Ярчайшим примером использования лучшего из зарубежного частного права является первый гражданский кодекс Советского государства 1922г. Давая его характеристику, П.И. Стучка отмечал, что ввиду краткости срока его изготовления пришлось почти целиком и дословно списать с лучших образцов гражданского права Запада; задаваться целью создать что – либо оригинальное мы не могли, ибо мы тогда в гражданско–правовой области не могли в точности определить ни пределов окончательного отступления, ни дать новых форм356.
Здесь же необходимо отметить, что В.И. Ленин при разработке проекта Гражданского кодекса обращал особое внимание на необходимость использования ценного опыта западных государств. Он также предупреждал, что ряд правовых ограничений «в духе наших законов» не должен вести стеснению хозяйственной и торговой работы. 357
При подготовке проекта гражданского кодекса научным миром высказывался ряд критических замечаний. Отмечалось, что кодекс был ориентирован на капиталистов, а не на простых граждан и существовала возможность в связи с пробельностью кодекса использования дореволюционных источников права, таких как кассационные решения Сената358.
Советские исследователи констатировали, что благодаря принятию гражданского кодекса была осуществлена в полном объеме рецепция буржуазного гражданского права в Советское право359. При этом особенно учитывались положения хорошо разработанного к этому времени пандектного права Германии360. Например, в отношении порядка заключения договоров Гражданский кодекс воспринял постановления Германского уложения, в наибольшей мере соответствующие интересам оборота361.
Таким образом, советское государство столкнулось с кризисом идеологии отмирания права и вводом НЭПа, в силу чего возникла необходимость в рецепции пандектной модели теории римского права.
Применение в советском гражданском праве институтов римского права приводило к стандартным объяснениям, наподобие: «постановления о юридических сделках в наименьшей степени связаны с индивидуальными особенностями места и времени- они наиболее абстрактны и потому в своей основе остаются неизменными на протяжении тысячелетий от римского права до ГК РСФСР».362 Исследователями не скрывался факт планомерной рецепции лучшего из буржуазного частного права, основанного на римском праве: «мы использовали и используем и сейчас отдельные формальные институты и нормы, созданные буржуазным правом…, причем в свое время мы использовали в этих целях даже такие нормы буржуазного права, как нормы, определявшие частную собственность на средства производства и частную собственность на торговые предприятия и пр., т.е. оформлявшие капиталистические отношения, но в пределах, установленных Советскими законами. Использование же нами норм, заимствованных из буржуазного права, но уже не оформляющих никаких капиталистических отношений, продолжает и сейчас входить в его систему".363
Отдельные советские ученые публично признавали существование в советском праве норм мелкобуржуазного права в виде Земельного кодекса и норм буржуазного права в виде Гражданского кодекса.364 Другой советский ученый В.Н. Шретер вообще не признавал «классового» содержания гражданского права, рассматривая его как «безликий инструментарий».365 Российскими учеными-эмигрантами, изучающих характер законодательных изменений в праве Советского государства периода НЭПа, они воспринимались не иначе как «буржуазное перерождение советского права»366.
Впоследствии, это «перерожденное» в соответствии с теорией римского права гражданское право динамично развивалось в рамках планового хозяйства. Но публично представители цивилистической науки делали активные попытки отмежеваться от теории римского права, при ее активном использовании. Так, например, в литературе обсуждалась проблема построения гражданского кодекса РСФСР по пандектной или институционной системе. О.С. Иоффе нашел единственно правильный выход из тупиковой ситуации, объявив, что система советского гражданского права отличается как от институционной системы, с которой нет даже внешнего сходства, так и от пандектной367. Другие ученые такое мнение практически единодушно поддержали, указав, что первая была разработана в период, когда противоречия капиталистического общества еще не достигли наивысшей остроты и не было нужды в тщательной маскировке ее классового характера, в то время как вторая отразила стремление буржуазных идеологов скрыть закрепленные в гражданском законодательстве интересы господствующего класса. Однако классовая сущность пандектной системы не помешала, с соответствующей переработкой, использовать ее юридико-технические достижения для создания ГК РСФСР 1922г. и гражданских кодексов других советских республик.368
Впоследствии, в результате критики проблемы рецепции буржуазных институтов в советское право известным политическим деятелем Советского государства А. Я. Вышинским, в науке произошел декларативный отказ от признания заимствования правовых институтов из римского и основанного на нем буржуазного права. 369
Такая же участь постигла и уголовное судопроизводство. А. Вышинский в статье «Реформы уголовно-процессуального законодательства» разъяснил, что: «Постановление Наркомюста РСФСР от 1927г. рассматривало наш УПК как сколок с буржуазного УПК или даже просто «в бозе почивших» Судебных Уставов 1864г. Такая оценка нашего УПК грешила серьезным преувеличением, с одной стороны, непониманием, с другой, того исторического факта, который заключался в неизбежности для пролетариата использовать на известном этапе развития своей государственности буржуазное право…».370
По мнению советских ученых, отказ от афиширования преемственности обусловлен тем, что Октябрьская социалистическая революция положила начало новому неизвестному истории человечества, социалистическому обществу и праву371 и для укрепления престижа социалистического права нет никакой необходимости искусственно раздувать его значение, противопоставлять его государству, «возвышать» его над государством, распространять теории, подобные теориям «правового государства» и т.п.372.
Раньше всех сориентировался в 1924г. А. Гойхбарг, провозгласивший тезис, что «наш Гражданский кодекс не имеет корней в прошлом».373
Советскими исследователями категорически отрицалась даже возможность позитивного воздействия институтов римского права на новое социалистическое право: «буржуазный идеолог, утверждающий вечность государства и права, хочет утвердить этим только вечность буржуазного способа производства, вечность капиталистической эксплуатации буржуазного классового права и буржуазного государства» 374.
Кроме того, виднейшие советские политики производили сравнение молодого социалистического права с «отсталым», буржуазным по духу римским правом. Так, А.Я. Вышинский в докладе на 1 Совещании по вопросам науки Советского права и государства 16 июля 1938г. объявил: "Наука советского гражданского права в высокой степени у нас запущена. Конечно вредители тут приложили свою руку… Не римское право, опирающееся на частную собственность на орудия и средства производства, являющиеся основой права и правовых систем эксплуататорского общества, возводящее частно-правовое начало в господствующий правовой принцип, а публично-правовое начало лежит в основе Советского права и в частности в основе Советского социалистического гражданского права"375.
Только этим, по мнению автора, объясняется публичное признание своей ошибки проф. Карассом, первоначально рассматривавшего советские заготовительные организации как solutionis causa adjecti римского права, которые также не имели права требования против должника и не могли, поэтому ни простить долга, ни предъявить иска, а могли только принять исполнение и должны были возвратить полученное кредитору376. Впоследствии, он публично «раскаялся» в своей ошибке признав, что произведенное им сравнение института колхозного права с «глубоко чуждым нам юридическим институтом римского права» затемняет вопрос, вместо того, чтобы способствовать его уяснению377.
Однако советская юридическая наука не могла, в принципе, отказаться от использования теории римского права. Так, существовала научная «дискуссия» о классификации социалистического права по своему характеру на публичное и частное. Но сама постановка о внедрении римской классификации в теорию Советского права в 1939г. требовала и определенного гражданского мужества. Конечно, отрицательная реакция со стороны научного сообщества не заставила себя ждать. Советский ученый М.П. Карева, выступая на страницах авторитетного журнала «Советское государство и право», высказалась, что «попытка доказать и обосновать деление социалистического права на публичное и гражданское, имеющая место за последнее время со стороны цивилистов в лице т.т. Миколенко и Братуся, является весьма неубедительной, не могущей ни доказать, ни обосновать необходимость этого деления… Вот почему говоря о предмете, методе и особенностях социалистического гражданского права, не только нет никакой необходимости, но и научно несостоятельно и политически вредно цепляться за проблему дуалистического деления права на публичное и гражданское. Политически вредно потому, что в той грандиозной задаче коммунистического перевоспитания людей, о которой говорил т. Молотов на XVIII партийном съезде, праву и теории права принадлежит огромная роль. Отсюда ясно, насколько вредно в области теории права допускать неправильность представления о структуре нашего права, противопоставляющее гражданское право всем остальным отраслям права, вместе взятым».378
Советский ученый Д. Генкин также отрицательно высказался в отношении использования такой классификации, считая, что деление права на частное и публичное, присущее буржуазному праву, принципиально неприемлемо к советскому социалистическому праву.379 Его авторитетное мнение поддержал А. Годес, который в резкой форме высказался, что подобное механическое перенесение понятий буржуазного права на советскую почву не имеет ничего общего с указанием т. Молотова о необходимости критического изучения культурного наследства буржуазного общества380. В более ранней статье этого же автора содержится призыв борьбы с «юридическим кретинизмом», которая выражается в том, что «гражданские правоотношения нельзя замыкать в какие-то надуманные юридические схемы или в традиционные понятия, выработанные буржуазной юриспруденцией. Самый термин Гражданское право в условиях социализма не имеет ничего общего с одноименным термином в буржуазной системе права. Там гражданское право ведет свое начало от римского права, которое именовалось римскими юристами: гражданское право или право частное». 381