10.Мехтиханова Н. Н. Исследование практического мышления: методические проблемы.//Практическое мышление и опыт: ситуативность и инструментальность обобщений. Ярославль, 2000. С.114-134.
11.Панкратов А. В. Использование интервью для изучения мышления в производственной деятельности. // Методы исследования мышления и общения в производственной деятельности. Ярославль, 1989. С. 55-63.
ЧАСТЬ IIВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА ПРАКТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
Субъектность практического мышления может быть рассмотрена с точки зрения проявления субъекта, как интегрирующего образования, в мышлении. В частности, специфика поставленной задачи — практической или теоретической- определяется не столько спецификой профессиональной деятельности, в которой участвует субъект, сколько самим субъектом, который на момент реализации деятельности, есть результат, во-первых, интеграции опыта взаимодействия с миром, во-вторых, интеграции психических состояний и процессов. При этом целесообразно уточнить понятие «практическое мышление»; методологически, теоретически и эмпирически, обосновать правомерность заявленного положения.
Особенности того или иного вида мышления становятся очевидными при сопоставлении с противоположным ему, поэтому целесообразно рассматривать не собственно практическое мышление, а дихотомию «практическое — теоретическое мышление». Причем существуют разные основания при описания феноменологии данной дихотомии, и целесообразно обозначить то содержание, из которого в дальнейшем будем исходить. Мышление практическое в данной статье будет рассматриваться в сопоставлении с мышлением, реализующимся в научной деятельности.
При изучении особенностей практического мышления в обозначенной нами дихотомии акцент делается прежде всего на экспликации его развитых структур (Теплов Б. М., Корнилов Ю. К.) и в значительно меньшей степени затрагиваются вопросы генезиса и индивидуальной специфике, что на наш взгляд, связано с обозначенным Б. М. Тепловым основанием классификации практического и теоретического мышления. Начиная с его работы «Ум полководца», вид мышления рассматривается исследователями в зависимости от характера решаемой задачи [24]. Уточняя эту зависимость, следует отметить, что она будет эвристична лишь в том случае, если принять в качестве условия детерминацию задачи со стороны деятельности, цель которой обусловлена общественным разделением труда, не зависит от конкретного субъекта, принимается им при выполнении данной деятельности, т. е. вид мышления зависит от характера деятельности, практической или теоретической, в которой оно реализуется.
В гносеологическом плане такая зависимость является безусловной, во-первых, потому, что изучение мышления, как и любого другого психического процесса, возможно только в деятельности, через посредство деятельности субъекта его психика становится познаваема для других» [23]. Во-вторых, именно вид деятельности определяет специфику мышления, как бы высвечивая те или иные его свойства, и только в этом случае они становятся предметом исследования. Более того, тот или иной параметр деятельности, который берется в качестве основания классификации видов мышления, является тем системообразующим фактором(Анохин П. К.,1973), который обуславливает объединение отдельных свойств мышления в систему, определяемую в целом как вид мышления. В нашем случае таким параметром является практичность, преобразовательность деятельности, рассматриваемая в качестве альтернативы теоретичности, познавательности деятельности. Именно через этот параметр объединяются в систему такие свойства мышления: специфический объект мысли профессионала-практика, включающий субъекта, объекта и их взаимодействие; индивидуализированность мышления; конкретность мышления; направленность на реализацию; познание объекта с точки зрения его изменяемости [12], которые и отражают содержание понятия «практическое мышление».
Таким образом, можно отметить, что общественно-историческая природа деятельности, определенность и типичность требований, связанных с ее практичностью или теоретичностью, предъявляемых к личности в целом и мышлению в частности, позволяет говорить о типе мышления — теоретическом или практическом.
В онтологическом плане проблема зависимости вида мышления от деятельности не является столь же однозначной. Она представляет собой конкретизацию некоторых методологических проблем: проблемы соотношения внешних и внутренних условий развития психики; проблемы отношения личности в целом и отдельных психических процессов. Если безоговорочно принять обсуждаемое нами положение о зависимости мышления от характера деятельности, то неизбежно придется признать самодостаточность, замкнутость мышления в самом себе. Отстаивая субъектный принцип в психологии С. Л. Рубинштейн отмечал, что « все психические процессы протекают в личности и каждый из них в своем реальном протекании зависит от нее » [21, с. 617]. При этом он указывал на три такие зависимости: 1. Все психические процессы не только универсальны, но и индивидуальны. 2. Психические процессы не имеют самостоятельной линии равзвития.3. Психические процессы не остаются только процессами, совершающимися самотеком, а превращаются в сознательно регулируемые действия или операции, которыми личность как бы овладевает и которые она направляет на решение встающих перед ней в жизни задач.
Субъект является основанием связи мышления и деятельности. Теоретическая и практическая деятельность — это всегда деятельность субъекта [22]. Исходя из этого можно говорить о том,. что деятельность определяет познание не только особенностей мышления, но и других психических процессов, личности в целом — как теоретической или практической. Следовательно, в соответствии с основанием классификации, предложенной Б. М. Тепловым, целесообразнее было бы говорить не о практическом и теоретическом мышлении, а о мышлении теоретика и мышлении практика. При этом становится очевидной роль субъекта как фактора, определяющего в единстве всех его сторон специфику отдельных психических процессов, в том числе и специфику мышления. Как только связь между мышлением и деятельностью перестает рассматриваться как прямая и непосредственная, а в качестве ее основания вводится личность, субъект, становится очевидной необходимость учета внутренней детерминации процесса мышления.
Обсуждаемое положение о зависимости мышления от характера деятельности субъекта отражает также общее положение о формировании и развитии способностей, индивидуальных особенностей человека в деятельности. Известно, что данное положение оформилось в психологии в качестве оппозиционного тому, что субъект лишь проявляется в своих деяниях, а не ими также и создается, что человек и его способности существуют уже как таковые и данные до и независимо от деятельности и которые в деятельности только обнаруживаются [25]. И то и другое положения оказываются бесспорными только в их единстве — в деятельности человек и проявляется и формируется. Соответственно деятельность не может рассматриваться в качестве единственной детерминанты психического, а внешнее и внутреннее только как порождение и результат деятельности. «Они всегда (особенно в процессе возникновения психического в филогенезе и онтогенезе) являются также и предпосылками деятельности. Процессу возникновения деятельности данного индивида (в начале его жизни) всегда предшествуют внешние («среда») и внутренние (наследственные и врожденные задатки) условия, первоначально независимые от его деятельности, но существенно, хотя и не фатально ее детерминирующие» [6, с. 99]. На каждом э тапе развития человека, субъект выступает как результат, следствие предыдущей деятельности и представляет собой совокупность внутренних условий, которые опосредуют все внешние воздействия, в том числе и требования деятельности им выполняемой. Преломляя данное положение в отношении рассматриваемой нами дихотомии мышления, можно утверждать, что индивидуальная специфика мышления как мышления практического или теоретического существует прежде, чем человек приступает к профессиональному выполнению практической или теоретической деятельности. Эта специфика обусловлена как предшествующими внешними воздействиями, которые на момент начала выполнения деятельности выступают в качестве внутренних условий, так и наследственными и врожденными особенностями субъекта, т. е. изначально внутренними. В процессе профессионализации происходит их спецификация, кристаллизация и развитие в качестве способностей.
Индивидуальная специфика мышления как практического или теоретического относительно независимая от характера деятельности субъекта, неоднократно отмечалась исследователями. В частности Аристотель, чья работа во многом предопределила современные исследования практического мышления, обращал внимание на то, «что юноша неподходящий слушатель науки о государстве: он ведь неопытен в житейских делах,…неважно, впрочем, годами ли молод человек, или он юноша нравом, ибо этот недостаток бывает и не от возраста» [4, с. 56].
Рассматривая различные типы индивидуальности. Э. Шпрангер выделяет в том числе и «теоретического» и «экономического» человека, особенности мышления которого во многом совпадают с выделяемыми особенностями практического мышления (Теплов, 1946, Корнилов, 1982). Для «теоретического» человека, согласно Шпрангеру, характерна направленность на проблему, на объяснение, на установление связей, на познание истины. «Мир для него — это бесконечное производство сущностей и система отношений зависимости. С помощью этого представления он преодолевает зависимость от момента» [26, с. 56]. Для теоретического человека свойственна также оторванность от реальной жизни, «…он может отчаяться от невозможности познать и ликовать из-за чисто теоретического открытия, будь это даже открытие, которое убивает» [26, с. 56].