Интернационализация культурной жизни народов России сопровождалась ростом национального самосознания. В настоящее время эти две тенденции столкнулись. Деформация национальных культур под влиянием насильственных процессов «интернационализации», их унификация и упрощение вызывают болезненные реакции у представителей многих народов Российской Федерации. Там, где эти деформации наиболее очевидны, часть национальной интеллигенции принимает политику интернационализации настороженно, а часть рассматривает ее как угрозу утраты национальной самобытности, культуры, языка и т.д. Отсюда возрождение традиционализма, протесты против русского языка как средства межнационального общения, стремление замкнуться в рамках национальной культуры, ослабление взаимообогощающих связей национальных культур.
Важным социокультуным фактором этнической напряженности является аккультурация. Все большее распространение получают такие социокультурные процессы, в результате которых представители того или иного народа, утратив свою традиционную этническую культуру и родной язык, так и не приобщаются к какой-либо другой национальной культуре, к ее ценностям. В процессе модернизации (перехода общественных структур от традиционного состояния к современному) с углублением разделения труда и ускоренным развитием рыночных отношений) основным субъектом аккультурации становятся маргинальные слои, группы, страты и мигранты. Речь идет о том, что в процессе миграции населения со своей этнической территории, вызванного экстенсивным развитием экономики страны, образуется масса людей, которая, с одной стороны, теряет основополагающие черты своего этноса, а с другой - еще не приобрела устойчивых свойств вновь сложившихся сообществ. Именно эта группа, значительную часть которой составляют малоквалифицированные (в том числе и сезонные) работники преимущественно физического труда, создает питательную среду для возникновения национальной напряженности, обострения проблему взаимодействия культур, двуязычия, контактов местного и приезжего населения[82].
6. Социально-статусные факторы. Эти факторы связаны с местом этнических групп в общенациональном разделении труда. Они выражаются в различиях в содержании и характере труда, размерах и способах общественного вознаграждения за труд, возможностях реализации материальных и духовных потребностей, количестве, структуре и использовании нерабочего времени и т.д. Эти различия становятся источником противоречий и конфликтов в национальных отношениях.
Во-первых, на практике сложилась такая ситуация, что правом выбора привлекательных, престижных, «выгодных» профессий пользуются преимущественно представители коренной национальности республик, регионов. В то же время в ряде мест социальная структура национальных меньшинств отличается высокой долей занятых физическим трудом и значительно более низкой долей по сравнению с коренным населением занятых в управлении, науке, культуре, просвещении и т.д. В последнее время своего рода дискриминация «мигрантов» может усилиться в связи с введением статуса государственных языков в республике.
Справедливости ради надо сказать, что в некоторых регионах сложилась обратная ситуация. Например, исследование башкирских социологов показывает, что в Башкортостане представительство национальностей в той или иной отрасли деформировано в ущерб титульной этнической группы. «Так, башкиры как бы закреплены за сельским и лесным хозяйством, а русские за наукой и промышленностью, татары - за торговлей, кредитованием и страхованием»[83].
Такая закрепленность повлекла за собой три последствия:
1) этнические общности обладают разным культурно-техническим потенциалом;
2) этнические общности испытывают неодинаковое стимулирующее воздействие к росту, повышению квалификации со стороны производства;
3) сферы деятельности оказывают существенное влияние и вместе с тем различное влияние на образ бытия, способы удовлетворения материальных и духовных потребностей, здоровье этнических общностей.
Во-вторых, известно, что за годы советской власти все народы России получили возможность приобщиться к современной культуре и получить образование. Однако этот позитивный процесс породил ряд проблем и противоречий в формировании социально-профессиональной структуре различных этносов. Так, все более прочно утверждалось положение, согласно которому преимущества при поступлении в учебные заведения стали получать представители коренного населения. В результате рост студенчества в республиках сопровождался существенными изменениями в его национальном составе.
В-третьих, одной из предпосылок роста этнической напряженности и углубления взаимного недоверия является узурпация разного рода привилегированных социальных ниш и ключевых постов представителями одной этнической группы в ущерб другим. В условиях номенклатурной кадровой политики и преобладания патриархально-земляческих связей подобная практика получила широкое распространение в различных регионах Закавказья и Центральной Азии, особенно в регионах проживания этно-конфессиональных меньшинств. Фактически повсеместно руководящие должности в управленческих структурах занимали представители доминирующего этноса республики, назначаемые сверху. Причем, нередко кооптируемые «аппаратчики» представляли не только «коренное» большинство, но и круг лиц, приближенных к первому секретарю, парторганизации республики, были связаны с ними родственными, племенными и земляческими узами.
В-четвертых, изменения, происходящие в обществе, серьезно подрывают позиции национальной и земляческой бюрократии, ставят под сомнение социальную роль и компетентность групп национальной интеллигенции, получивших свой социальный статус преимущественно по принадлежности к коренной национальности. Занявшие удобную национальную нишу в системе межрегионального разделения труда, эти социальные группы упорно борются не только за свое выживание, но и приобретение функций власти.
В-пятых, следует обратить внимание и на другую тенденцию. Быстрый рост национальных кадров интеллигенции породил серьезные проблемы в их трудоустройстве. Больше половины выпускников вузов народов Севера, Сибири и Дальнего Востока работают не по специальности, заполняя многочисленные, в большинстве ненужные, управленческие учреждения. В 80-е годы среди малочисленных народов не были распределены на работу около 19% выпускников вузов и более 40% окончивших средние специальные учебные заведения, почти половина всех подготовленных учителей. В общественном производстве не были заняты тысячи представителей разных народов, имеющих высшее и среднее специальное образование. Многие из них ведут праздный, а порой и паразитический образ жизни. Вся эта масса профессионально несостоявшихся людей стала «гремучей смесью» целого ряда межнациональных конфликтов в горячих точках России и других странах СНГ. Эти представители национальной интеллигенции, не принося своему народу никакой пользы, стали активными участниками экстремистских митингов и демонстраций в более спокойных регионах.
В-шестых, сохраняется напряженность на рынках труда национальных окраин. Если в начале 2000 года напряженность на рынке рабочей силы (численность зарегистрированных безработных в расчете на одну вакансию) составила в целом 2,5 человека по Российской Федерации, то в Республике Калмыкия этот показатель равнялся 37,4, в Ненецком автономном округе - 41,8, Корякском автономном округе - 97,1, Республике Ингушетия - 184,4, Агинском Бурятском автономном округе - 2495 человек[84].
7. Социально-правовые факторы. Попустительство и порой соучастие центральных инстанций способствовали формированию в регионах «теневой» экономики и соответственно «теневой» социальной структуры. Многомиллионные хищения и массовое взяточничество породили мафиозные кланы по этническому и родовому принципу. Их поведение создавало у людей искаженные понятия о морали и нравственности, представления о вседозволенности и безнаказанности. На этой социальной почве стали расти новые организованные преступные группы. По свидетельству правоохранительных органов, по национальному признаку в ряде мест сформировались сообщества людей с различным социальным статусом, объединенных идеей преступного промысла и последовательно реализующих ее в иерархической системе противоправной деятельности. Особую обеспокоенность вызывает сращивание этих иерархических структур с государственным аппаратом.
К числу «теневых» или «несистемных» социальных иерархических структур относится обычай обязательной взаимопомощи представителей родовой или этнической общности в продвижении по службе, устройстве на «выгодную» или престижную работу, поступлении в вуз и т.п. Такая же этническая взаимопомощь распространена и во многих структурах, связанных с «теневой» экономикой. В преступные сообщества вовлекаются люди, принадлежащих к определенным родовым или этническим группам. Причем обычаи и традиции обязывают родовых членов этих сообществ подчиняться их лидерам - «крестным отцам» и «аксакалам». Такого рода «теневые» структуры становятся неотъемлемой частью всей системы внутринациональных и межнациональных отношений, умело, приспосабливаясь к изменению социальных ситуаций. Не участвуя напрямую в противоправных действиях, лица, находящиеся на разных этажах «теневых» иерархических сообществ, становятся практически неуязвимыми для преследования со стороны правовых органов[85].