Американская программа "Джемини" продолжала начатые в Советском Союзе исследования возможностей деятельности человека в открытом космосе. Первым из американских астронавтов, вышедших в открытый космос, был Д. Уайт. Во время полета "Джемини-4" он трижды делал выход, когда корабль пролетал над освещенной стороной Земли. Уайтом было апробировано ручное реактивное устройство стабилизации тела в пространстве, работающее на сжатом воздухе. Астронавт отметил затруднения ориентации в "безориентированном" пространстве. Задачей астронавта Сернана во время полета "Джемини-9" было маневрирование в открытом космосе при помощи ранцевой установки, которая могла поддерживать заданное положение тела в пространстве автоматически или же управляться вручную. Он также отметил затруднения в ориентации в "безориентированном" пространстве и преждевременно прекратил эксперимент из-за перегревания тела и запотевания иллюминатора гермошлема.
Эти наблюдения и исследования показали, что при отсутствии фала и навигационных приборов ориентация в открытом безопорном пространстве, осуществляемая лишь с помощью зрения, чрезвычайно затруднена. Вот почему сегодня во время выхода в открытый космос из орбитальных станций для проведения ремонтных операций, замены научного оборудования и т. д. космонавты и астронавты не отрываются от наружной обшивки летательных космических аппаратов, а перемещаются с помощью рук по специальным поручням. Для освобождения рук при проведении монтажных операций приходится с помощью специальных устройств фиксировать себя к рабочему месту.
Из приведенных экспериментальных данных и самонаблюдений космонавтов следует, что в условиях невесомости между анализаторами возникает иное соотношение, чем на Земле. Основное значение приобретает зрение, тактильные и мышечно-суставные ощущения и меньшее - сигнализация со стороны отолитового прибора. Эта новая функциональная система анализаторов позволяет обеспечить ориентацию человека в космическом пространстве.
2. Зрительные парадоксы
По завершении полета Ю. А. Гагарин рассказывал: "Земля через иллюминатор космического корабля выглядела примерно так же, как при полете на реактивном самолете на больших высотах, Отчетливо вырисовывались горные хребты, крупные реки, лесные массивы, береговая кромка морей. Я хорошо видел облака и легкие тени от них на земной поверхности. Когда я смотрел на горизонт, то отчетливо видел искривление, что было непривычно" 159. Последующие полеты космонавтов и астронавтов показали, что работа зрительного анализатора в космосе не претерпевает существенных изменений при восприятии земных объектов. Переадаптировавшись, космонавты начинали различать скопления планктона в океанах, разломы на материках, цветовые оттенки хвойного и лиственного лесов, молодые всходы посевов, лесные пожары и т. д. Эти наблюдения представляют большой интерес для таких наук, как геология, океанология, гляциология 160, метеорология, и для решения ряда народнохозяйственных задач.
Исследования, проведенные как зарубежными, так и советскими исследователями, показали, что в условиях космического полета несколько падает острота зрения и ухудшаются другие функции зрительного анализатора. В свете этих данных парадоксально выглядели сообщения некоторых космонавтов и астронавтов о том, что они видели на Земле объекты (автомобили, корабли, самолеты, дома и т. д.), для восприятия которых разрешающая способность глаза должна была бы возрасти в 30-60 раз. Так, совершая свой первый орбитальный полет в 1962 г., астронавт Купер сообщил, что он видел невооруженным глазом дома, паровоз и ряд других объектов. Из сообщений американской печати следовало, что у Купера в результате одиночества и воздействия невесомости развились зрительные галлюцинации. Затем аналогичные зрительные феномены стали появляться у других астронавтов и космонавтов. Например, астронавт Конрад видел самолеты в воздухе. В. И. Севастьянов рассказывал после полета: "Когда облачность отступает, видишь серую либо "стальную" поверхность, сморщенную морскими волнами. Я и сейчас помню идущий в океане корабль. Это было так неожиданно - встретить на поверхности огромной массы воды одинокое судно" 161.
Ряд американских специалистов высказали мнение, что кислородная среда кабин американских летательных аппаратов увеличивает разрешающую способность глаза. Эта версия была нами отброшена в связи с тем, что на советских космических кораблях имеется обычная газовая среда. Следует подчеркнуть, что некоторые астронавты и космонавты убеждены в реальности этих восприятий. В дискуссиях с нами они приводят гипотезу, согласно которой в атмосфере Земли из воздушных масс образуются своеобразные "линзы", как, например, при миражах, увеличивающие разрешающую способность глаза. Если принять эту гипотезу, то как тогда объяснить наблюдения астронавта Коллинза, который с лунной орбиты "видел" третью ступень ракеты корабля "Аполлон", вращающуюся по земной орбите?
Описанные феномены мы расценили как иллюзии, возникающие при восприятии объектов с недостаточной информативной характеристикой. При этом мы исходили из следующих соображений. Процесс отражения, отмечал А. Н. Леонтьев, является "результатом не воздействия, а взаимодействия, т. е. результатом процессов, идущих как бы навстречу друг другу. Один из них есть процесс воздействия на живую систему, другой - активность самой системы по отношению к воздействующему объекту. Этот последний процесс благодаря своей уподобляемости независимым свойствам реальности несет в себе ее отражение"162. Человек, ориентируясь в действительности, активно использует информацию, поступающую извне, опираясь на способность своей сенсорной организации анализировать сигнально-кодовые признаки окружающей среды. Информация, поступающая в мозг от органов чувств, сопоставляется с информацией, хранящейся в памяти. Сенсорная организация человека приспособлена к ориентации в условиях, где воспринимаемые объекты в большинстве случаев обладают достаточной информативной характеристикой для их распознавания. В тех же случаях, когда информационная характеристика недостаточна, человек, используя активные способы познания, получает возможность наиболее четко воспринимать объекты, действующие на его органы чувств. Примером могут служить действия летчиков при появлении у них иллюзий, аналогичных иллюзиям космонавтов.
В 1928 г. большая группа летчиков приняла участие в спасении экипажа дирижабля "Италия", потерпевшего аварию в полярных пустынях Арктики. Шведский летчик Лудобор во время полета отчетливо увидел сидящего на снегу человека. "...Но мне не пришло в голову,- рассказывает Лудобор,- что, если бы это был человек, он, конечно, махал бы мне чем-нибудь. Я тотчас снизился, но фигура внезапно расплылась" 163.
Нами было опрошено 27 летчиков вертолетной авиации, не раз принимавших участие в поиске и спасении людей в различных ситуациях (рыбаков, с оторвавшейся льдиной унесенных в открытое море; охотников, заблудившихся в степи и тундре; моряков, потерпевших кораблекрушение; жителей деревень и поселков, затопленных наводнением, и т. д.). Восемнадцати из них приходилось совершенно отчетливо принимать различные предметы за людей. При снижении они убеждались в иллюзорности этих восприятий. В условиях космического полета воспринимаемые раздражения с недостаточной информативной характеристикой не могут быть уточнены в процессе деятельности. Выработанный и закрепленный на практике баланс соотношения центрального и периферического компонентов восприятия нарушается вследствие крайней ограниченности периферического звена восприятия (ощущения) и перемещается в сторону сенсорно-восстанавливающих процессов. Не корректируемые подтверждающими дополнительными сигналами представления отождествляются с образом предполагаемого объекта, что и приводит человека к уверенности в подлинности восприятия. Для подтверждения этой гипотезы нами (О. Н. Кузнецов, В. И. Лебедев) было проведено специальное исследование.
Перед прохождением испытуемым С. исследования нервно-психической устойчивости была несколько снижена звуковая изоляция между аппаратной и сурдокамерой. Во время опыта в камеру проникали различные приглушенные шумы. Испытуемый должен был в форме репортажа сообщать о всех воспринятых звуках. В ряде случаев, когда он знал, что происходит вовне (скажем, электрофизиологическая запись), он достаточно точно воспринимал шумы и разговоры в аппаратной. При обстоятельствах же, которые были ему неясны, он допускал грубые ошибки. Так, он неправильно оценивал смысл разговора, не узнавал голоса, а шум работающего электромотора в аппаратной воспринимал как магнитофонное воспроизведение песни в исполнении Робертино Лоретти. В правильности своих восприятий испытуемый был убежден совершенно твердо, Мы отнесли описанную форму обманов чувств к иллюзиям, связанным с неправильным узнаванием: раздражителей, информативная характеристика которых недостаточна для их четкого восприятия. Правильной классификации данного феномена способствовал метод репортажа, без чего обманы чувств испытуемого или не были бы вскрыты, или же могли быть истолкованы как галлюцинации. В появлении иллюзий при восприятии раздражителей с недостаточной информативной характерней кой большую роль играет установка. Согласно Д. Н. Узнадзе, наличие установки, подготовленности проявляется в самых различных видах деятельности, в том числе и в восприятии. Подготовительным моментом возникновения иллюзий у космонавтов служит, по нашему мнению, интерпретация ситуации в целом, причем она может осуществляться и на подсознательном уровне. Вначале космонавты опознают то или иное "вторичное" явление, которое позволяет различать разрешающая способность глаза (инверсионный след самолета, кильватерный след корабля и др.), а затем начинают "видеть" объекты, породившие эти явления (самолет, корабль и т. д.), хотя эти объекты теоретически невозможно различить из космического пространства. Так, астронавт Купер рассказывал, что разглядел паровоз, заметив сначала его дым. В дневнике космонавта В. Лебедева находим: "В Ла-Манше в солнечном блике его свинцовой поверхности воды видно большое количество кораблей... Следы от них в виде стрел и усов, как от жучков-водомеров в ручье..." Подобным психофизиологическим механизмом можно, на наш взгляд, объяснить и появление иллюзии у космонавта В. И. Севастьянова, который, пролетая над Сочи, среди кипарисов "увидел" свой небольшой дом. "Для привязки,- рассказывал он после полета,- я находил Адлер, а чуть-чуть дальше уже видел и сочинский порт. А прямо по оси от главного причала, чуть выше, у основания телевышки, находил и свой дом" 164.