Этого же мнения придерживался и известный русский исследователь XIXв. Д. Азаревич, обоснованно считавший, что этим законодательным памятником было внесено в римское право столько чуждых ему исторических понятий, что его необходимо рассматривать уже как явление греко-римского мира100.
Значение Дигест, по мнению советского ученого З.В. Удальцовой, необходимо рассматривать в трех аспектах. Прежде всего историческое значение их состоит в том, что они отразили не только эволюцию римского права к VIв. и состояние византийской юриспруденции при Юстиниане, но и дали возможность выявить некоторые аспекты эволюции общественных отношений в империи в этот период. Научное значение Дигест заключается в том, что они не столько разрушили, но сохранили для последующих поколений классическое римское право и до наших дней является основной сокровищницей, откуда ученые-историки римского права черпают свои сведения о римской юриспруденции. Практическое значение Дигест проявилось в том, что они являлись главным источником римского права, имевшего силу закона в некоторых странах Западной Европы в феодальный и капиталистический период их развития.101 Признавая справедливость вышесказанного, нельзя не добавить, что Дигесты - это тот основной источник, который лег в основу частного права, используемого современностью.
Компилятивный характер Дигест Юстиниана нередко приводит к выводам, «что это уникальный памятник юридической литературы не столько VIв.н.э., сколько эпохи классического права I-IIIв. н.э., когда получила особое развитие такая уникальная область римского права, как юриспруденция»102. В.С. Нерсесянц высказывался, что в плане истории юриспруденции особого внимания заслуживает то обстоятельство, что именно собрание текстов римских юристов обеспечило кодификации Юстиниана то выдающееся место, которое она занимает в развитии права и правовой мысли103.
Другие исследователи эту компилятивность рассматривают негативно. Так, французский историк права Л.Ф. Жиро утверждал, что компиляторы Юстиниана погубили древнее право римлян «выкраивая учреждения и трактаты права, подобно какой-либо одежде, сшитой из лоскутов; что Трибониан изувечил, испортил, искромсал самое лучшее творение Рима - его гражданское право, наложив свою варварскую руку на удивительные остатки римской юриспруденции, что он разрушил произведения Ульпиана, Павла, Папиниана, Африкана и Гая, чтобы только приспособить эти обломки к нуждам греческой империи и построить из них здание, состоящее из лохмотьев».104
По мнению диссертанта, ошибочность подобных взглядов вытекает из того, что ученый мир идеализирует именно классический этап развития римского права, вследствие чего не желает принять объективных причин возвышения именно византийского права.
Однако в литературе встречается и требование отличать римское право от византийского права. В этой связи И.П. Медведев отмечает, что особенно парадоксальным представляется распространенное в научной среде отождествление с римским правом византийского и включение на этом основании в римское право канонического права христианской церкви.105
Российские исследователи, по-видимому, преследующие цель найти научное обоснование «правовой отсталости русского народа», пытаются всячески принизить действительное значение «греко-римского права». В русле выявленной тенденции, В.Г. Графский высказывается, что Византия унаследовала римское право, а также многие идеи и учреждения античной Римской империи в тот период, когда там действующим было право, которое в современной романистике определяется как «постклассическое» и которое развивалось затем несколько иначе, чем римское право в странах Западной Европы.106 Иными словами получается, что Древняя Русь реципировала иной, чем на Западе правовой материал, что негативно сказывается в современности.
Конечно, идеализировать законодательство Юстиниана также нельзя. По сравнению с современной правовой наукой, оно «хоть и составляло сложную систему норм, однако они существовали не как интеллектуальные образования, а скорее как красочная мозаика практических решений конкретных юридических вопросов»107.
При теоретическом использовании законодательства Юстиниана ученым миром в Средние века, происходила постоянная модернизация его содержания к условиям и духу средневековья. Этот факт зафиксирован и документально. Так, в одном историческом документе отмечается, что «господин Ирнерий, по просьбе графини Матильды, восстановил книги законов, которые долгое время находились в полном пренебрежении и не изучались. В соответствии с той манерой, в которой они были составлены божественной памяти императором Юстинианом, он привел их в порядок и разделил на части, даже вставив кое-где немногие собственные слова»108.
Известный ученый средневековья Ирнерий возглавил школу глоссаторов, которые продолжили тенденцию модернизации содержания римского права. Сам характер первоначального освоения и обработки глоссаторами римских текстов был до такой степени «зависимым и механическим», что способен скорее поражать обилием труда, чем качеством результатов: «Это было собственно набожное заучивание текстов открытых в ту пору частей Юстинианова права, приведение их в такой порядок, который наиболее соответствовал этой цели, объяснение темных мест сопоставлением параллельных текстов, примирение противоречий. Весь ученый аппарат рассчитан был главным образом на облегчение и запоминание цитат»109.
Это выражалось в особом способе изучения римских правовых источников – глоссировании, по которому и получила название школа, активно применявшая его. Глоссирование представляет собой метод, основывающийся на даче объяснений на полях и между строк Дигест, содержащихся в примечаниях (глоссах) к тексту. Некоторые из глосс (notabilia) давали краткое содержание глоссируемых отрывков. Другие (brïcardica) - были изложением широких правовых норм (максим), основанных на глоссируемой части текста. Описываемый метод в средневековом обществе обладал огромным правовым значением. Это подтверждается существовавшим и широко применявшимся правилом: не могут иметь обязательной силы для суда те римские источники, которые не снабжены глоссами - quidquid non agnoscit glossa, non agnoscit curia.
Заслуги глоссаторов можно выразить словами германского профессора XIXв. Пухты, считавшего, что «освоение с рассеянным по всему Corpus juris материалом и разъяснение его разума из его же внутреннего содержания – есть главнейшая теоретическая заслуга школы глоссаторов, этих отцов новой юриспруденции, заслуги, оказанных последующему времени и давшая возможность продолжать это дело на прочном основании»110. Продолжает эту мысль А. Стоянов, считавший, что именно глоссаторы напали на те живые стороны, которые должны быть в методе юриспруденции как науки в истинном смысле этого слова. Изучение положительного права не может обойтись без экзегезы, без догматической и систематической обработки. Здесь выражаются основные, неизменные приемы человеческого ума, которые называют анализом и синтезом111.
В своей деятельности глоссаторы учили отнюдь не нормам римского права и действовавшей тогда правовой системы, а, прежде всего, методам анализа и обобщения. Глоссаторская школа, обучение в которой длилось 7 лет, давала в основном филологическое образование, которое должно было воспитать в своей среде высокообразованных юристов-ученых.112
Модернизация римского права глоссаторами к условиям средневековья выражалась в замене исторического содержания различных правовых институтов, норм тем, что уже сложилось в Средние века. Это была успешная подготовка материала для последующей рецепции, используя авторитет античного права Древнего Рима.
Особенно ярко такая модернизация проявилось в определении правового статуса различных лиц. В литературе отмечается факт, что глоссаторы рассматривали римского претора (praetor) в качестве судьи своего времени, под всадником (eques) - современного им рыцаря. На рыцарей распространялись также положения о milites; положения слуг приравнивали к положению либертинов и т.д.113
Средневековые юристы именно Византийское законодательство рассматривали как общее достояние всего человечества, в котором собраны универсальные законы всех времен и народов. Они рассуждали так, как будто император Юстиниан и в средневековье владел Италией и судебные процессы разбирались в его судах. Работа по глоссированию тянется непрерывно с классических времен через все Средние века: глоссы заменяли средневековой эпохе переводы и комментарии114.
Заслуга именно глоссаторов в том, что они вдохнули жизнь в эти разрозненные, запутанные, сбивчивые пояснения античных юристов. И ничем, кроме отмеченной ранее тенденции к идеализации римского права, нельзя объяснить высказывание известных российских цивилистов в отношении византийской компиляции императора Юстиниана: «Какой прекрасный пример для современного отечественного законодателя, «создавшего» хаотический, бессистемный «набор» изобилующих внутренними и внешними противоречиями законов, с помощью которых он во многих случаях искренне надеется и пытается решить серьезнейшие экономические и социальные проблемы!»115
Проблемная ситуация, связанная с невозможностью определения внезапно возникшего интереса глоссаторов к римскому праву приводит к шаблонному объяснению, направленного на абстрактное восхваление античного права. Исследователями высказывается суждение, что созданная усилиями римских юристов юриспруденция стала фундаментом всего последующего развития юридической науки. Это обусловлено как высокой юридической культурой римской юриспруденции, так и историческими судьбами римского права, на основе которого сформировалась римская юриспруденция116.