Смекни!
smekni.com

Жертвоприношение преступности (стр. 8 из 8)

4. Виктимизация

Мы имели возможность убедиться в том, что потенциальные жертвы становятся реальными потерпевшими от преступлений не случайно. Откуда же берутся, как формируются те несчастные, которым не везет в этом плане больше, чем другим?

Конкретные лица претерпевают ущерб, превращаются в жертву в результате различных по характеру, длительности, ситуативному “оформлению” процессов, обозначаемых термином “виктимиза-ция”. Виктимизация являет собой материализацию субъективных (личностных) и объективных (ситуативных) виктимогенных потенций в качество реальной, состоявшейся жертвы. Процесс становления жертвой — Виктимизация складывается из нескольких этапов, которые, в известной мере условно, можно свести к этапу формирования личности потенциальной жертвы и этапу, на котором личностная виктимность реализуется. По внутренней логике, Виктимизация аналогична процессу криминализации личности (подробнее см. гл. 7) и более того — нередко в отношении конкретных лиц (субъектов, индивидуумов) они столь тесно переплетаются, что превращаются в единый процесс, на “выходе” которого появляются субъекты, характеризующиеся криминально-виктимогенной общественно опасной направленностью личности. Виктимизация, в том числе и связанная с личностно-поведенческими проявлениями жертвы, реализуется в условиях, различных по их объективному и субъективному содержанию ситуациях. Но интерес к жертве обусловлен не только тем, что она является необходимым элементом ситуации — одной из составляющих, наряду с личностью преступника, механизма преступления. Роль жертвы этим не ограничивается. Она может проявиться в механизме преступления не только через ситуацию, но и через личность преступника, если он оказал в прошлом на жертву формирующее влияние Нередко “авторы” негативных влияний на потенциальных причинителей вреда в дальнейшем (иногда спустя длительное время) оказываются их жертвами.

Ситуации, в которых оказываются преступники и их жертвы, далеко не всегда бывают объективно нейтральными, и существенным, а нередко и решающим образом влияют на мотивацию и криминального, и виктимного поведения. Но каждая конкретная ситуация воспринимается различными лицами по-разному, ибо они “вступают” в нее с ранее сформированными личностными установками, представлениями, способностью к критическим оценкам и т. д. Поэтому объективная оценка криминологического механизма требует обращения к этапам, отделенным по времени от момента совершения преступления. Именно здесь в ряде случаев обнаруживаются отношения будущей жертвы и будущего преступника, оставившие след в чертах его личности. Анализ многих преступлений показывает, что действия преступника, казалось бы, совершенно не вызывающиеся поведением потерпевшего в предпреступной ситуации, в действительности являются в большей или меньшей (иногда решающей) степени результатом вклада лица, которому причинен вред, в формирование личности преступника. “В некотором смысле жертва создает преступника”. Процессы криминализации и виктимизации личности могут иметь длительную историю, начинающуюся задолго до совершения преступления и реального причинения вреда. Они развиваются в рамках криминологической и виктимологической ситуаций. Криминологическая ситуация охватывает все обстоятельства, относящиеся к конкретному преступлению, причем формирование личности преступника не исключается из нее и рассматривается как этап (и одновременно составной элемент) предшествующей преступлению ситуации, предкриминальной обстановки. Если же индивидуум в процессе формирования личности приобретает качество повышенной виктимности, то тем самым создается негатив криминологической ситуации — виктимологическая ситуация. Содержание виктимологической ситуации составляет совокупность обстоятельств формирования личности с повышенными вик-тимными потенциями: конкретная предпреступная (жизненная) ситуация, преступление и обстоятельства, сложившиеся после преступления, в которых непосредственно реализуется индивидуальная иктимность, рассматриваемые как единый причинно связанный процесс. Таким образом, виктимизация начинается с момента формирования виктимных потенций и остается таковой и в случаях, когда она не реализовывается. Виктимологическая и криминологическая ситуации реализуются во взаимодействии, так как на этапах конкретной предпреступной (жизненной) ситуации и ситуации преступления (в ряде случаев — и после него) они совпадают, а частью изначально реализуются в криминогенно-виктимогенном или виктимогенно-криминогенном вариантах, если оценивать их по приобретению конкретным субъектом роли преступника или жертвы. Наиболее часты, типичны ситуации, в которых мы видим отдельно сформировавшихся преступника и потерпевшего, реализующих общую для данной ситуации совокупность их криминальных и виктимных потенций. Но помимо них, хотя и реже, встречаются, казалось бы, бесспорно криминологические ситуации, в рамках которых сформировался преступник, причем крайне опасный, но вместе с тем, имеющие элементы виктимологической ситуации. Как правило, это ситуации микросреды, поскольку нравственное формирование личности в большей мере определяется условиями бытия человека, чем какими-либо общими идеями и воззрениями. Проиллюстрируем это положение примером. Сексуальный маньяк садист-убийца Соколов, на счету которого 15 жертв — мальчиков и девочек, рос в неполной семье (отец разошелся с матерью, когда Соколову было 6 лет). Мать воспитывала его в полной подчиненности ее воле. Физически слабый мальчик подвергался постоянным насмешкам сверстников, его часто били. Мать постоянно внушала ему, что “все люди сволочи”, никому нельзя верить и т. д., и т. п. Подросток формировался в сознании собственной неполноценности и ущербности, усиливаемой тем, что он совершенно не интересовал девушек. В конечном счете, сформировался мрачный, угрюмый, лживый, изворотливый, скрытный, трусливый, жестокий, мстительный, озлобленный на все и всех тип, к тому же, имевший неудачный сексуальный опыт. Он не находил поддержки и у матери, которую постепенно подчинил своей воле и стал в дальнейшем привлекать ее к сокрытию следов преступлений. Психотравмирующие обстоятельства жизни привели его к мысли, что, насилуя и садистски убивая мальчиков и девочек, не способных оказать ему сопротивление, он самоутвердится, докажет свое превосходство и сексуальную исключительность. Заманивая несчастных подростков в подвал, он не только насиловал их, но буквально резал на куски, расчленял. Останки своих жертв Соколов с помощью матери выбрасывал в разных местах. Разумеется, Соколов необычный преступник. Скорее всего, он от рождения уже был “вооружен” набором негативных черт и свойств, но в криминальном направлении их “запустила” ситуация формирования его личности, которая первоначально имела не только криминогенную, но и виктимогенную составляющую. В этом примере есть особенно показательная для нашей темы деталь: преступник подозревался в совершении преступлений, арестовывался, подвергался экспертизе, его освобождали из-под стражи, дело на него приостанавливали, а он, оказавшись на свободе, продолжал убивать. Органы внутренних дел, прокуратура оказались беспомощными в том, что касалось защиты жертв маньяка. Несмотря на все, что о нем было известно, на факты исчезновения подростков, Сидоров оставался совершенно бесконтрольным и был изобличен случайно. Это ли не пример (пусть и частный) жертвоприношения преступности.

Преступность — явление социальное, и в этом своем качестве она продукт социальных (в широком смысле) противоречий, разрешить которые полностью общество объективно не в состоянии. Соответственно, оно не в состоянии полностью ликвидировать преступность и вынуждено платить за свою неспособность ее ликвидировать дань жизнью, здоровьем, имуществом своих граждан, экономической, политической и в целом социальной нестабильностью. Следствием не всех, но многих преступлений является причинение вреда физическим лицам и это определяет виктимологическое качество преступности. Однако, кроме потерпевших от преступлений, общество так или иначе (поскольку не обеспечивает законопослушного формирования личности и вынуждено применять наказания к преступникам) приносит в жертву преступности и тех своих граждан, которые виновны в совершении преступлений, и в этом смысле виктимологическая составляющая преступности выглядит значительно более объемной. Жертвоприношение преступности — не слишком строгий в научном плане термин, но по существу он объективно отражает одну из сторон криминальной действительности.