Так прошли они в Эрегион, и в одно прекрасное утро, глядя из своего лагеря на низком холме, путники увидели на востоке три освещенных солнцем пика над плывущими облаками: Карадрас, Келебдил и Фриундол. Они приближались к воротам Мории.
Здесь они задержались на семь дней, ибо близилось еще одно печалившее их расставание. Вскоре Келеборн, Галадриэль и их народ должны были повернуть на восток и пройти через проход красного рога, спуститься по лестнице Димрилла к Сильверлоуд и к своей стране. Они так далеко прошли западным путем, потому что им о многом нужно было поговорить с Элрондом и Гэндальфом, и, задержавшись, они продолжали беседы со своими друзьями. Часто после того, как хоббиты засыпали, они сидели под звездами, вспоминая ушедшие века, и свои радости, и свою работу в мире, или советуясь о наступающих днях. Если бы мимо случилось пройти какому-нибудь путнику, мало что он услышал бы и увидел, ему показалось бы только, что он видит вырезанные из камня серые фигуры - воспоминание о давно забытых днях в ненаселенной земле. Ибо они не двигались и не говорили словами, а прямо обменивались мыслями от мозга к мозгу; и лишь глаза их горели и жили при этом.
Но наконец все было сказано, и они расстались на время, пока не наступит час ухода Трех Колец. Быстро слившись с камнями, одетый в серое народ Лориена двинулся к горам. А те, что должны были идти в Раздол, сидели на холме и смотрели, пока из тумана вдали не блеснула вспышка. Фродо знал, что это Галадриэль подняла руку в знак прощания.
Сэм отвернулся и вздохнул:
- Я хотел бы снова побывать в Лориене!
Наконец однажды вечером они неожиданно, как всегда кажется путникам, оказались на высоком краю долины Раздола и далеко внизу увидели огни дома Элронда. Они спустились и пересекли мост, и подошли к двери и весь дом наполнился светом и радостными песнями.
Прежде всего, не поев, не помывшись, и даже не сняв плащей, хоббиты отправились на поиски Бильбо. Они нашли его одного в его маленькой комнате. Она была забита бумагами, перьями и карандашами. Бильбо сидел в кресле перед очагом, в котором ярко горел огонь. Он выглядел очень старым, но мирным, и он... спал.
Бильбо открыл глаза и взглянул на них.
- Здравствуйте! - сказал он. - Вы уже вернулись? А завтра мой день рождения. Как хорошо с вашей стороны! Вы знаете, мне исполнится сто двадцать девять. Через год, если проживу, я сравняюсь со старым Туком. Мне хочется побить его рекорд, но посмотрим.
Отметив день рождения Бильбо, четверо хоббитов еще несколько дней оставались в Раздоле; большую часть времени они проводили со своим старым другом, который теперь почти не выходил из комнаты, разве что лишь поесть. Ибо он по-прежнему был очень пунктуален в этом и никогда не просыпал время обеда или ужина. Сидя у огня, они во очереди рассказывали ему о своих приключениях. Вначале он пытался кое-что записывать, но часто засыпал; а проснувшись, говорил: "Как прекрасно! Как удивительно! Но на чем мы остановились?" И они продолжали рассказ с того места, где он начал дремать.
Единственный момент в их повествовании, который действительно привлек его внимание, был рассказ о короновании и женитьбе Арагорна.
- Меня, конечно, пригласили тоже, - сказал он. - Но нашлись дела. А собираться - это такие хлопоты!
Однажды утром, посмотрев в окно, Фродо увидел, что ночью был заморозок и что паутина похожа на белые сети. И он понял, что должен попрощаться с Бильбо и идти. Погода по-прежнему была прекрасной после одного из лучших лет, какие только могли припомнить люди. Наступал октябрь, и вскоре должны были начаться дожди. А путь еще предстоял неблизкий. Но не мысль о погоде заставляла его торопиться. Он чувствовал, что пора возвращаться в Удел. Сэм разделял это чувство. Лишь накануне вечером он сказал:
- Что ж, мастер Фродо, мы ходили далеко и видели много, но я думаю, что места лучше этого так и не нашли. Здесь все есть, вы меня понимаете: и Удел, и золотой лес, и Гондор, и дворцы королей, и гостиницы, и луга, и горы - все смешано. И все же я чувствую, что нам пора уходить. Я беспокоюсь о своем старике, по правде говоря.
- Да, Сэм, все кроме моря, - ответил Фродо и повторил как бы про себя. - Кроме моря.
Фродо поговорил с Элрондом, и было решено, что они выступят на следующее утро. К их радости, Гэндальф сказал:
- Думаю, что я тоже должен идти. По крайней мере до Пригорья. Хочу увидеться с Баттербуром.
Вечером они зашли к Бильбо.
- Что ж, если вы должны идти, значит, должны, - сказал он. - Жаль. Я теряю вас. Приятно будет думать, что вы дома. Но я стал таким соней.
Затем он отдал Фродо митриловую кольчугу и жало, забыв, что когда-то уже сделал это. Он дал ему также три книги записей, сделанных им в разное время. На их красных переплетах было написано "Переведено с эльфийского Б.Т."
Сэму он дал мешочек с золотом.
- Последняя капля сокровищ Смога, - сказал он. - Пригодится, если ты задумаешь жениться, Сэм. - И Сэм покраснел.
- У меня нет ничего для вас, мои юные друзья, - сказал он, обращаясь к Мерри и Пиппину, - кроме доброго совета. - И он дал им немало советов, добавив в лучших традициях Удела. - Не допускайте, чтобы ваши головы становились слишком великими для шляп. Если будете продолжать расти, скоро одежда обойдется вам в копеечку.
- Если вы хотите побить старого Тука, - парировал Пиппин, - не вижу, почему бы нам не попытаться побить бычьего рева.
Бильбо засмеялся и достал из кармана две прекрасных трубки с жемчужными наконечниками и отделкой из серебра.
- Думайте обо мне, когда будете курить их, - сказал он. - Их сделали для меня эльфы, но я больше не курю. - Тут он уснул ненадолго, а проснувшись, сказал. - Где мы остановились? Да, конечно, подарки. И, кстати... Кстати, я вспомнил кое-что, Фродо, а где мое кольцо?
- Я потерял его, Бильбо, дорогой, - ответил Фродо. - Точнее, я избавился от него.
- Какая жалость! - проговорил Бильбо. - Я хотел бы еще раз взглянуть на него. Но что я говорю глупости! Для этого ведь вы и уходили - чтобы избавиться от него. Но все это так сложно, и у меня смешалось в голове: дела Арагорна, и Белый Совет, и Гондор, и Всадники, и южане, и элефанты, ты на самом деле видел элефанта, Сэм? - и пещеры, и башни, и золотые деревья, и бог знает еще что.
Я, очевидно, пришел домой из своего путешествия слишком прямой дорогой. Думаю, Гэндальф мог бы и мне кое-что показать. Да, но ведь все началось после моего возвращения. Да и поздно: мне сейчас кажется гораздо удобнее и приятнее сидеть здесь и слушать об этом. Огонь здесь такой уютный и еда очень хороша, а когда захочешь, к тебе приходят эльфы. Чего еще можно пожелать?
Дорога уходит все вперед и вперед от двери, где она начинается,
Далеко вперед ушла дорога, пусть идет по ней, кто может!
Пусть они начнут новое путешествие, а я поверну наконец
свои усталые ноги
К освещенной гостинице навстречу ужину и сну.
С последними словами голова Бильбо опустилась на грудь, и он уснул.
Вечер сгущался в комнате, огонь в очаге горел ярче. Они смотрели на спящего Бильбо и видели, что он улыбается во сне. Некоторое время они сидели молча. Затем Сэм, осмотревшись по сторонам, негромко сказал:
- Не думаю, мастер Фродо, чтобы он много писал, пока мы отсутствовали. Он не сможет записать наш рассказ.
Бильбо открыл глаза, как бы услышав.
- Понимаете, я стал таким сонливым, - сказал он. - А когда у меня есть время писать, я люблю писать только стихи. Фродо, ты как-то привел в порядок здесь все. Возьми с собой мои заметки, бумаги и мой дневник тоже, если захочешь. Понимаешь, теперь у меня для этого мало времени. Пусть тебе поможет Сэм, а когда вы все разберете, возвращайтесь, и я перечитаю. Я не буду слишком критиковать.
- Конечно, я это сделаю, - сказал Фродо, добавив. - И, конечно, я скоро вернусь: теперь это не опасно. Есть настоящий король, и он скоро наведет порядок на дорогах.
- Спасибо, мой дорогой, - сказал Бильбо. - Это принесет мне большое облегчение.
Тотчас же он снова уснул.
На следующий день Гэндальф и хоббиты попрощались с Бильбо в его комнате, потому что у дверей было холодно; попрощались они и с Элрондом и другими жителями Раздола.
Элронд пожелал им счастливого пути и сказал:
- Я думаю, Фродо, может быть, вам и не понадобиться возвращаться. В это же время года, когда листья золотятся перед падением, ищите Бильбо в лесах Удела. Я буду с ним.
Никто не слышал этих слов, но Фродо их запомнил.
7. ДОРОГА ДОМОЙ
Наконец хоббиты повернулись лицами к дому. Им очень хотелось снова увидеть Удел; но вначале они ехали медленно, потому что заболел Фродо. Когда они подъехали к броду Бруинен, он остановился, и, казалось, не хотел въезжать в воду; и они заметили, что глаза его не видят ни их, ни окружающего. Весь этот день Фродо молчал. Было шестое октября.
- Тебе больно, Фродо? - спросил Гэндальф негромко, подъехав к нему.
- Да, - ответил Фродо. - В плече. Рука болит, и память о Тьме тяготит меня. Это было ровно год назад.
- Увы! Существуют раны, которые невозможно излечить полностью, - сказал колдун.
- Боюсь, со мной именно так, - согласился Фродо. - Настоящего возвращения назад не будет. Хоть я и вернусь в Удел, это будет не то: я сам уже не тот. Я ранен ножом, жалом, зубом и тяжелой ношей. Где мне найти отдых?
Гэндальф не ответил.
К концу следующего дня боль и беспокойство прошли, и Фродо был снова весел, так весел, как будто забыл о тьме прошлого. После этого путешествие шло хорошо, и дни бежали быстро; они ехали не торопясь и часто задерживались в прекрасных лесах, где листья отсвечивали красным и желтым на осеннем солнце. Наконец они прибыли на заверть; день клонился к вечеру, и темная тень холма лежала на дороге. Фродо попросил всех поторопиться и не смотрел на холм, но проехал через тень со склоненной головой и завернувшись в плащ. Ночью погода изменилась, подул западный ветер, пахнущий дождем, и желтые листья кружили в воздухе, как птицы. Когда они приехали в Четвуд, ветви деревьев были почти голые и большой занавес дождя закрывал от их взора холм Пригорья.