«…Левитан, мастер по преимуществу эпического пейзажа в дальнейшем, глубоко преобразовав саврасовско-поленовский интимно-лирической метод, органично «включил» его в свою художественную систему. Не случайно, однако, одно из самых известных произведений произведений ранних лет – этюд «Мостик. Саввинская слобода» (1884) – так и остался незаконченным. Наличие же тщательно проработанного рисунка к нему, точно так же, как и беглого композиционного наброска к этюду 1883 г. «Первая зелень. Май», позволяет предположить, что Левитан серьезно готовился к созданию соответствующих картин»[48].
Работы 1880-х гг.: «Мостик. Саввинская слобода» (1884), «Весной в лесу» (1882), «Черемуха» (нач.1880-х), «Первая зелень. Май.» (1883) носят этюдный характер и представляют отдельные виды природы или уголки деревенского пейзажа. Так, в «Черемухе» на прямоугольном формате дано изображение цветущего дерева за деревянным забором у самого дома. Черемуха разрослась и расцветала так, что закрыла своей кроной и окна, и двери, только красная кровля крыши, и скользящие по ней и по дощатому забору тени от соседних построек усиливают контрастность представленного написанного с натуры в полуденный час этюда. Фрагментарность построения композиции за счет срезов крыши, забора, непосредственность и свежесть, исходящие от работы позволяют говорить о пленэризме левитановских работ. Он исходит от натуры, от передачи сочности и убедительности состояния натурного момента. Тени крадутся по забору, густота кроны скрадывает все части двора, сада, солнце теплыми лучами слепит и «бликует», и играет на белых цветах черемухи, в зелени листвы. Этот же разбеленный зеленый оттенок проникает и в этюд «Первая зелень. Май.» (1883). Художник, словно бы подошел к этому же дому, но с другой стороны и восхитился прелестью утреннего солнцестояния, изумрудной насыщенности и сочности ранней листвы и травы, игры солнца и тени на серых полозьях плетня, дощатых калитки и забора, коричневато-красной крыши. Радостное и ликующее состояние пробуждения, обретения силы и жизнестойкости исходит от этюда. Центр композиции – калитка, к которой подводит тропа от первого плана, где художник, очевидно, и установил свой мольберт. Очертания дома хорошо просматриваются сквозь зазеленевшую крону сада, крыша срезана верхним краем холста. Если в первом этюде темой становится процесс цветения черемухи, то во втором – художника интересует пробивающаяся в разных уголках загородного дома-сада молодая зелень. Он упоен общей атмосферой пробуждения природы от зимнего оцепенения. В одноименных картинах, написанных на основе этих этюдов в 1888 году, художник сохранил в целом композиционную схему и натурную свежесть, но усовершенствовал колористическую нюансировку и, особенно, в «Первой зелени. Мае» слегка развернул дом, представив больше боковой фасад, и показал больше плоскость земли на первом плане, естественно, более тщательно прописав детали: стволы, кроны, листья, ветки деревьев, травинки на переднем плане, песчаные бугры почвы, тени и т.п. Картины приобрели свой законченный вид и перспективную глубину. В этюдах была воплошена прелесть момента, в картинах – более длительного состояния первых весенних дней.
Метод работы Левитана свидетельствует о его предпочтении реализма, пленэризма.
Наблюдая и отыскивая различия цвета по признакам светосилы, интенсивности и тепло-холодности художник усиливает чистоту и напряженность цветовых отношений, приближаясь к натурному правдоподобию в передаче ее плоти.
В этюде «Весной в лесу» (1882) художник вплотную приближается к натуре, выискивает в ней волнующие ноты: весенний ручеек, через который перекинуто бревно, тонкие стволы плакучих ив, молодая зелень травы, пробивающаяся сквозь прошлогоднюю и краешек лазоревого неба, как окно, через который струится воздух, свежий ветер надежд. Левитан в обычном находит поэзию, выстраивает композицию этюда подобно картине, согласовывает линейные ритмы очертаний ветвей, береговых извивов. Простота, и в то же время жизненная сила и убедительность, идущие от изучения натуры, состояния природы сообщают его этюдам особую трогательность и проницательность. Композиция этого этюда более «картинно выстроена», хотя он и запечатлевает фрагмент леса, в котором помечено человеческое присутствие (бревно через проток, поваленные ветки). Обжитость лесного пространства и его пробуждение весной, когда набухли почки и пробился первый цвет, когда жизненные токи пронизывают и пропитывают все краски леса и светятся в полновесности небес становятся темой картины, господствующими ее мыслями. Художник обнаруживает способность к «тембровой» разработке зеленого цвета.
Пленэрные работы Левитана этого периода написаны под влиянием В.Д.Поленова и К.А.Коровина. Как справедливо пишет В.Прытков: «Особенно заметно влияние светлой пленэрной живописи в замечательном этюде Левитана «Мостик. Саввинская слобода» (1884., ГТГ). Никогда еще до этого Левитан не передавал с такой свежестью и убедительностью солнечный свет, преобразивший задворки Саввинской слободы. Подобно Поленову в его знаменитом «Московском дворике», Левитан добивается чистоты и тонкой нюансировки цвета; передает розоватые пятна солнечных бликов на мостике, скользящие по нему прозрачные голубовато-сиреневые тени. Не нищета русской деревни, а ее своеобразная красота привлекает художника. Остро чувствуя поэзию солнечного света, он создает жизнеутверждающий, мастерски написанный этюд»[49].
Сочными мазками лепит форму и объемы, создает перспективу деревенских дворов и хозяйств. Этюд композиционно выстроен, отдельные части его согласованы и уравновешены. Параллельно нижнему краю холста повис мостик, перекинутый через овражек, на первом плане золотящаяся на солнце зелень и небольшое зеркало воды, в котором отражается ствол дерева. Стволы трех деревьев собирают под своими кронами деревенское хозяйство: напиленные дрова, бревна. И далее – перспективу замыкают бревенчатые избы, крытые соломой. Взгляд зрителя постепенно углубляется в пространство этюда, любуется красотой окружающего мира: голубыми тенями, сочной зеленью, напоенной солнечными лучами окрестностью Саввинской слободы.
Устойчив и плодотворен оказался сам метод работы Левитана над композициями-картинами. Сначала художник выполнял несколько эскизов композиции на заданную тему карандашом и углем, определяя оптимальный подход в размещении элементов, соотношении частей и целого. Параллельно разработке главной «композиционной магистрали» будущего произведения собирается и натурный материал этюды, наброски и т.п., суммируя разнообразные впечатления от натуры мастер подходил к разрешению композиционных задач картины. Так рождался замысел произведения укладывающийся в главные известные композиционные схемы: треугольные, пирамидальные, круговые.
«Березовая роща» (1885) стала своеобразным вызовом одноименной картине Куинджи, обозначила этап состязательности Левитана с современными ему художниками-пейзажистами. Он начал ее в Бабкине, а закончил в Плесе на Волге. Он очарован красотой березовой чащи, светоносностью белых стволов, сочной травы с искорками луговых цветов, скрывающей основания стволов, переливами светов и полутонов. Как справедливо отмечал Вл. Петров: «Если Куинджи воспринимает свет солнца, как величественное, непостижимое, влекущее к себе человека физическое явление, то Левитан смотрит на мир, имея в основе отношения к природе некий психологический «модуль человечности». Березки являются в его картине не сгустками света и цвета, зажженными потоками солнечных лучей, а самыми веселыми и светолюбивыми из деревьев, улыбающимися навстречу солнцу и живущими, как и все вокруг них, своей жизнью, душевно близкой художнику»[50].
«Березовая роща» Левитана обнаруживает близость к импрессионизму, она построена на этюдных принципах. Известно много этюдов к картине, в которых художник любовно передает пленившие его типы белоствольных берез, солнечное освещение, зелень, играющую на солнце многочисленными переливами тонов и полутонов. Композицию полотна визуально можно продолжить влево и вправо, раздвинув границы данной рощи до бесконечности. Лишь центр холста «удерживается» за счет группы стволов, пучкующихся вглубь, пока их не скрывает зелень лета. Первый план «закрепляется» масштабно и визуально стволами наклоненных слегка березок, они и формируют перспективные сокращения. Этюдный характер работы в ее недоговоренности, в взволнованности живописно-пластической фактуры, в изнеженности и трогательности столь близкого каждому русскому человеку мотива.