Но Эомер сказал.
- Вы уже подняли знамя королей и показали знаки дома Элендила. Вы хотите скрыть их?
- Нет, - ответил Арагорн, - но я считаю, что время еще не пришло. Я не хочу бороться ни с кем, кроме нашего врага и его слуг.
И принц Имрахил сказал:
- Ваши слова мудры, если их может оценивать родственник повелителя Денетора. Он горд и обладает сильной волей, но он стар... К тому же после смерти сына он очень изменился. Но я не позволил бы вам оставаться у дверей, как просителю.
- Не как просителю, - сказал Арагорн, - а допустим, как капитану следопытов, которые не привыкли к городам и к каменным домам.
И он приказал свернуть свое знамя; сняв звезду северного королевства, он отдал ее на сохранение сыновьям Элронда.
Тогда принц Имрахил и Эомер Роханский оставили его, прошли через город, через толпы людей и поднялись в цитадель; они пришли в зал башни, разыскивая наместника. Но кресло его было пусто, а перед помостом лежал король Марки Теоден; около него горело двенадцать факелов и стояло двенадцать часовых - рыцарей Гондора и Рохана. Его постель была завешана зелеными и белыми тканями, но сам король по грудь был укрыт драгоценной парчой, поверх которой лежал его обнаженный меч, а у ног - щит. Свет факелов отражался в его белоснежных волосах, как солнце в брызгах фонтана, но лицо у него было прекрасное и юное; только мирное выражение лица не было свойственно юности; казалось он спит.
Когда они молча постояли возле короля, Имрахил сказал:
- Где наместник? И где Митрандир?
А Эомер добавил:
- Где леди Эовин, моя сестра? Она должна лежать рядом с королем. Куда ее положили?
Но Имрахил на это возразил:
- Но леди Эовин была жива, когда ее несли сюда. Разве вы не знаете?
Надежда так неожиданно вспыхнула в сердце Эомера, а с ней страх и забота, что он больше ничего не сказал, но повернулся и быстро вышел из зала. Принц последовал за ним. Когда они вышли, уже опустился вечер, и много звезд зажглось в небе. Подошел Гэндальф и с ним человек, закутанный в серое. Они встретились у входа в дома излечения. Поздоровавшись с Гэндальфом они сказали:
- Мы ищем наместника. Люди говорят, что он здесь. Неужели он ранен или заболел? И где леди Эовин?
И Гэндальф ответил:
- Она лежит там; она не мертва, но близка к смерти. А Фарамир ранен злой стрелой, как вы, наверное, слышали, и он теперь новый наместник: Денетор ушел, и дом его превратился в пепел.
И они преисполнились горя и удивления от его рассказа.
- Итак, победа лишает радости, какое горькое совпадение, что Гондор и Рохан в один день лишились своих повелителей. Но рохиррим правит Эомер. А кто будет пока править городом? Не нужно ли послать за Арагорном?
И закутанный в плащ человек сказал:
- Он пришел.
И они увидели, когда он сделал шаг к лампе, что это Арагорн, одетый в серый плащ из лориена поверх кольчуги и не имеющий на себе никаких отличительных знаков, кроме зеленого камня Галадриэль.
- Я пришел по просьбе Гэндальфа, - сказал он. - Но пока я всего лишь капитан дунаданцев из Арнора; принц Дол Амрота будет править городом, пока не придет в себя Фарамир. И мой совет: пусть Гэндальф правит всеми нами во все последующие дни и во всех делах, связанных с Врагом.
И они согласились с ним.
Тогда Гэндальф сказал:
- Не будем стоять у дверей: время дорого. Войдем! Лишь в приходе Арагорна остается надежда для тех, кто лежит в домах излечения. Так сказала Иорет, мудрая женщина Гондора: "Руки короля - руки целителя, и так можно узнать короля".
Арагорн вошел первым, остальные последовали за ним. У входа стояли два стражника в мундирах цитадели: одни высокий, а другой ростом с мальчика. Маленький, увидев Арагорна, громко воскликнул от удивления и радости.
- Бродяжник! Как хорошо! Я догадывался, что это вы на черных кораблях. Но все кричали "пираты" и не слушали меня. Как вы это проделали?
Арагорн рассмеялся и взял хоббита за руку.
- Приятная встреча! - сказал он. - Но не время сейчас для рассказов.
Но Имрахил сказал, обращаясь к Эомеру:
- Разве так зовут нашего короля? Может, он примет другое имя?
Арагорн, услышав его, обернулся и ответил:
- Вероятно, так как на высоком языке древности я Элессар, Эльфийский Камень и Энвиньяр, Обновитель, - и он снял с груди зеленый камень. - Но если будет основан мой дом, имя ему будет Бродяжник. На высоком древнем языке это будет звучать не так прозаично - Телекентар. Так будут называться и все мои потомки.
С этими словами они вошли в дома, и пока они шли по комнатам, где лежали больные, Гэндальф рассказывал о деяниях Эовин и Мериадока.
- Я долго стоял над ними, - сказал он, - и они многое говорили в бреду, прежде чем впасть в смертельную тьму. К тому же мне дано видеть многое.
Арагорн вначале подошел к Фарамиру, потом к леди Эовин и наконец к Мерри. Посмотрев на лица больных, он вздохнул:
- Мне придется применить всю мою силу и все искусство. Лучше бы тут оказался Элронд: он старейший в нашей расе и обладает наибольшим могуществом.
А Эомер, видя, что Арагорн печален и устал, сказал:
- Может, вы вначале отдохнете хотя бы немного?
Но Арагорн ответил:
- Нет, для этих троих, и особенно для Фарамира, время не ждет. Нужно спешить.
Потом он подозвал Иорет и спросил:
- Есть ли в этом доме запас лечебных трав?
- Да, повелитель, - ответила она, - но я думаю, что их недостаточно, они не помогут. Не знаю, где найти другие травы: все сгорело в эти несчастливые дни, и все дороги закрыты. Уже много дней никто не приезжал с травами из Лоссарнаха. Но попробуем получше использовать то, что у нас есть, если вы знаете, что нужно делать.
- Посмотрим, - ответил Арагорн. - Но прежде всего: если ли у вас ателас?
- Не знаю, повелитель, - сказала она, - во всяком случае не под таким названием... пойду спрошу знатока трав: он знает все старые названия.
- Ее называют также королевский узор, - сказал Арагорн, - и, может быть, вы знаете ее под таким названием, потому что в поздние дни так ее называли крестьяне.
- Ах, это! - сказала Иорет. - Ну если бы ваша милость так сразу и сказали, я бы ответила вам. Я уверена, что здесь это травы нет. И я никогда не слыхала, чтобы она обладала каким-нибудь достоинством. Часто говорила я своим сестрам, когда мы встречали эту траву в лесу: "Королевский узор. Что странное название. Интересно, почему ее так называют? Если бы я была королем, в моем саду росли бы растения прекрасней". Когда ее разотрешь, она приятно пахнет, верно? Приятно не то слово; может, правильнее сказать - полезно.
- Очень полезно, - сказал Арагорн. - Теперь, моя милая, если вы любите повелителя Фарамира, бегите так же быстро, как быстр ваш язык, и принесите мне "королевский узор", если в городе найдется хотя бы листок.
- А если нет, - сказал Гэндальф, - я поскачу в лес Лоссарнаха с Иорет, Обгоняющий Тень покажет, что такое скорость.
Когда Иорет ушла, Арагорн попросил других женщин приготовить горячей воды. Потом он взял руку Фарамира в свою, а другую руку положил больному на лоб. Фарамир не двигался и, казалось, не дышал.
- Он почти погиб, - сказал Арагорн, поворачиваясь к Гэндальфу. - Но не от раны. Смотрите: она излечена. Если бы его ударила стрела назгула, как вы думали, он бы уже умер. Он ранен стрелой южанина. Кто ее выдернул? Сохранилась ли она?
- Я вынул стрелу и остановил кровотечение, - сказал Имрахил. - Но я не сохранил стрелу: у меня и так было много дел. Она была точно такой, какие используют южане. Но я думал, она вылетела из тени: иначе непонятно его состояние. Ведь рана сама по себе не глубока. Как вы это объясните?
- Усталость, горе из-за отца, рана и... Больше всего черное дыхание, - сказал Арагорн. - Он человек сильной воли, потому и был близок к тени еще перед битвой. И Тьма медленно захватывала его. Если бы я оказался здесь раньше!
Тем временем появился знаток трав.
- Ваша милость спрашивает о растении, которое на низком языке называется "королевский узор", а на высоком - "ателас" - сказал он. - Ателасом называют его те, кто знает кое-что о великореансах...
- Я знаю, - перебил его Арагорн, - и мне все равно, назовете ли вы его "королевским узором" или "абса аралион".
- Прошу прощения, ваша милость. Я вижу, вы не только военачальник, но и настоящий знаток трав. Но увы, сэр, мы не держим эту траву в домах излечения: здесь ведь излечиваются только серьезные больные и серьезные раны. А лечебные свойства этой травы нам неизвестны. Ее можно использовать только чтобы был приятный запах в воздухе или чтобы разогнать легкую усталость. Впрочем, может быть, вы обратили внимание на странное стихотворение, которое женщины, такие как наша добрая Иорет и ее подруги, повторяет, не понимая его значения:
Когда дует черное дыхание,
Когда растет тень смерти,
Когда гаснет любой свет,
Приходи, ателас! Приходи, ателас!
Оживи умирающих, лежа в королевских руках!
Но, боюсь, что это всего лишь бессмыслица, удерживающаяся в памяти старух. Предоставляю вам судить о значении этой загадки, если вы сумеете. Но старики до сих пор используют настойку этой травы от головной боли.
- Тогда, во имя короля, идите и отыщите этих стариков, меньше знающих, но более мудрых, отыщите у них эту траву! - Воскликнул Гэндальф.
Арагорн склонился к Фарамиру и положил ладонь ему на лоб. Окружающие видели, что идет борьба. Лицо Арагорна посерело от усталости и напряжения; время от времени он произносил имя Фарамира, каждый раз все тише и слабее, как будто сам Арагорн удалялся от них и бродил где-то далеко в темной долине, призывая того, кто потерян.
Наконец прибежал Бергил и принес шесть листиков.
- Это "королевский узор", сэр, - но не свежий. Его сорвали не меньше двух недель назад. Надеюсь он пригодится, - и, взглянув на лицо Фарамира, он разрыдался.