При одностороннем изменении договора имеет место диктат одной стороны, юридическое значение придается воле одного субъекта при полном игнорировании воли другого лица. При таких условиях данную конструкцию уже нельзя именовать договором. С момента одностороннего изменения условий договор трансформируется в акт диктата одной стороны. Как ни странно, но более приемлемым и логичным представляется отказ от договора одной из сторон. Это вполне объяснимо с позиции необходимости защиты интересов сторон в случае их грубого нарушения, поскольку при этом, по сути, уже нет того соглашения, которое прежде было достигнуто. Однако неприемлемой представляется возможность одностороннего изменения договора, которая превращается в форму юридического насилия одной стороны в отношении другой.
В связи с изложенным представляется необходимым исключить из ст. 523 ГК РФ указание на возможность одностороннего изменения условий договора поставщиком или покупателем.
При расторжении договора, как поставщик, так и покупатель вправе в особом порядке взыскать с ответственной стороны причиненные расторжением договора убытки. Согласно ст. 524 ГК РФ, если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства продавцом покупатель купил у другого лица по более высокой, но разумной цене товар взамен предусмотренного договором, покупатель может предъявить требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке. В литературе такие убытки называют конкретными.
Подобное право предоставлено и покупателю. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства покупателем продавец продал товар другому лицу по более низкой, чем предусмотренная договором, но разумной цене, продавец может предъявить покупателю требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке.
Помимо конкретных закон допускает возможность взыскания и так называемых абстрактных убытков. Их суть заключается в том, что, если после расторжения договора поставки в связи с нарушением обязательства поставщиком или покупателем заменяющая сделка не совершена взамен расторгнутого договора и на данный товар имеется текущая цена, сторона может предъявить требование к контрагенту о возмещении убытков в виде разницы между ценой, установленной в договоре, и текущей ценой на момент расторжения договора.
Чтобы избежать трудностей в применении указанных правил, законодатель в п. 3 ст. 524 ГК РФ сформулировал понятие текущей цены, под которой признается цена, обычно взимавшаяся при сравнимых обстоятельствах за аналогичный товар в месте, где должна была быть осуществлена передача товара. Если в этом месте не существует текущей цены, может быть использована текущая цена, применявшаяся в другом месте, которое может служить разумной заменой с учетом разницы расходов по транспортировке товара.
Взыскание конкретных или абстрактных убытков упрощает положение кредитора при доказывании размера таких убытков[97]. В этом проявился, в частности, новый концептуальный подход при конструировании гражданского законодательства, поскольку по действующему ГК РФ "слабой стороной в обязательстве по его сути реально является кредитор, не поучивший причитающегося ему по договору"[98]. Тем более что подобное решение вопроса уже широко применяется в практике стран как англо-американского права[99], так и права континентального[100]. Статья 75 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров также допускает возможность взыскания конкретных и абстрактных убытков[101].
Вместе с тем возникает вопрос о трактовке правила, сформулированного в п. 4 ст. 524 ГК РФ. Согласно указанной норме взыскание конкретных или абстрактных убытков не освобождает сторону, не исполнившую или ненадлежаще исполнившую обязательство, от возмещения иных убытков, причиненных другой стороне, на основании ст. 15 ГК РФ.
По смыслу указанной нормы убытки, предусмотренные ст. 15 ГК РФ, должны взыскиваться сверх конкретных или абстрактных убытков. Подобный вывод находит поддержку и у правоведов. Так, В.В. Витрянский утверждает, что "речь идет о минимальном размере убытков, вызванных расторжением договора поставки в связи с неисполнением обязательств одной из сторон, что, впрочем, не исключает возмещения и иных убытков, причиненных неисполнением либо ненадлежащим исполнением условий договора"[102]. Еще более определенно по данной проблеме высказалась Е.А. Зверева, которая считает, что требования о взыскании конкретных и абстрактных убытков потерпевшая сторона может предъявить наряду с требованием о возмещении убытков на основании ст. 15 ГК РФ[103].
Однако в ст. 15 ГК РФ говорится о взыскании реального ущерба и упущенной выгоды, в то время как п. 4 ст. 524 ГК РФ каких-либо уточнений или изъятий не содержит. В результате получается, что кроме конкретных и абстрактных убытков можно взыскать еще убытки в полном объеме на основании ст. 15 ГК РФ. Но тогда приходится констатировать, что в этой части при разработке Кодекса были допущены отступления от концептуальных основ ГК РФ. С.А. Хохлов в этой связи утверждал, что у кредитора есть право "на безусловную и по общему правилу полную денежную компенсацию потерь, понесенных им в результате недолжного поведения"[104].
Взыскание единых (но не двойных) убытков предусмотрено и в зарубежном законодательстве: - во французском гражданском праве убыток - это компенсация всех потерь вследствие неисполнения договора должником[105];
- в немецком гражданском праве под убытками понимается компенсация потерпевшей стороне, при получении которой она оказалась бы в положении, в котором она была бы при надлежащем исполнении договора. Немецкие цивилисты такую ответственность называют "тотальной";
- в англо-американском праве "цель судебного решения об убытках от нарушения договора - поставить истца, насколько это возможно, с помощью денег в то же положение, с учетом возмещения убытков, в каком бы он находился, если бы договор был исполнен"[106].
Видимо, при разработке ГК РФ была допущена неточность. В ст. 75 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров говорится о взыскании помимо конкретных убытков еще дополнительных убытков, но не иных, как в п. 4 ст. 524 ГК РФ. Указание на то, что взыскиваются убытки дополнительно, поясняет, что это сверх конкретных убытков, но для полного возмещения убытков потерпевшей стороне. В частности, к дополнительным убыткам относят расходы, возникающие у покупателя в связи с приемкой товаров, от которых он впоследствии правомерно отказался[107]. Следует согласиться с А.В. Латынцевым, что, "стремясь сделать правовую базу России схожей с ее западными аналогами, законодатель в данном случае фактически ввел двойную ответственность"[108].
По нашему мнению, для решения проблемы корректного понимания возмещения убытков необходимо внести изменения в п. 4 ст. 524 ГК РФ, изложив его в следующей редакции: "Удовлетворение требований, предусмотренных пп. 1, 2 и 3 настоящей статьи, не освобождает сторону, не исполнившую или ненадлежаще исполнившую обязательство, от возмещения дополнительных убытков, причиненных другой стороне, до полного их возмещения (ст. 15 ГК РФ)".
Рядом специфических особенностей отличается защита прав и интересов сторон по договору поставки товаров для государственных нужд. Данные особенности обусловлены не столько тем, что в указанных отношениях участником является государство[109], сколько необходимостью обеспечения государственного влияния на исполнение договоров, заключаемых для обеспечения государственных нужд[110]. Данным договором опосредуются отношения, имеющие особое общественное (публичное) значение:
- формирование государственных материальных резервов;
- обеспечение обороноспособности;
- выполнение экологических программ;
- снабжение населения некоторыми товарами, а соответствующих производителей - сырьем, комплектующими, оборудованием и т. д.
Подобные типы договоров известны странам как континентального, так и англо-американского права.
В Англии и США их называют "правительственными контрактами", на финансирование которых, например, в США расходуется примерно 20% валового национального продукта страны[111]. Государственные органы, участвующие в таких контрактах, вправе в одностороннем порядке изменять несущественные условия договоров, а также расторгать их в одностороннем порядке, если только это соответствует общим интересам[112].
Во Франции подобные договоры именуются "административными". В литературе отмечается, что стороны в административном договоре не равны не только фактически, но и юридически. Государственный орган - сторона такого договора - вправе в одностороннем порядке изменять его несущественные условия или даже в одностороннем порядке расторгать этот договор, а также контролировать его исполнение, давать инструкции другой стороне и пр.[113] В случае одностороннего расторжения договора государственный орган обязан возместить лишь положительный ущерб, но не упущенную выгод[114].