Франкизм неоднократно прибегал к моральной поддержке Вашингтона, особенно для укрепления международного престижа. В этих целях использовались и многочисленные поездки в Мадрид американских высокопоставленных государственных деятелей и испанских министров в Вашингтон. Так, в ноябре 1955 года в Мадриде вел переговоры с членами испанского правительства Д. Даллес. [54] В беседах с Франко он касался вопросов, связанных не только с испано-американскими отношениями, но и с участием Испании в международных делах. Речь шла о возможности включения Испании в Средиземноморский блок, который позволил бы США связать Испанию более прочно с НАТО.
Стремясь к принятию Испании в НАТО, Вашингтон также настаивал на её включение в экономические системы Запада. А частности, об этом говорил в 1960 году американский посол в Мадриде Д. Лодж: "Мы можем надеяться, что Испания скоро полностью присоединится к европейско-североамериканской экономической системе…Можно надеяться, к благу всех заинтересованных, что Испания находится на пути к тому, чтобы стать еще одним полноправным членом в западноевропейском сообществе стран".[55]
Делая ставку на союз с США, правительство в соответствии с этим в своей внешней политике полностью поддерживало агрессивный курс Вашингтона, направленный на обострение международной обстановки. В период войны в Корее Франко открыто поддерживал агрессию США, в период Карибского кризиса в 1962 году испанское правительство было также на стороне США, в 1958 году во время высадки американских войск в Ливане, а также в 1961 году, когда американские части направились в Турцию для участия в военных учениях "Чекмэт - 2", испанские базы использовались в качестве промежуточных этапов для их переброски. [56]
Вашингтон, в свою очередь, поддерживал режим Франко еще и потому, что он продолжал оставаться "одним из самых мощных антикоммунистических бастионов Европы". [57] Сам Франко в традиционном рождественском послании говорил: "Если в один прекрасный день Европе вновь удастся стать единой, найти свою душу и восстановить свою миссию, то этим она прежде всего будет обязана испанскому крестовому походу против коммунизма". [58]
Однако, как ни тесно был связан франкистский режим с США, во второй половине 50-х годов наметились изменения во внутриполитическом и внешнеполитическом курсе страны. Представители отдельных националистически настроенных кругов испанского капитала, а так же монополий, связанных с западно-европейским капиталом, понимали, что политика Франко мешала им освободиться от влияния контроля Вашингтона. Под их натиском режим вынужден был пойти на развитие экономических отношений с Кубой. Это стало первой брешью в антикоммунистической политике режима. Уже сам факт отношений с революционной Кубой показывал, что Испания во внешней политике все активнее проявляла самостоятельность, иногда даже резко противоречащую общему курсу США.
Испано-кубинские отношения развивались весьма неравномерно. Франко никогда не скрывал своего расположения к диктатору Батисте. На Кубе даже господствовало убеждение, что Испания оказала Батисте помощь живой силой и техникой в борьбе с Кубинской революцией, что определило особую остроту в отношениях между двумя странами после свержения диктатуры на Кубе, и всякий раз, когда действительность напоминала о революционном характере нового кубинского правительства, наступало охлаждение между Испанией и Кубой. Особой напряженности испано-кубинские отношения достигли в январе 1960 года, когда испанскому послу в Гаване Пабло де Лохендио маркизу Вельиска было предложено в 24 часа покинуть страну. Изгнание посла последовало после получившего широкую огласку инцидента на телестудии Гаваны 21 января 1960 года. [59] В этот день Ф. Кастро, выступая по телевидению, заявил, что Лохендио руководит действиями кубинской контрреволюции. Испанский посол явился в студию, прервал выступление и публично обвинил Кастро в клевете на Испанию. Франко был доволен поведением Лохендио и отблагодарил его, назначив послом в Швецию.
Но уже с конца 1961 года начался постепенный процесс смягчения напряженности в испано-кубинских отношениях. Решающую роль в этом сыграли соображения взаимной торговли: для индустриализировавшейся Испании проблема экспорта не менее остро, чем проблема импорта для подвергавшейся экономической блокаде Кубы. В Вашингтоне надеялись, что на пути развития торговли между Испанией и Кубой непреодолимым препятствием станет директива президента Кеннеди от 9 февраля 1963 года, запрещавшая предоставление помощи любому государству, которое в течение 60 дней не примет меры по прекращению доставки грузов с Кубы и на Кубу. [60] Официальная просьба испанского правительства не распространять эту директиву на торговлю Испании с Кубой была отклонена администрацией Кеннеди, тем самым, показывая желание пресечь первые признаки самостоятельности партнёра по пакту 1963 года.
Одним из основных объектов внимания индустриально развитых государств была Латинская Америка, являясь ареной столкновения интересов США, Западной Европы и Японии. Особую роль в борьбе за влияние на Латинскую Америку играла Западная Европа, где, на ряду со старыми, занимающими традиционно ключевые позиции в сфере торговле со странами Латинской Америки, всё активнее начинали проявлять себя более слабые государства, в том числе и Испания.
Специфика положения Испании в системе международных отношений определяется её традиционными связями не только со странами Европы, но также с Латинской Америкой. Установленные ещё во времена франкистской диктатуры связи ИСРП (Испанская социалистическая рабочая партия) с демократическими кругами латиноамериканской общественности значительно окрепли во второй половине 70-х годов.
Значительно возросла роль Испании в разрешении проблем стран латиноамериканского континента и в процессах, связанных с урегулированием региональных конфликтов в этом районе земного шара. В начале 1970-х годов в испанской политике в Латинской Америке появился новый аспект, связанный со вступлением страны в ЕС и усилением воздействия этого влиятельного "центра силы" на внутреннюю и внешнюю политику Испании.
На руку США была и политика Мадрида в Азии. Испания там не имела таких исторических и культурных связей, о которых можно говорить в отношении Латинской Америки. Франко активизировал азиатскую политику лишь в погоне за международным престижем и стремился в первую очередь установить связи с такими союзами, как Багдадский пакт, а позднее СЕНТО (Организация Центрального Договора) и СЕАТО (Организация договора Юго-Восточной Азии).
В то же время проявление самостоятельности Испании отражало укрепление позиций страны на международной арене. В декабре 1955 года она была принята в ООН. В последующие годы Испания вступила в ряд западных международных организаций: в 1958 году - в Международный валютный фонд, Банк реконструкции и развития, в 1960 году Испания примкнула к Международной финансовой корпорации, подписала соглашение Организации по кооперированию и экономическому развитию. [61] Значительно активизировались отношения с западноевропейскими странами, особенно с ФРГ, Францией, что укрепляло позиции Мадрида в диалогах с Вашингтоном.
"Возвращение" Испании в Западную Европу началось с развития отношений с Федеративной Республикой Германии в середине 50-х годов. Правящие круги ФРГ видели в Испании возможного союзника как при проведении своей политики укрепления позиций в западных союзах, так и в своих реваншистских планах. При этом франкистское правительство представляло несомненный интерес для западногерманского империализма своей антикоммунистической направленностью. Так, один из бывших деятелей гитлеровской Германии фон Папен писал в те годы: "Иберийский полуостров, может быть, является сегодня единственным бастионом свободной Европы"[62]. Именно фон Папен дал толчок развитию испано-германских отношений. В апреле 1954 года он встретился в Мадриде с Франко, а в мае того же года состоялся первый официальный визит испанского министра Р. Кавестани в Западную Германию.
Подчеркивая серьёзность отношений, складывающихся с ФРГ, Франко в 1957 году отдал даже некоторые министерские посты в руки германофилов. В апреле 1958 года министр иностранных дел ФРГ фон Брентано и Кастиэлья, подписали в Мадриде соглашение относительно германских предприятий и имущества, конфискованных в 1948 году; была достигнута договоренность о частичном возврате конфискованной собственности. [63] В официальном коммюнике подчеркивалось, что соглашение открыло новый этап в испано-германских отношениях.
Довольно быстрыми темпами пошло проникновение западногерманского капитала в испанскую экономику. Ещё в 1955 году было заключено предварительное соглашение об эксплуатации урановых месторождений на юге Пиренейского полуострова и в Испанской Гвинее.
Наконец, Аденауэр и Франко поддерживали друг друга во внешнеполитическом и военном аспектах. Летом 1957 и 1959 года в Бонне состоялись предварительные переговоры о предоставлении ФРГ баз на испанской территории, которые продолжились в 1960 году. [64] Во время переговоров правительство ФРГ поддержало желание Мадрида вступить в НАТО.
К сближению Испании и ФРГ западные страны отнеслись неоднозначно. Президент США Эйзенхауэр не возражал против экспансии ФРГ за Пиренеи. Известный американский обозреватель Сульцбергер писал о позиции США: "поскольку представители Западной Германии утверждают, что участие в НАТО не служит препятствием для заключения между боннским правительством и Франко двустороннего соглашения, подобного американо-испанскому, "Вашингтон, сознающий щекотливость положения, создавшегося в результате наших собственных особых отношений с Франко, по-видимому, избегает занимать откровенную позицию". [65]