Обработка результатов проводится на качественном и количественном уровнях. Каждое суждение оценивается по ряду показателей с точки зрения его отношения к определенному виду мышления. Затем подсчитывается общее количество суждений у каждого испытуемого и процентное соотношение «практических» и «теоретических» суждений. На его основе делается вывод о преобладании у испытуемого того или иного типа мышления.
Тестом подбора парной фигуры (Дж. Каган) измерялась импульсивность — рефлексивность. При его выполнении испытуемому показывается эталонная картинка и предлагается найти точно такую же среди шести. Из них только одна полностью соответствует эталону, но их сходство провоцирует на необдуманные ответы. В течение выполнения задач фиксируются 2 показателя: время до первого ответа и количество ошибок.
Известная методика «Включенные фигуры» (Г. Виткин) использовалась для тестирования полезависимости — поленезависимости. Задание состоит из 30 сложных рисунков, в каждом из которых «спрятана» одна из предлагаемых простых фигур. Фиксируется время выполнения работы и количество ошибок. В тесте свободной сортировки (Р. Гарднер, модификация Н. М. Лебедевой) испытуемому предлагаются карточки с изображениями линий. Нужно разложить их на несколько групп так, чтобы в каждой оказались связанные между собой элементы. Фиксируется количество выделенных групп и количество элементов в наибольшей и наименьшей по объему группах, что позволяет судить об аналитичности — синтетичности.
Начнем описание результатов с рассмотрения различий между теоретиками и практиками по когнитивной импульсивности. Здесь и в дальнейшем использовались критерий Стьюдента и критерий F Фишера (при уровне значимости 5 %). Различия между средними оказались недостоверными, однако разброс значений у теоретиков значительно больше: от ярко выраженной импульсивности до ярко выраженной рефлексивности. Между тем, для группы практиков более характерны средние баллы.
Возможно, это связано с тем, что практическая направленность налагает определенные «ограничения» на личностные особенности: с одной стороны, разрешение жизненно-практических проблем не допускает легкомысленности, реализации ситуативных тенденций при минимальном обдумывании вариантов и последствий своих решений (что отличает импульсивный стиль действования). С другой стороны, возможность решения практических задач ограничена во времени и поэтому вредны слишком долгие размышления и нерешительность при осуществлении выбора. Так как практическое мышление ориентировано на преобразование, необходимым является соблюдение двух условий: склонность к оправданному риску, решительность в непредвиденных ситуациях и тщательный анализ возможных способов достижения цели. Несмотря на то, что эти условия выглядят противоположными, выполнение их возможно, но только при использовании индивидом некоторых особенностей обоих стилей действования, импульсивного и рефлексивного.
Рассматривая результаты испытуемых с теоретической направленностью мышления, можно считать, что в данном случае уровень импульсивности не ограничен жестко. Теоретический тип мышления определен познавательной ориентацией. Это позволяет предположить, что когнитивная импульсивность помогает теоретикам быстро выдвигать много гипотез и выводов, которые так необходимы для объяснения причин сложных явлений. Высокая рефлексивность, в свою очередь, дает возможность лицам с теоретическим складом мышления тщательно, не спеша проверить все основания своих заключений, чтобы лучше понять суть явлений. Необходимо также отметить, что по данным некоторых исследований существует отрицательная связь между импульсивностью и иррациональностью [14]. Так как нерациональность для практического мышления не характерна, это еще раз подтверждает гипотезу, касающуюся невозможности «эмпириков» занимать крайние позиции стиля «импульсивность — рефлексивность».
Различия в полезависимости-поленезависимости у лиц с теоретическим и практическим складом мышления по t-критерию Стьюдента незначимы. Однако, как и в отношении результатов предыдущей методики, вариативность значений в группе теоретиков больше, чем у практиков. Показатели испытуемых с практической направленностью вновь более тесно группируются вокруг средних, а показатели «теоретически мыслящих» индивидов варьируют от средней полезависимости до выраженной поленезависимости. Следовательно, это снова доказывает, что практикам нельзя «впадать» ни в одну из крайностей. Практическая деятельность требует как независимости в принятии решений, так и осуществления действий с учетом мнения группы; с одной стороны, необходим перевод получаемой информации в свою «систему координат», внесения своей структуры, а с другой стороны, нужна ориентация на внешние, ситуационные условия и влияния. Интересно отметить, что ни лица с теоретической, ни с практической направленностью не показали высоких баллов по полезависимости. Полезависимость, по данным И. М. Розета, мешает правильно схватывать и оценивать реальность и тем самым она оказывает роковое воздействие на творческое мышление [26]. Это совершенно недопустимо для эмпириков и нежелательно для теоретически ориентированных индивидов. Теоретики при познавательной направленности и желании объяснить суть явлений в некоторых случаях могут довольствоваться, по определению Кратчфилда, «пассивной фантазией», которая развивается из памяти, но практикам, направленным на преобразование, на создание нового, необходимо нечто большее, а именно «собственно творческая фантазия». Высокая полезависимость также не вполне желательна для людей, ориентированных на практику. В то же время теоретики могут себе позволить эту независимость, так как их деятельность по своему характеру в целом более индивидуальна.
По методике Р. Гарднера различия между группами с теоретической и практической направленностью мышления статистически незначимы. Ситуация же с отклонением показателей от средних повторяет две предыдущие: для выборки практиков более характерны средние значения, а результаты теоретиков снова варьируют от ярко выраженной синтетичности до столь же ярко выраженной аналитичности. Следовательно, возможно предположение о том, что практическая направленность мышления и в данном случае накладывает ограничения на когнитивно-стилевые особенности. Для мышления практика вредны явное доминирование как аналитичности, так и синтетичности. По-видимому, объяснение этому необходимо искать в том, что модели практических ситуаций часто являются самостоятельными, но не изолированными структурами знания, они системно связаны по определенным категориям. Каждый казалось бы независимый элемент практической задачи всегда может быть «развернут» в схему общего характера. Таким образом, эмпирик при решении проблемы практического характера не должен забывать как о деталях, так и об общей структуре ситуации. Сосредоточение на каком-то одном из этих аспектов в практической деятельности может привести к непоправимым последствиям.
Высокую аналитичность теоретиков можно, вероятно, объяснить проявлением любознательности, о которой было сказано выше. Поскольку экспериментальный материал методики не имеет практического назначения, его тщательный анализ можно рассматривать как проявление той самой «бескорыстной» познавательной потребности. Возможно, не случайно в выборке испытуемых с теоретическим складом мышления выделилась и группа синтетиков. Чтобы увидеть общее, необходимо глубоко изучить все элементы и выбрать соответствующие признаки, а выбор таких признаков предполагает установление общности. Таким образом, есть основания предполагать, что эффективный синтез обусловлен именно тщательным анализом экспериментального материала.
Итак, рассмотрев проблему взаимосвязи когнитивно-стилевых особенностей и некоторых проявлений склонности к практическому и теоретическому мышлению, мы приходим к выводу, что практическая направленность мышления налагает определенные ограничения на выраженность некоторых других личностных особенностей. Она, в частности, «не позволяет» занимать крайние позиции на континууме показателей таких когнитивных стилей, как«импульсивность-рефлексивность», «полезависимость-поленезависимость» и «аналитичность-синтетичность». Теоретическая направленность мышления допускает в этом отношении более широкую вариативность.
В другом исследовании мы попытались установить взаимосвязи между НМ и некоторыми личностными свойствами.
В результате исследования по методике Розенцвейга установлено, что существуют статистически значимые различия в типе реагирования во фрустрирующей ситуации у лиц с преобладанием ПНМ и ТНМ. Для «практиков» наиболее характерным является необходимо-упорствующий тип реакции, это тип с фиксацией на удовлетворении потребности. Лица с преобладанием ПНМ испытывают потребность найти конструктивное решение конфликтной ситуации. Это может быть объяснено тем, что отличительной особенностью практического мышления при постановке проблемы являются вопросы «что делать, какие меры предпринять?». При решении проблемных ситуаций предлагается то, что можно сделать, а не выдвигаются гипотезы о причине происходящего. У «практиков» возможности пользоваться гипотезами несравненно более ограничены, т. к. они проверяются в реальной жизни.
Специфической чертой знаний лиц с преобладанием ПНМ является «готовность» к применению, а не к изложению. Итог работы практического мышления конкретен, он ведет к поступкам, к необходимости действовать. Конкретные результаты практического мышления принимают форму внешних проявлений, некоторых особенностей поведения. Для лиц с преобладанием ПНМ свойственно то, что они «мыслят» в конкретной ситуации, по типу «здесь и сейчас», их мышление неотрывно от реализации и направленно на преобразование. Поэтому во фрустрирующей ситуации «практики» склонны находить решение конфликтной ситуации, действовать, а не акцентировать внимание на препятствие, отрицать или признавать свою вину.