Сложная по своему составу оппозиция против папства, проявившаяся в период 1517 – 1520 гг., к 1521-1522 гг. распалась на три лагеря: умеренной бюргерско-княжеской реформации, ставившей целью отделение германской церкви от папы, секуляризацию церковных имуществ и организационную перестройку церкви в интересах князей и бюргерства (М. Лютер); реакционный феодально-католический лагерь, во главе которого стояли император и часть князей и к которому принадлежала также патрицианская городская верхушка, и лагерь революционный, плебейско-крестьянской реформации, вождем которой стал радикально-демократический проповедник Томас Мюнцер,[75] к нему примкнули анабаптисты (перекрещенцы), которые выступали против обрядов, уничтожения икон и признавали крещение лишь для взрослых. В 1522 -1525 гг. ознаменовались двумя крупными политическими восстаниями – бунтами против церкви: сначала – низшего дворянства (рыцарское восстание), а затем Великой крестьянской войной. Оба потерпели поражение. В первом случае немецкое рыцарство потеряло всякую политическую самостоятельность и полностью подчинилось князьям, с которыми их связывала общность интересов. Во втором случае, Крестьянская война, охватившая в основном Швабию, Фраконию и Тюрингию-Саксонию, показала политическую не состоятельность не только самих крестьян, но и их союзников – мелких феодалов –крепостников (рыцарей) и бюргерства. Разнородность интересов, раздробленность крестьян и их доверчивость к феодалам, склонность зажиточных элементов крестьянства к компромиссам с «господами» неизбежно должны были привести к поражению.
Сама феодальная раздробленность Германии налагала отпечаток провинциальности и узости на выступления всех классов, в том числе и буржуазии. Поражение крестьянской войны поставила под угрозу самую реформацию. Феодально-католический лагерь стремился после 1525 г. полностью восстановить в Германии господство католической церкви. Но большая часть имперских князей, успевших к этому времени присвоить громадное количество секуляризованной церковной собственности, была против такой реставрации. Между императором и поддерживавшими его католическими князьями, с одной стороны, и большинством князей, державшихся лютеранской, или, как она стала называться, протестантской, религии, - с другой, началась война. Сам папа тайно поддерживал блок князей, против Карла V, его абсолютно не устраивало усиление имперской власти даже с полным восстановлением католицизма. Заключение в 1555 г. Аугсбургского мира стало завершающим в конфликте между этими силами. По договору между Карлом V и князьями при посредничестве папы предоставлялось право определять религию населения местным князьям. Провозглашался принцип: «Чья страна, того и вера». Сознавая полное крушение своих планов, Карл V в этом же году отрекся от престола. Крах политики Императора означал для Германии дальнейшее ослабление центральной власти и усиление еще более феодальной раздробленности страны.
Реформация не ограничилась только Германией. Уже в 20-х и особенно в 30-х годах XVIв. лютеранство проникло в скандинавские страны - Швецию, Норвегию, Данию. В Прибалтике Прусский орден был секуляризован и превратился в светское герцогство Пруссию (с 1525 г.) Частично лютеранство нашло себе сторонников в Англии, Франции, Польше, Венгрии. Но особенно благоприятную почву реформация встретила в соседней с Южной Германией Швейцарии. Именно в этой стране буржуазная реформация сделала следующий шаг вперед (после Германии) как в идеологическом, таки организационном отношении. Здесь были выработаны новые системы протестантизма и созданы новые церковные организации. В Германии католицизм был оттеснен на задний план лютеранством, а также
проникавшими сюда из Швейцарии кальвинизмом и цвинглианством. Оба учения были более демократичнее в вопросе организации церкви, более светскими в своем понимании учения Христа и буржуазной морали.
В середине и особенно во второй половине XVIв. католическая церковь перешла в наступление против инакомыслящих при поддержке правящих феодальных классов[76]. Абсолютизм, торжествовавший в крупнейших государствах Европы – во Франции, Испании, Австрии, нуждался в католицизме как идеологической и политической силе, при помощи которой
он надеялся держать в повиновении народные массы. Чтобы восстановить свое господствующее положение, католическая церковь вынуждена была пойти на существенные уступки монархам. В ряде стран она признала частичную секуляризацию, т.е. переход большей или меньшей части церковных земель и прочих имуществ в светские руки. Власть королей в абсолютических государствах еще больше, чем раньше, распространялась на местные национальные церкви.
К концу XVIв. политическая раздробленность усилилась. Политическая власть многих князей усилилась в связи с полным подчинением лютеранской церкви местным правителям. А разделение князей на протестантов и католиков углубляло и оформляло территориальную раздробленность страны. Религиозные распри продолжали прикрывать борьбу князей с императорами. Император по- прежнему был в теснейшем союзе с папством.
Политическая и общественная реакция на долгое время укрепится в Германии и только в XIX в. под влиянием новых исторических условий начнет ослабевать и видоизменяться. Реформация в Германии, в идеологическом плане, в основном, не достигла тех желаемых результатов, которые стояли изначально. Правда, у лютеран, обрядность была подчинена буржуазному требованию «дешевой церкви». Пышность католического культа была упразднена, так же как и почитание икон и мощей. Торжественная католическая литургия (месса) заменена проповедью. Из семи католических « таинств» лютеране сохранили только два – крещение и причащение. Но это была только внешняя сторона изменений. Внутренняя сторона Реформации – углубления политического и экономического кризиса в Германии.
Эпоха Возрождения, как и любое историческое явление, прошло стадию зарождения, расцвета и своего субъективно и объективного упадка. Гуманизм в процессе своего исторического развития, особенно на тех этапах, когда складывались и крепли принципы ренессансного миропонимания, расчистил почву для Реформации, утвердился и получил практическое распространение в программе борьбы за новую культуру. Из идейной тенденции в идеологической жизни эпохи он вырос в общественное движение, оказавшее мощное воздействие на дальнейшее развитие европейской культуры.
Но одновременно, драматические события порожденные Реформацией и Контрреформацией, привили к краху многих иллюзий гуманистов, в том числе, идеи, что « в основе всех вероисповеданий и всех философских учений лежит единая «всеобщая мудрость», неотделимая от « всеобщей религии», что преобразование существующей церкви, синтез различных религий и философских учений принесут с собой мир и полное согласие».[77] Наиболее ярко идейный кризис гуманизма проявился во взглядах крупнейших гуманистов эпохи Возрождения на Реформацию. « Спор видных гуманистов объективно выявил дилемму, перед которой оказалось гуманистическое движение: и примыкая к реформации, и оставаясь на стороне старой церкви, гуманизм еще пытался сохранить завоеванную автономию своего развития и свои собственные цели, но и Эразм, и Гуттен зорко подметили друг у друга растущую бесперспективность этих усилий. Деформировались прежде всего былые политические программы гуманистов. В них неизбежно нарастали черты утопизма».[78]
Учение о человеке, как центральное эпохи Возрождения, в период Реформации также претерпевает изменения. «С развитием Реформации, когда доктрина Лютера была достаточно систематизирована, Эразм первым указал, что она предала человека, которого Эразм стремился возвысить до «божественного».[79] Определяя моральный облик человека, его образ жизни религиозно - философскими взглядами гуманисты по мнению В.М. Богуславского, приходят к выводу, что: «поведение людей вовсе не определяется их взглядами, сторонниками которых они себя объявляют; чаще (а значит есть исключения!) всего происходит обратное – люди избирают мировоззрение в зависимости от своих корыстных побуждений».[80] Конечно, в данном случае, наиболее ярко этот пример подтверждается на попытках «власть имущих» приобрести популярность в обществе, утвердиться или усмирить «врагов истинной веры» т.е. инакомыслящих. Особенно возмущение гуманистов вызывала жестокость массовых расправ, чинимых над инаковерующими. Сомнения, впрочем, не заставляют гуманистов отказаться от своих мировоззрений и к концу XVI в. гуманистические представлений о Человеке, получают наиболее законченную форму и обстоятельную аргументацию в этико-философских учениях, которые актуальны и в настоящее время. Несомненно, самый значительный результат тот, что гуманизм эпохи Возрождения подготовил формирование национальных культур, хотя с их появлением уступил им место.
Гуманисты переосмыслив исторический опыт человеческого бытия, обогатили его своим уникальным опытом и самое главное открыли человека самому себе. На верхнем интеллектуальном полюсе общественной жизни накопился заряд церковно- феодального мракобесия , а на нижнем – « молнии» бунтов и ересей, отражающих стремление человеческой мыли к свободе. Революция духовная (в сфере культуры) предшествовала революциям политическим. Ренессанс раскрепостил человеческий разум, что стало необходимым условием будущего социального раскрепощения и утверждения, как ценности, демократических норм. Возрождение выковало образ Человека - волевого, решительного, непреклонного, земного в своих чувствах и помыслах и одновременно высоконравственного, богоподобного, богоравного в своей свободе, в могуществе своего разума. Обращение титанов Ренессанса к античной эстетической традиции было не только опорой, стимулом и материалом для выражения новых идей, новых социально-политических и культурных тенденций, но и возрождение свободы философской мысли, продолжение традиций прошлого. Утерянная нить, связь с прошлым была восстановлена и человеческая радость в освобождении, в осознания себя в цепи исторического процесса вылилась в бесконечное и разнообразное буйство красок, идей и форм, звуков, пронизанному светом гуманности и надеждами. Идеал Человека земного, разумного, веселого, дополненного духовностью и возвышенностью чувств, не мог реализоваться в мрачной действительности средневековья. Смелые устремления вольнолюбивой гуманистической мысли были сдавлены, словно железным обручем, феодальной реакцией. Однако внутренние силы Возрождения были настолько велики, что именно в эпоху своего угасания, умудренное и просветленное, оно выдвинуло для философии, социальной мысли и культуры в целом уже не масштаб одной личности, или, города, или страны, но масштаб всего человечества.