Чехословацкие ученые также признавали сильнейшее влияние советской доктрины права на отечественное право: «Наши юристы в сотрудничестве с трудящимися изучали советское право, правовую литературу, чтобы выработать такие законы, которые соответствовали бы нашим условиям и служили серьезным оружием против всех врагов народной демократии, для построения нового общества»174.
Необходимо признать, что не существовало ярко выраженного диктата в рецепции советского права. Так, советскими исследователями уже в 1958г. отмечалось существенное различие советского права от права социалистических стран в области многообразия правовых институтов. Были найдены и соответствующие «причины»: «Эти отличия обуславливаются особенностями их экономического строя, их исторического и национального развития, той стадией социалистического развития, в которой находятся эти страны. Так, гражданское право стран народной демократии знает виды вещных прав, неизвестные законодательству СССР: вещное право пользования чужой вещью (узуфрукт), ипотеку (залог недвижимости), различного рода вещные обременения. Наличие указанных вещно-правовых институтов объясняется существованием в странах народной демократии, кроме Монгольской народной республики, частной собственности на землю» 175.
Но такая гипотеза не объясняет самого сохранения частной собственности на землю - отменой которой так гордилось советское государство. В действительности, по видимому, страны народной демократии не спешили отказываться от работавших правовых институтов, как это произошло в России в 1917г., они пошли по пути симбиоза марксистско-ленинской философии и своеобразия своих систем частного права. Поэтому представители стран народной демократии в принципе не желали замечать частную собственность как тот фактор, который сближает их частное право с буржуазным: «Континентальная правовая система, так же как и англосаксонская, представляет собой образец того типа права, который основан на частной собственности на средства производства и соответствует социальной сфере. Социалистические правовые системы являются образцами типа права, основанного на общественной собственности на средства производства и на соответствующем общественном строе». 176
При этом подчеркивалась в принципе невозможность рецепции в социалистической системе права буржуазных институтов, так как «основная зависимость права от экономического базиса приводит к пониманию того, почему невозможна рецепция социалистического права буржуазным государством и наоборот. Рецепция предполагает, прежде всего, что реципируемое государство принадлежит к тому же типу, к какому относится реципируемое право».177
Советские исследователи констатировали, что многие страны социалистического лагеря использовали буржуазное право, например ГДР, Румыния. Однако «при применении норм прежнего права используется старая правовая форма, но она приобретает новое классовое содержание»178.
Сама идея рецепции чего - либо в правовую систему рождается в силу идеологических установок и действует она, конечно, не на «пустой» почве. Так, даже высадившиеся на американский континент воинственно настроенные конкистадоры обнаружили в обычаях и традициях коренного населения, в их политической организации определенные и ясные нормы, регламентирующие его общественную и хозяйственную жизнь. Значимость этих норм, стабильность начал, на которых они основывались, заставили испанскую корону воспроизвести многие из критериев индейской организации труда и отношений собственности на землю в своей административной практике в колониях Нового Света179, что обусловило успешность рецепции испанского права.
Таким образом, представляется возможным выделить следующие основные модели рецепции.
«Добровольная» (кризисная) модель представляет собой заимствование правовой системой-реципиентом от правовой системы-донора правовых институтов в силу идеологической направленности реципиента в целях улучшения действия правовой системы. Она возможна при наличии системного кризиса в общественно - правовой жизни. Этот вид рецепции возможен только добровольно. Иными словами, если существует кризисные общественные явления, то возникает и «спасительная» идея рецепции. Если же в истории права выявляется факт добровольной рецепции, то ее предпосылки можно найти только в государственно-правовом кризисе.
Как правильно отмечает А. Каменский, понятие «кризис» и «радикальные реформы» взаимообусловлены. Не только кризис вызывает радикальные реформы, но и они возможны лишь в результате кризиса, ибо только тогда в обществе нет достаточно сильных консервативных сил, способных противостоять всеобъемлющим преобразованиям180.
Так, исследователи отмечают, что большинство древнейших реформ (Телепинуса в Хеттском царстве, Эхнатона в Египте, Иосии в Иудее и многие другие) являются следствием кризисов, носящих социально-политический характер либо социально-экономических и политических кризисов. Проводимые центральной властью преобразования являются методом разрешения конфликта или выхода из кризиса.181
«Добровольная» модель может быть как успешной, частично успешной, так и не успешной. Так, успехом увенчался кодекс Наполеона, вобравший в себя римские правовые ценности. Частично-успешной можно признать Гражданский кодекс РСФСР 1994-1997гг., который вобрал в себя недостающие звенья теории римского права, ввел новые инструменты частного права и обновил терминологию. Однако для полной успешности рецепции необходим рост экономических преобразований, чего в России не наблюдается.
«Недобровольные» варианты рецепции возможны в рамках оккупационной и колониальной моделей.
«Оккупационная» модель возможна при оккупационных действиях страны - победителя. Она может носить либо кратковременный, либо долговременный характер. Оккупационная модель характеризуется отношением оккупантов к оккупируемому местному населению как к равному по культуре народу. Типичный пример – кодекс Наполеона, который прижился в Польше вплоть до XXв.
Следующая модель – «колониальная». Характеризуется отношением колонизаторов к местному населению как к «отсталому», «примитивному» народу. Определялась насаждением права метрополии. Однако даже при таком жестком характере, колонизаторы всегда учитывали в той или иной мере положения местного права. Так, высадившиеся на американский континент воинственно настроенные конкистадоры обнаружили в обычаях и традициях коренного населения, в их политической организации определенные и ясные нормы, регламентирующие его общественную и хозяйственную жизнь Значимость этих норм, стабильность начал, на которых они основывались, заставили испанскую корону воспроизвести многие из критериев индейской организации труда и отношений собственности на землю в своей административной практике в колониях Нового Света.182
В силу идеологической подоплеки рецепции в ней находят либо будущую панацею от всех бед, либо источник современных проблем общества, либо «оскорбительные» для общественности намеки.
Общество опасается потерять свое внутреннее содержание в связи с рецепцией иностранного права. Так, средневековая Япония произвела рецепцию из Китая в разнообразных формах идеологии и культуры, включая иероглифическую письменность, однако это не привело к «китаизированию» мышления, культуры и обычаев японцев183, чего так опасалось японское общество. Думается какие-то элементы, конечно же, укореняться в обществе, но в целом, в связи с «перевариваемостью», данные суждения являются надуманными.
Но политические оценки возможности и результатов рецепции будут всегда преобладать над научными. Возьмем в качестве примера ситуацию в российской науке XIXв. Исследователи предприняли попытку доказать, что источниками как Русской Правды, так и договоров Руси с Византией Хв., являлись нормы древнееврейского законодательства. М.Г. Моргулис, например, считал, что ст.13 договора Руси с Византией 911г. одинаково регулировала общественные отношения в двух странах, причем у руссов, судя по Русской Правде, порядок наследования основан преимущественно на началах моисеево-талмудического законодательства.184
Его поддержал и Г.М. Барац также считал в XIXв., что понятия и постановления об опеке могли сложиться у руссов в древнейшее время под влиянием иудео-хазар и евреев, подобно тому, как через посредство последних многие правоположения, касательно завещания и опеки перешли к мусульманам185. Данная попытка не лишена разумности, так как влияние Хазарского каганата до настоящего времени не изучено в достаточной мере.
Другие современные исследователи выводят российское право из права ведического, права Ману186. Но в науке сложилась отрицательное отношение к возможности такой рецепции, так как существует подозрение, что «названные положения имели целью доказать отсталость восточных славян, «исконную неспособность» русского народа в государственно-правовом и культурном отношениях и не оригинальность Русской Правды»187, то есть видя в этом прежде всего идеологическую подоплеку. Иными словами, до настоящего времени существует объективная опасность полной идеологизации научного исследования проблем рецепции, что приводило и будет приводить к негативным результатам.