Смекни!
smekni.com

Жертвоприношение преступности (стр. 7 из 8)

Разбои, грабежи, вымогательство

Разбой и грабеж— преступления корыстной направленности, но при их совершении завладение чужим имуществом обеспечивается применением психического или физического насилия. Эти преступления в известном смысле связывают насильственную и корыстную преступность. Грабежи и разбои составляют 6,5 % от общего числа преступлений. Соотношение разбоев и грабежей — 1:4, но разбои по темпам прироста опережают грабежи. В 1992 г. в России было совершено 164 895 грабежей и 30 407 разбоев; в 1998 соответственно — 122 366 и 38513. Насилие при совершении грабежей и разбоев становится все более жестоким, а жертвы все менее защищенными. При совершении их на улицах преступники избивали потерпевших руками (22,4 %), ногами (25,3 %), наносили удары ножами (28,2 %), топорами (3,3 %), палками, камнями, цепями и другими предметами (17,9 %), стреляли (2,9%), угрожали насилием (18,3%) и демонстрировали оружие (13,4%). При разбойных нападениях на жилище преступники использовали огнестрельное оружие (58,7 %), холодное (42,3 %). Потерпевшим причинены телесные повреждения различной тяжести (в том числе 27 % — тяжкие), 5,8 % — убиты. Широкое распространение получило вымогательство (рэкет). Потерпевшие от этих преступлений — лица различного пола, возраста и материального положения. Ситуативное “оформление” грабежей и разбоев представлено некритичным, излишне доверчивым, нейтральным поведением потерпевших, реже— неумением использовать возможности защиты, но оно не бывает толчковым. Для потерпевших от этих преступлений типична неспособность оказать сопротивление преступникам в связи с их физическим превосходством. Ситуации рэкета характеризуются, кроме того, во-первых, временем существования (часто они длятся годами); во-вторых, фактическим сокрытием потерпевшими факта преступления. Чтобы составить хотя бы приблизительное представление о негативном влиянии такого пассивного поведения на результаты борьбы с организованной преступностью, достаточно учесть, что, например, в 1995 г. в России было зарегистрировано 17 169 вымогательств, а латентность этого вида преступлений оценивается в 50 % в целом и 70 % в части организованных преступлений 5 .

Кражи

Среди корыстных преступлений в настоящее время наиболее распространены кражи. Кражи — самое массовое корыстное преступление. Их удельный вес составлял около 50 % в общем массиве регистрируемых преступлений. Кража— преступление, в котором всегда есть потерпевший, причем в подавляющем своем большинстве — это люди, во-первых, не вступавшие в непосредственный осознаваемый контакт в преступником, во-вторых, если не в подавляющей, то в значительной части демонстрирующие нейтральное или положительное в виктимологическом отношении поведение. Провоцирующим, толчковым их поведение, в принципе, быть не может. В ситуативном плане поведение потерпевших от краж личного имущества, создающее условия, способствующие совершению преступления, может быть сведено к следующему:

а) употребление спиртных напитков, приведение себя в беспомощное состояние и в результате неспособность противодействовать преступнику и даже осознавать опасность ситуации;

б) неразборчивость в связях, которая в конечном итоге создает преступнику возможность доступа к личному имуществу потерпевшего;

в) беспечное отношение к сохранности имущества: оставление его без присмотра, излишняя доверчивость, некритичность— например, оставление вещей на попечение незнакомых лиц, наем “домработниц” без рекомендаций и др. Особый случай беспечности, невнимательности — ситуации краж из карманов и сумок.

Мошенничество

С переходом к рыночной экономике резко выросло количество мошенничеств: с 1991 по 1994 гг. их стало в 3,4 раза больше и в расчете на 100 тыс. населения их количество достигло 45,5. С мошенничеством дело обстоит особенно сложно, если иметь в виду его криминологическое объяснение: без преувеличения можно сказать, что самые масштабные мошенничества в виде обесценивания вкладов населения, криминальной ваучеризации и приватизации организовало само государство. Эту эстафету подхватили уже “нормальные” уголовники — от элитарных (бывшая партийная и хозяйственная элита) до наиболее активных криминальных элементов “из народа”. Масштаб проявления виктимной некритичности можно проиллюстрировать следующими цифрами: только в 1993-1994 гг. финансовыми и трастовыми компаниями криминальной направленности было присвоено не менее 20 трлн. руб., пострадавшими оказались по разным оценкам от 3-х до 10 млн. граждан. Используя “финансовые пирамиды”, в период 1991-1995 гг. мошенники на рынке частных инвестиций причинили ущерб в размере 1,9 трлн. руб., обманув более 735 тыс. граждан. За это время было выявлено 170 мошеннических фирм, имеющих 234 филиала во всех регионах России. А.Н. Ларьков приводит данные Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг, согласно которым около 1 тыс. финансовых компаний, работавших без лицензии, собрали с населения около 50 трлн. руб., обманув 40 млн. человек. Судя по динамике мошенничества (а оно самое виктимологичное преступление с некритическим поведение жертв), количество жертв данного типа будет и в дальнейшем расти: по данным официальной статистики, количество зарегистрированных случаев мошенничества в СССР с 1966 по 1990 г. увеличилось в 3,3 раза, соответственно с 9729 случаев до 32401. В Российской Федерации в 1991 г. было выявлено 19 925 фактов мошенничества, а в 1998 — уже 76 738 (рост в 3,7 раза). Мошенничеством по существу является обман потребителей, который также демонстрирует очевидную тенденцию к росту: 18 900 преступлений в 1991 г. и 29 900 преступлений в 1996 г. (рост на 53,7 %). Сотни тысяч людей, поведение которых было положительным, а обстановка, в которой они стали жертвами мошенников, как правило, не давала оснований для подозрения, ничем, следовательно, мошенникам не “помогли” и виктимологической вины в их действиях нет. Конечно, и в этих случаях можно было бы пожелать большей разумной подозрительности, но нельзя же полностью абстрагироваться от жизненных реалий, агрессивной рекламы, потока экономической дезинформации, определенным образом формировавших менталитет россиян. Над этим, кстати, немало потрудилось и государство, представленное экономически безграмотными, а в значительной части коррумпированными чиновниками. Масса россиян пали жертвами глобального, хорошо психологически выверенного и организованного мошенничества, спрятанного опять-таки за организованные пробелы законодательства. К жертвам этой группы можно смело отнести тех, кто вложил свои ваучеры в различные фонды, имевшие государственные лицензии, приобрел акции в дальнейшем “лопнувших” банков, надежность которых рекламировали средства массовой информации, известные в мире бизнеса и политики люди и т. д. Наконец, следует иметь в виду и потерпевших, появившихся в результате деятельности мошенников— создателей всякого рода финансовых “пирамид”. Разброс социально-демографических параметров потерпевших здесь огромен. Он охватывает буквально все слои населения. Однако многие потерпевшие потеряли свои деньги, собственность не только по вине мошенников, но и собственной. Своим поведением они способствовали созданию ситуаций, в которых мошенникам было легко их обманывать и злоупотреблять их доверием. Эти потерпевшие отличаются определенными типологическими характеристиками. Типичными личностными качествами потерпевших от мошенничества с “виновным” виктимным поведением являются легковерность, некритичность, корыстность, жадность, эгоистичность (42,5 %). Корыстный потерпевший может быть и мужчиной, и женщиной; возраст средний, пожилой (реже — молодой); образовательный и культурный уровень сравнительно высокие — вплоть до высшего образования; правосознание развито односторонне: искренне считает преступлением насилие над личностью, воровство и др., но вместе с тем готов оправдать любое свое деяние, если оно ему выгодно и вся сомнительная часть дела исполняется чужими руками. Жаден, эгоистичен, пренебрежительно относится к общественным интересам, стремится удовлетворить свои потребности, интересы за счет других. Эгоистическая сторона дела не интересует, убежден в оправданности обходных путей (именно для себя, а не для других). Некритичен, легковерен, доверчив — не видит очевидной опасности ситуации. Иногда некритичность сочетается с подозрительностью, опасением обмана, но желание “получить” побеждает. Потерпевшие этого типа могут быть и менее “облагороженными”: это лица, преследующие цель обмануть, но сами попадающиеся в сети мошенника. По классификации, это тип некритичного потерпевшего, корыстного и легковерного, эгоиста, предпочитающего идти с “черного хода”. Другой тип потерпевшего — пол и возраст любой, образовательный и культурный уровни невысокие. Некритичен, легковерен, необычности ситуации и ее последствий не видит. Пассивен, легко внушаем, не корыстен. Суеверен — мотивы действий: желание вылечиться, получить лекарство, облегчить участь близких “колдовством”, приворожить и т. д. (типичные жертвы цыганок-ворожей). Разновидность этого типа — легковерные, с замедленными реакциями, стесняющиеся высказать свои подозрения потерпевшие (типичные жертвы мошенников, выдающих себя за должностных лиц). Это также тип некритичного потерпевшег.