С исследования реального объекта (объективно-конкретного) начинается познание. Это исходный пункт познавательной деятельности, движение от чувственно-конкретного к образованию абстракций. Только на основе выявленных абстракций возможно второе восхождение — от абстрактного к конкретному, к воспроизведению конкретного посредством мышления.
Дело не только в том, что без первого «восхождения» невозможно образование абстракций, но еще и в том, что весь процесс восхождения от абстрактного к конкретному опирается на первое восхождение, т.к. предполагает постоянное обогащение содержания теоретической мысли эмпирическими данными. Это выражается в уточнении и обогащении абстракций, которые являются ступенями движения к конкретному, во введении новых понятии полученных из анализа объективно-конкретного. Поэтому восхождение от абстрактного к конкретному не может рассматриваться как полный отрыв от эмпирического уровня познания, не быть интерпретировано, как у Гегеля, в виде чистого восхождения, выведения одного понятия из другого безотносительно к реальной действительности. Оба процесса неразрывно связаны друг с другом, составляют единство, ведущей стороной которого в теоретическом познании является восхождение от абстрактного к конкретному, а необходимым моментом — восхождение от конкретного к абстрактному, опираясь на которое познание движется от знаний об отдельных сторонах объекта, выраженных в абстракциях, ко все более полному и всестороннему знанию, к синтезу категорий, к теории объекта.
Исторический и логический методы.
Любой объект имеет свою историю и логику. История объекта — это реальный процесс его возникновения, изменения, развития. Логика объекта — объективная закономерность, основная тенденция этого процесса. В этом смысле употребляются понятия «логика событий», «логика вещей», «логика общественного развития» и т.п.
История и логика объекта обусловливают исторический и логический методы познания. Исторический метод воспроизводит историю объекта во всех подробностях, с присущими ей зигзагами, скачками и случайностями. Он находит широкое применение в исторических науках, где существенное, значение имеет изучение конкретных событий, особенностей развития народов, характеров и деятельности отдельных личностей. К таким наукам относятся, например, история отдельной страны, история государства и права России, зарубежных стран, история политических и правовых учений.
Логический метод воспроизводит историю объекта в главном, основном, существенном, исключая события и факты, вызванные случайными обстоятельствами. История предстает в «выправленном», обобщенном виде, что позволяет выявить законность исторического процесса, его логику. Логический метод применяется в теоретических науках: теории государства и права, экономической теории и др. Вместе с тем, несмотря на различие этих методов, их относительную самостоятельность, ни один из них не применяется в «чистом» виде. Исследуя историю объекта, нельзя игнорировать его логику; это ведет к описанию фактов без их объяснения, выявления закономерных связей и обусловливающих их причин. Исторический метод предполагает логический анализ исторического материала. С другой стороны, логическая реконструкция истории объекта должна опираться на реальный исторический процесс, на конкретные факты; в противном случае неизбежно абстрактное, оторванное от действительности теоретизирование. В процессе познания оба метода применяются, как правило, в единстве, обусловленном единством исторического и логического в реальном историческом процессе.
74. Аксиология как учение о ценностях. Типология ценностей.
Понятие ценности впервые появляется у Канта, который противопоставил сферу нравственности (свободы) сфере природы (необходимости). Ценности сами по себе не имеют бытия, у них есть только значимость: они суть требования, обращенные к воле, цели, поставленные перед ней. Разведение бытия и долженствования - предпосылка А., оно характерно для тех направлений философии XIX и XX веков, в которых высшей духовной способностью в человеке признается воля.
Развернутое учение о ценностях впервые дал в середине XIX в. Р. Г. Лотце. Ученик Лотце, Виндельбанд, также пытался с помощью теории ценностей избежать релятивизма и обосновать общезначимость как теоретического познания, так и нравственного действия. С его точки зрения, релятивизм - это смерть философии, поскольку последняя может существовать лишь как учение об общезначимых ценностях. Виндельбанд рассматривает ценности как нормы, которые образуют общий план всех функций культуры и основу всякого отдельного осуществления ценности. Пытаясь создать синтез кантовской критической философии с учением о значимости Лотце, Виндельбанд переводит проблему ценностей на язык философии культуры: в качестве ценностей у него выступают истина, добро и красота, а наука, правопорядок, искусство и особенно религия рассматриваются как "ценности-блага" культуры, без которых человечество не может существовать. В отличие от Канта, Виндельбанд вслед за Лотце считает, что нормы управляют не только нравственными действиями; они также лежат в основе теоретической и эстетической деятельности. Всякая ценность выступает как цель сама по себе, к ней стремятся ради нее самой, а не ради чисто материального интереса, выгоды или чувственного удовольствия. Ценность - это не реальность, а идеал, носителем которого является, по Виндельбанду, трансцендентальный субъект - "сознание вообще", "нормальное сознание", т.е. сознание как источник и основа всяких норм.
Несколько дальше от Лотце и ближе к Канту взгляды Риккерта, разрабатывавшего учение о ценностях как основу теории знания и нравственного действия. В основе науки, согласно Риккерту, лежит воля сверхиндивидуального субъекта, которая хочет истины. Воля, "хотящая естествознания", или воля, "хотящая истории", есть, с его точки зрения, необходимое признание безусловно обязательных сверхэмпирических ценностей. Общезначимость науки, как и нравственных императивов, распространяется лишь настолько, насколько распространяется эта воля. Поскольку познание рассматривается как "родственное велению признание или отвержение", то познать - это прежде всего занять определенную позицию по отношению к ценностям. Анализируя процесс познания, Риккерт различает субъективную сторону акта суждения (психическое бытие) и его объективное содержание (надбытийное значение, смысл). Значение, или смысл, не есть бытие и логически предшествует всякому бытию. Главное определение ценности состоит в том, что она есть нечто полностью безотносительное и в этом именно смысле трансцендентное как по отношению к любому бытию, так и по отношению к познающему субъекту. Теория познания, таким образом, есть наука о ценностях как трансцендентных предметах. В ответ на критику неокантианской теории ценностей со стороны Г. Мюнстерберга, Э. Ласка, Гуссерля и других философов, убежденных в том, что всякая нормативная дисциплина должна иметь в качестве своего фундамента соответствующую теоретическую дисциплину, Риккерт в работах 1910-х годов стремился различить понятия "нормы" и "ценностей". Ценность, или значимость, по Риккерту, становится нормой только в том случае, если с ней сообразуется некоторый субъект. Вместе с нормой появляется и понятие долженствования, которое принадлежит не трансцендентному, а имманентному миру, будучи связано с волей субъекта. В основе неокантианской А. лежит неустранимый дуализм имманентного бытия и трансцендентного смысла (ценности), который, вступая в соотнесение с субъектом, превращается для него в некий императив - долженствование. Как возможна эта связь (имманентного с трансцендентным) и каким образом она осуществляется, представляется непостижимым.
Из понятия воли при обосновании А. исходили представители не только баденской, но и марбургской школы неокантианства. Истинные ценности, согласно Когену, порождает "чистая воля", носителем которой является трансцендентальный, а не индивидуальный субъект. Г. Мюнстерберг видит важнейший акт надындивидуальной воли в признании ценностей. При этом он резко различает ценность и долженствование как трансцендентную и имманентную реальности и предлагает поставить на место философии долженствования философию ценностей. Этому широкому течению волютивного обоснования ценностей в конце XIX в. противостояло не менее влиятельное направление, представители которого считали источником ценностей не волю, а чувство. В. Вундт, Ф. Иодль, Ф. Паульсен считали чувство (и соответственно ценности) чем-то субъективным. Указывая на историческую относительность этических и правовых норм, они делали вывод об относительности лежащих в их основе ценностей и принципиально отграничивали мировоззрение, как базирующееся на ценности, от науки, дающей объективное знание.
В противоположность этому, Брентано, Мейнонг, Шелер пытались доказать объективный характер самого чувства и соответственно общезначимость и объективность ценностей. Так, по Брентано, говоря о том, что боль ненавистна, а радость предпочтительна, человек утверждает существование ценностей - это аналогично тому выводу, что существуют правильные и неправильные суждения (истинное и неистинное познание), правильная и неправильная любовь или ненависть, и эти априорные чувства составляют источник ценностей. Кант и неокантианцы, с точки зрения Брентано, интеллектуализируют понятие ценностей, поскольку видят их источник в разумной воле, тогда как в действительности источником ценности являются эмоциональные акты предпочтения - любви, а отрицательные ценности возникают из акта отвращения - ненависти. Эти акты - более фундаментальные феномены, чем акты выбора, предполагающие волю. Шелер, в противовес формальной этике Канта, строит на базе А. так называемую "материальную этику ценностей". Шелер полностью согласен с Кантом в том, что человеческую волю нельзя ставить в зависимость от внешних по отношению к ней благ и целей, поскольку с изменением этих благ меняется смысл понятий доброго и злого. Не содержание воли определяется внешними ей целями, а, наоборот, цели различаются по тому, какими ценностями направляется воля: добрая личность ставит себе и благие цели. Однако, оставляя за пределами этики "блага", т.е. "ценные вещи" ("ценные реальности"), Кант выносит за ее пределы и те ценности, которые "воплощены" в этих благах, считая, что они полностью принадлежат эмпирическому миру. По убеждению же Шелера, ценности, явленные в благах, не следует отождествлять с эмпирической природой самих "благ". Подобно тому как цвета можно отделить от цветных предметов и созерцать сами по себе, так и ценности - приятное, благородное, величественное, священное - могут созерцаться не только как свойства вещей или людей, которым они принадлежат. Область очевидного (априорного) не совпадает, по Шелеру, с "формальным" в противоположность "материальному", содержательному, ибо "материальное" вовсе не совпадает с чувственным, а должно быть понято как "чистый феномен". Эмоциональная жизнь также имеет свое априорное содержание; любовь и ненависть - изначальные основы человеческого духа, "последний фундамент всякого другого априоризма". Познание ценностей, или их созерцание, основано на чувстве, в конечном счете на любви и ненависти. Это познание предстает в виде специфических функций и актов, которые резко отличаются от всякого восприятия и мышления. Согласно Шелеру, только через эти акты можно войти в мир ценностей. С его точки зрения, априорная структура ценностей не зависит ни от какой целеполагающей деятельности субъекта, его воли. Сущность всякого познания ценностей составляет, по Шелеру, именно акт предпочтения, в интуитивной очевидности которого устанавливаются "ранги" ценностей: ценности тем выше, чем они долговечнее, чем менее причастны "экстенсивности", т.е. "делимости", и, наконец, чем глубже удовлетворение, которое они дают. В этом смысле наименее долговечными являются ценности "приятного", связанные с удовлетворением чувственных склонностей человека, с "материальными благами", которые в наибольшей мере "делимы" и дают самое мимолетное удовлетворение. Намного выше рангом ценности "прекрасного" или "познавательные ценности" - они неделимы, и потому все, участвующие в созерцании красоты или познании истины, получают объединяющую радость. Высшей, по Шелеру, является ценность "святого", или божественного, которое единит и связует всех причастных к нему и дает наиболее глубокое удовлетворение. Таким образом, в его концепции все ценности имеют в качестве своей основы ценность божественной личности - "бесконечного личного духа".