В процессе этногенеза во все времена была и остается непреходящей роль языка, как одного из определяющих элементов существования и развития любого этноса.
Вслед за лингвистами этнологи исходят из того, что родство языков, как правило, означает родство их носителей. Поэтому одним из результатов переселения народов становилось и смешение, взаимодействие языков.
При этом важным оказывались обстоятельства и причины, предопределявшие победу одного языка над другим. В Новое время, решающее значение имело наличие письменности хотя бы у одной из взаимодействующих этнических общностей. Хорошо известно, что отсутствие письменности особенно благоприятствует смене языков. Как свидетельствуют многочисленные материалы из истории бесписьменных народов, последние в наибольшей степени подвержены языковой интеграции, связанной с переходом на язык другого этноса. Однако истории известно много примеров, когда в этногенезе взаимодействовали две бесписьменные этнические общности. В этом случае бесписьменность становится лишь благоприятным условием, но не причиной победы языка пришлого населения над языком аборигенов. В такой исторической ситуации решающими становятся религиозные или хозяйственные факторы.
Хорошо известно, что установление новой веры обычно влечет за собой широкое распространение определенного языка и появление у части населения двуязычия (например, католицизм и латинский язык). В некоторых случаях религии явно принадлежала весьма активная роль в победе соответствующего языка. Общепризнанно, в частности, что такую роль сыграл ислам в распространении арабского языка в Египте.
Особое значение в процессе этногенеза имел такой фактор, как политические господство пришлого населения. Особая сплоченность завоевателей, обусловленная военной демократией, создавала благоприятные условия для победы одного языка над другими оказывала значительное влияние на многие стороны культурно-хозяйственного развития.
Примерно 40-30 тыс. лет назад, в период последнего (вюрмского) оледенения, развернулся процесс сапиентации — формирования людей современного вида Homo sapiens (человека разумного).
Этих гоминид завершающего этапа антропогенеза часто называют неоантропами — новыми людьми. Они уже обладали сочетанием в наиболее развитой форме всех специфических человеческих особенностей: широкой кистью руки с противополагающимся большим пальцем, позвоночником, слегка изогнутым в виде латинской буквы s, широким тазом и выпрямленными бедренными костями, обеспечивающими прямую походку, сводообразными стопами. У них уже были крупный мозг (в среднем около 1500 куб. см у взрослых мужчин) со сложно построенным серым веществом коры и анатомические предпосылки для членораздельной речи.
Движущей силой сапиентации служил естественный отбор индивидов, сочетавших физическую выносливость, ловкость, находчивость с наибольшими способностями к жизни в коллективе, в первую очередь к общественной производственной деятельности.
Сапиентация неразрывно связана с преобразованием первобытного стада в родовое общество и с коренными изменениями во всей хозяйственной и культурной жизни наших предков, а также с развитием и совершенствованием членораздельной речи. В археологической периодизации памятники, оставленные неоантропами древнекаменного века, относятся к верхнему, или позднему, палеолиту (40-14 тыс. лет до н. э.).
Основными занятиями у позднепалеолитических неоантропов были, как и у неандертальцев, охота и собирательство. Наибольшую хозяйственную роль играла, по-видимому, загонная коллективная охота на крупных животных — мамонтов, слонов, носорогов, зубров, северных и других оленей, диких лошадей, медведей. Люди конца древнекаменного века также ловили рыбу, ракообразных и моллюсков. Жилищами неоантропам служили пещеры (особенно в холодных приледниковых районах), а также обширные постройки с остовом из костей мамонтов и других крупных млекопитающих или шалаши из ветвей и листьев в более теплых странах. Одежду (по крайней мере в холодной и умеренной климатических зонах) они изготовляли из шкур животных и различных материалов.
О развитой общественной организации позднепалеолитических людей, основу которой, по мнению большинства советских специалистов, составлял материнский род, а также о сложной духовной культуре наших предков конца древнекаменного века красноречиво рассказывают многочисленные искусственные захоронения, подобные сунгирским. Они сохранили следы сложного погребального ритуала, а также произведения искусства — живопись на стенах пещер, каменные и костяные скульптуры. Обнаруженные в погребениях кости животных, орудия труда и оружие свидетельствуют о существовании уже тогда представлений о загробной жизни. С охотничьей магией, вероятно, связаны поразительно тонко выполненные рисунки животных, обнаруженные в глубине многих пещер Испании, Франции и других европейских стран, а недавно также в Каповой пещере (Шульган-Таш) на Южном Урале. Скульптурные изображения женщин говорят о высоком их положении в первобытном обществе, о почитании хозяек очага или матерей-прародительниц.
Предками людей современного вида были, несомненно, палеоантропы. Гораздо сложнее решить вопрос о том, какие именно группы палеоантропов дали начало людям современного вида, и где был расположен ареал сапиентации.
Наибольшим признанием в советской науке пользовались концепция широкого моноцентризма, в полном и законченном виде изложенная Я.Я. Рогинским. Согласно этой концепции, в зону сапиентации включаются Юго-Западная Азия, Северо-Восточная Африка, Южная Европа, а предположительно также Кавказ, некоторые средне- и южноазиатские территории. В литературе есть масса гипотез и предположений о первоистоках человечества. Этот вопрос во все времена волновал умы и сердца великих исследователей-этнологов. Так Г.Н.Потанин, выросший на берегу Иртыша и до конца своей жизни сохранивший трепетное отношение к великой реке Центральной Азии пишет: «эта местность, где мы живем, настоящая родина человека. Здесь возник первый культ (солнца). Реки здешние представлялись первым людям материнскими лонами, отцов они видели в горных вершинах. Рай Адама и Евы, я теперь уверен, находился в верховьях Иртыша….» (1877г.).
Наиболее вероятными непосредственными предками неоантропов считают «прогрессивных» неандертальцев.
В Юго-Западной Азии, расположенной в центре ареала сапиентации, хозяйственно-культурные особенности позднепалеолитических охотников, собирателей и рыболовов были выражены не менее ярко, чем в Европе. Скелетные остатки первых неоантропов из этого региона — непосредственных потомков живших там же «прогрессивных» неандертальцев - пока крайне фрагментарны. Только для мезолитической, так называемой натуфийской культуры Палестины (IX-VIII тыс. лет до н.э.) имеются достаточные палеоантропологические материалы.
Можно предполагать, что развившиеся в европейско-азиатской зоне популяции людей современного вида постепенно продвигались на восток, смешиваясь со своими неандертальскими предшественниками, еще очень близкими к ним биологически. В позднем палеолите (а может быть, и несколько раньше) уже были заселены Индонезия, Филиппины, Новая Гвинея, Япония и Сахалин, которые в то время соединялись с материком Евразии.
Около 30 тыс. лет назад через существовавший тогда Берингов перешеек позднепалеолитические охотники вслед за мамонтами проникли в Америку.
Около 10 тыс. лет назад, пройдя всю Америку, человек уже достиг Огненной Земли.
Примерно в то же время людьми современного вида была заселена Австралия. Там обнаружены человеческие черепа и костяки XVIII-VIII-тысячелетней древности. Каменные и костяные орудия, найденные вместе с ними, сходны с более или менее синхронными изделиями из Индонезии и Индокитая.
Около 11 тыс. лет назад неоантропы по существовавшему тогда мосту суши проникли и в Тасманию.
Таким образом, в позднем палеолите люди жили уже во всех частях света. Но, находясь в очень разных природных условиях, отдельные группы человечества накапливали отличия в своем внешнем облике и в других биологических особенностях — складывались разные расы.
Самый исторически ранний тип этносов представляют племена первобытнообщинного строя. Они состояли из нескольких (первоначально, вероятно, двух или трех) родов, основывались на действительных или мнимых кровнородственных связях. Для них было характерно отсутствие заметного социального расслоения.
В настоящее время племена в чистом виде весьма редки. Сейчас термин «племя» употребляется различными исследователями расширительно: им обозначаются этносы с очень разным уровнем социально-экономического и культурного развития. Одни из них насчитывают миллионы, другие — сотни или десятки тысяч, третьи - лишь тысячи или даже сотни человек.
Только немногие (самые отсталые и малочисленные) общности обладают особенностями, присущими настоящим племенам, чаще же они сохраняют лишь некоторые пережиточные черты родоплеменной структуры. Обычно они уже включены в той или иной форме в систему феодальных или даже капиталистических отношений и, подобно народностям или нациям, распадаются на социальные группы (например, кашкайцы и белуджи в Иране). Эти черты сохраняются больше всего у кочевых и полукочевых народов, которых исследователи чаще всего и включают в число так называемых племен.
В процессе разложения первобытнообщинного строя общность интересов отдельных племен приводила к появлению их союзов, таких, например, как Лига ирокезов в Северной Америке, союз трех племен ацтеков в Мексике, союз зулусских племен в Южной Африке. Образование этих союзов, сопровождавшееся развитием межплеменных хозяйственных и культурных связей, вело к постепенному смешению племен, к замене прежних кровнородственных связей связями территориальными. Так родились новые формы этносов исторически сложившиеся языковые, территориальные, экономические и культурные общности людей.