строчки:
Споткнусь, упаду - на батыра плечо Доверчиво опираясь.
Ты, горный орел, ты, поэт Салават, Возьми мое пылкое сердце!
Не странно ли, в тот же момент она пишет:
Я ухожу.
Ах, мой седой Урал широкоплечий, Сакмар или Яик - реки звонкогласые.
Сегодня вы так грустны, так ненастны!
Зачем грустить? Вы - жизнь, вы - сущность вечности Велики и бессмертны, и прекрасны.
Зайнаб Абдулловна всем существом, неистово, почти фанатично, но отнюдь не суеверно была убеждена, что настоящий поэт не умирает "весь".
Сама Биишева, как рабочая пчела (неизменный символ ее поэзии), говорила о себе:
Иль превращусь в рабочую пчелу?
Вся от пыльцы и солнца золотая, Трудиться буду снова день-деньской, Цветущие лужайки облетая.
И свой душистый, свой целебный мед Перед друзьями радостно поставлю -
Любовь моя янтарная, густая.
Поэзия Биишевой - жизнь и смерть, испытанные в накале высшей правды. Она - документ эпохи. И в то же время кардиограмма ее сердца, чутко реагирующего на малейшие колебания в духовном мире современного человека. Ее творчество еще раз и безоговорочно убеждает, что писать надо не на тему современности, а современностью. Болью и кровью. Вот почему она имела право сказать:
Шагай смелее и, глядя насквозь, Разоблачая лжи лицо рябое, Знай, добрые дела не пропадут -
Продолжит их идущий за тобою.
В этих строках - ключ к судьбе Зайнаб Абдулловны. Она словно подсказывала нам, читателям-друзьям, как воспринимать ее стихи:
Будь сам собой и не меняй лица, И пусть твой разум станет твоим вече, И твердо свое слово говори, Не озираясь, утро или вечер.
В этих строках подлинность поэзии, которая была ее исповедью, а теперь оказалась завещанием. Это жизненное кредо поэта. Биишеву невозможно представить автором "громогласных" деклараций, что, по ее убеждению, всегда является свидетельством вольной или невольной самовлюбленности и, еще хуже, цинизма, желания во что бы то ни стало привлечь внимание к собственной персоне, ради чего и стараются перекричать правду жизни. Она говорила: "Посиди спокойно, и ты поймешь, сколь суетны повседневные заботы. Помолчи немного, и ты поймешь, сколь пусты повседневные речи. Откажись от обыденных хлопот, и ты поймешь, как много сил люди растрачивают зря. Затвори свои ворота, и ты поймешь, как обременительны узы знакомств. Имей мало желаний, и ты поймешь, почему столь многочисленны болезни рода людского. Будь человечнее, и ты поймешь, как безумны обыкновенные люди".
Читая Зайнаб Биишеву, мы не перестаем удивляться чуду родной речи. Она учит нас, что только родное слово, познанное и постигнутое в детстве, может напоить душу поэзией, пробудить в человеке первые истоки национальной гордости, доставить эстетическое наслаждение многомерностью и многозначностью языка предков.
К тому же есть одна особенность, в силу которой З. Биишева не нуждается в доказательствах ее права на увековечение в памяти потомков. Зайнаб Биишева - художник чрезвычайно редкой судьбы. В 1990 году Указом Президиума Верховного Совета Башкортостана ей было присвоено высокое звание "Народный писатель Башкортостана". Почти все книги Биишевой переведены на русский язык, многие изданы в Москве и других городах бывшего СССР. Ее произведения изучаются в школах и на филологических факультетах вузов, они стали достоянием не только башкирской, но и всей многонациональной литературы.
Что такое достоинство человека? На мой взгляд, это ум, окрыленный свободой. Зайнаб Абдулловна обладала и этим качеством. Она всегда оставалась сама собой. Она ни разу не "подсюсюкнула" жестокому времени. Несмотря на все потрясения в творческом плане, бюрократические структуры не смогли превратить З. Биишеву в послушного, поддакивающего болванчика. Она и не пыталась имитировать послушание, во все времена и при всех обстоятельствах оставалась человеком с большой буквы. Таков вердикт ее прозы и поэзии.
Октябрь ВАЛИТОВ, профессор, доктор философских наук.
Газета "Республика Башкортостан"№4.2008г.
Светлана Чураева
Знак почета 2008 год начинается с грандиозного юбилея - 2 января исполняется 100 лет со дня рождения народного писателя Башкортостана Зайнаб Биишевой, лауреата Республиканской премии имени Салавата Юлаева, троекратного кавалера ордена "Знак почета". Это цифра - век! - так естественна для величавой фигуры Биишевой и так удивительна, ведь сердце Зайнаб Абдулловны перестало биться недавно - чуть более 10 лет назад; ее еще многие помнят - живой, родной, не "парадной".
Те, кто выросли на ее книгах, с волнением перечитывают любимые строки - в башкирской литературе праздник. А массовый русскоязычный читатель переспрашивает на каждом слове и дергает за рукав соседа: "Переведите мне…". Кто такая Биишева? Да, есть строки в энциклопедиях, есть книги - ее и о ней. Есть переводы на русский - хорошие и разные. Но нет героини, нет головокружительного ощущения высоты, нет памяти крови. И русскоязычный читатель чувствует себя обездоленным - ведь он живет на той же земле, что прославлена Биишевой и что сейчас прославляет ее, а праздника он лишен.
Трудности перевода - о них написаны учебники, книги, снято кино. Богато слово "перевод": можно переводить время, и можно переводить стрелки часов; можно переводить слепого через дорогу и переводить добро. Литературный перевод включает в себя все значения этого слова, и еще остается место - для маневра. Литературный переводчик часто вынужден вслепую перебираться из культуры в культуру, ориентируясь только на звуки и на находчивость сердца. Он переводит добро - не всегда адекватно. А если добавить личного: "перевожу", тогда возникает еще значение - перевоза. Помните, как у Маршака:
Я переводчик на Руси И этим дорожу, Но я, в отличье от такси, Не всех перевожу.
Переводчик - перевозчик через Лету, только переправляет он поэтов не как Харон - к забвению, а в обратном направлении - возвращает людям память о тех, кто далеко; дарует новую жизнь - в другом языке, другой культуре.
Но если язык еще худо-бедно поддается переводу, то с культурой все гораздо сложнее.
Язык - это всего лишь лексика, синтаксис, фонетика, стиль. А культура - это пространство и время.
Время: иногда переводчику требуется перевести стрелки часов. Вспомните, когда в русской литературе в последний раз прозвучала ода? Да еще "патетическая"? Задолго до рождения Биишевой. А в башкирской литературе патетическая ода - явление вполне злободневное: ее создал к 100-летию Зайнаб Абдулловны прекрасный поэт Ирек Киньябулатов, у которого тоже в 2008 году юбилей - ему исполняется 70 лет.
Кто-то, может, и посмеется над пафосом этого произведения, - но только если этот кто-то не знает, что такое "ода". Напомним, что ода - произведение, отличающееся торжественностью и возвышенностью, а "пафосный" - это и значит взволнованный, страстный, исполненный энтузиазма. Так писатель башкирский возвращает читателя к истокам русского языка.
И не менее, чем временное соответствие, важен при переводе масштаб. Ведь, к примеру, от маленьких сувенирных копий памятника Салавату Юлаеву не дрогнет душа. Хотя то же лицо у поэта, тот же порыв у коня - угол зрения совершенно не тот.
Скульптор рассчитывал, что в лицо его герою люди будут заглядывать снизу. И это очень точно - в лица героев нужно заглядывать только так - снизу вверх. Герои должны возвышаться над нами, простыми людьми.
Герой - человек иной породы, он чужд слабостей и терзаний. Где герой, там обязателен высокий - Большой - стиль. Как справедливо писал Петр Вайль: "…чем дискретнее мир, чем туманнее будущее.
Чем невнятнее прошлое, чем неопределеннее настоящее, чем безлюднее окружение, тем понятнее ностальгия по Большому стилю, в котором - прикосновение к материнской груди, тепло и забота, незамутненный душевный окоем, незагаженная перспектива жизни".
Но, по тому же Вайлю: "Стиль и Большой стиль - две вещи несовместные", поэтому в наше суперстильное время мы бежим большого, высокого стиля. А он порою необходим, иначе в литературе не будет Героя.
Современная русскоязычная литература бедна героями с большой буквы и со времен постмодернизма чурается вселенских страстей, бурного проявления чувств. Поэтому русскоязычный читатель, столкнувшись со всем этим в переводном произведении, вновь обретает литературную память, тем самым углубляя свое эстетическое пространство…
[1] Самрегош - сказочная птица, спасительница добрых людей.
[2] Рогервик - крепость в Эстонии, куда ссылали на каторгу.
[3]До перевода своей письменности на кириллицу башкиры пользовались, как и другие тюркоязычные народы, арабским шрифтом, затем некоторое время - латинским.