· Опора на всеобщее крестьянское восстание
· Главным средством в победе над большевиками является не огромная профессиональная армия, а относительно немногочисленный (порядка 15 тысяч человек) добровольческий корпус, опирающийся на местное население. Во главе этого корпуса должны стоять кадровые офицеры [133]
Как можно заметить, высказываемые здесь идеи весьма схожи с тактикой действий армии Махно и других представителей «движения зеленых». Подмечая это сходство, сам Савинков говорит о правильности выбранных Махно методов борьбы с большевиками [134]. Более того Савинков говорит о необходимости как можно более широкого установления связей с представителями «зеленых», тайных крестьянских революционных организаций[135].
· Отказ от помощи иностранцев и невозможность любых попыток свергнуть большевиков, основывающейся исключительно на ней [136].
В этом вопросе взгляды по сравнению скажем с 1918 годом, безусловно, претерпели изменения. Красноречиво об этом факте говорят слова самого Савинкова: «Долго я был сторонником интервенции, но… обманутый надеждами в Рыбинске, Ярославле, Севастополе… Я предполагаю, что комментарии излишни» [137]. Однако отказ от надежды на интервенцию как средство свержения власти большевиков не означает отказа от помощи со стороны союзников. Савинков пишет: «Что можно попросить у иностранцев: винтовки, пулеметы, пушки, которыми мы умеем сами владеть» [138]. Более того сам Савинков в период не только его работы в колчаковском бюро информации «Унион», но и во время польской кампании. Так, например, в письме У. Черчиллю от 8 июля 1920 года он не просто об помощи в виде ненужного или германского оружия, но увязывает проблемы русских вооруженных формирований на территории Польши, самой Польши с распространением большевизма по всей Европе [139].
Исходя из указанных выше принципов, строится и решение Савинковым тактических вопросов. Одним из основных средств борьбы с большевиками становится создание антибольшевистских военных организаций и проникновение в советские учреждения[140]. Немаловажную роль играют и диверсии на границах. Яркое представление о них дают показания Павловского [141]. Как можно заметить, многие методы и тактические решения Савинкова имеют тесную связь с его прошлым эсера-террориста. В подобном же контексте можно рассматривать и попытки организаций покушений на ряд видных советских политиков [142]
Важное место в политических программах организаций Савинкова занимали внешнеполитические вопросы. Многие из них мы, так или иначе, рассматривали выше, однако необходимо привести их в некую систему.
Главные враги и главные союзники выделяются Савинковым достаточно четко. Главным врагом для него является Германия и поддерживаемые ей эмигранты, целью которых является «восстановить самодержавный строй в России» [143]. Савинков много говорит о вине Германии во «внедрении большевизма», о том, что «Россия была всегда для Германии предметом эксплуатации». Эти факторы, безусловно, играли существенную роль в том, что Савинков считал Германию основным врагом и противником его стремлений. Однако мы хотели бы обратить внимание и на другое.
Объективные обстоятельства деятельности Савинкова в годы Гражданской войны сложились таким образом, что главной его опорой в деле борьбы против большевиков стала Польша и стоящая за ней Франция. Одновременно он все дальше и дальше отходил от соглашений с представителями белого движения и приходил к признанию того, что победа над большевиками под идеями и методами, которые применяли белые, невозможна. Таким образом, Германия в такой ситуации неизбежно становилась главным врагом Савинкова и главной противодействующей силой в его антибольшевистской борьбе. Это обстоятельство он пытался использовать в переговорах с Францией по поводу увеличения финансовой помощи его деятельности. В письме Барту, военному министру Франции, он писал: «Совершенно не ходатайствуя о миллионах франков, о вооружении и помощи для многомиллионной армии, Комитет позволяет себе надеяться, что Франция не забудет тех, кто остался неизменно верным союзником и особенно Французской республике, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не вели переговоров с Германией, которые неутомимо работали на дело укрепления русско-польских взаимоотношений…» [144].
Главными союзниками для Савинкова являются Польша и Франция. Он подчеркивает дружественные отношения между Францией и Россией, отсутствие тенденций со стороны Франции к эксплуатации России. В схожем ключе построены его мысли о Польше[145].
Как указывалось выше, подобный выбор союзников обуславливался объективными обстоятельствами, в которые был поставлен Савинков в годы Гражданской войны. Немаловажную роль здесь играли финансовые вопросы. Польша и Франция были двумя главными «инвесторами» в деятельность савинковских организаций. Интересные сведения в этом отношении предоставляет уже упоминавшийся доклад о деятельности Б. Савинкова, составленный английской разведкой. В нем отмечается, что Савинков отличается от других антибольшевистских вождей своей экономностью и строгим контролем расходования средств [146]. По оценкам данного доклада с 1 июня 1920 по 1 апреля 1921 года, не считая вооружения и снаряжения, около 290 000 000 польских марок [147]. Однако с 1 июня польское правительство прекратило финансирование. Савинков обратился к помощи Франции. В результате французский генеральный штаб обещал добиться для него субсидирования в количестве 6 000 000 польских марок в месяц [148].
Важно однако рассмотреть не только количество, но и структуру расходования средств. По сведениям доклада 94,2% польских дотаций использовалось для поддержки армии и антибольшевистской деятельности и лишь 5, 82% для административных нужд [149]. Эти цифры весьма плохо согласуются с мнением полковника Орлова о непродуктивных тратах на громадный штат служащих, на угощение польских офицеров [150]. К сожалению, мы не располагаем источником, позволяющим вынести окончательное решение по данному вопросу, однако отметим, что факты непроизводительных затрат в организациях Савинкова присутствовали.
Недостаточность финансирования была одной из главных проблем савинковских организаций. В разного рода документах, касающихся РЭК (в вышеприведенном докладе речь идет о средствах, направлявшихся по более широким каналам) Савинков постоянно сетует на недостаток денег [151]. Данное обстоятельство объективно ограничивало возможности его деятельности.
Как мы пытались показать, выбор Савинковым союзников во многом обуславливался объективными обстоятельствами, в которых он оказался в период Гражданской войны. Однако Савинков не был бы Савинковым если бы не пытался подвести под реально существующие вещи обширную теоретическую базу. Поэтому неслучайно, что в решениях возглавляемого им НСЗиСР мы можем найти, например, такое положение: «Только связь между Францией и Польшей и демократически возрождающейся Россией может обеспечить в Европе постоянный мир» [152].
Продолжая тему внешнеполитических концепций Савинкова, скажем несколько слов о его отношении Рижскому миру и его месту в русско-польских отношениях. Прежде всего, отметим факт, что Савинков всячески пытался сорвать рижские переговоры о мире. По показаниям полковника Орлова, рейд савинковцев, которым руководил сам Орлов на село Рубежевичи, был вызван именно стремлением Савинкова принять все меры «для разрыва рижских переговоров» [153].
После заключения самого договора позиция Савинкова была весьма независимой по отношению к Польше. Как пишет П.Н. Ольшанский, «считая, что польское правительство так или иначе вынуждено будет подписать Рижский мир, Савинков при этом намекал на возможность пересмотра Рижского мирного договора после свершения им в России контрреволюционного переворота» [154]. В письме князю Сапеге от 16 октября 1920 года Савинков пишет: «Если Польша и заключила мирный договор, то только с большевиками, ни в коем случае, конечно, этот договор не может определить отношения между Польшей и возрожденной Россией» [155]. Таким образом, Савинков, несмотря на свою финансовую и в определенной степени политическую зависимость от Польши, часто преследовал интересы России (в той степени как он сам себе их представлял).
Последним сюжетом, который мы хотели затронуть в данной главе, является вопрос об отношении Савинкова к фашизму. Большое влияние на него оказала встреча с Муссолини, состоявшаяся в марте 1922 года в Лугано (Швейцария). К сожалению, мы не располагаем источниками по данной теме, однако в нашем распоряжении есть обстоятельное повествование о ней в статье В. Виноградова и В. Сафонова. Основное предложение Савинкова заключалось в том, что необходимо «противопоставить коммунистическому Интернационалу Интернационал националистов» [156]. Муссолини же ответил заявлением о том, что к большевикам фашисты относятся равнодушно и даже благодарны им за борьбу против Англии и Франции. Хотя беседа Савинкова и лидера итальянских фашистов прошла в «душевной и товарищеской атмосфере», материальной помощи Муссолини не оказал, правда много пообещав, но только в следующий раз. Авторы статьи пишут, что «после встречи с Муссолини отношение к фашизму у Савинкова стало очень теплым» [157].