Философский настрой продолжается и в других произведениях Левитана, например, «У омута».
Причем, оба этих произведения написаны на больших холстах (что у Левитана встречается не часто) одного формата и, главное, почти одинакового размера ( «У омута» - 150 х 209, «Над вечным покоем» - 150 х 206 ). Затем, в них практически одинаковы верхние и нижние части изображения, правда, линия горизонта в картине «Над вечным покоем» опущена несколько ниже, чем линия дальнего берега в картине «У омута», зато такие важные детали, как мысик, от которого начинается мельничная запруда («У омута», и холм над водным простором («Над вечным покоем») по очертанию, главное, по расположению на холсте совпадают полностью. «…создавая более позднее произведение, Левитан как бы отталкивается от более раннего…»[72].
Как правило, работа его над картиной всегда начинается с карандашных набросков, этюдов с натуры, преследующих цель сбор материала и уточнение композиции будущего полотна. Так, в рисунке «У омута» (1891) легкими линиями с проработкой штрихом намечен с натуры мотив проложенного через реку моста. Это удачная зарисовка с натуры легла в основу одноименного этюда (1891), где верно схвачены цветовые отношения дремучего леса, заросшего пруда, что способствовало рождению картины «У омута» (1892), в которой Левитан демонстрирует графическую точность и проработанность детали, живописную целомудренность натурного этюда и монументальную законченность и цельность композиции картины. «Омут» писался в Тверской губернии, в имении Панафидиных, близ Затишья, в котором Левитан жил после Плеса.
С.П.Кувшинникова вспоминала: «Этюд для этой картины Левитан сделал в Бернове, имении баронессы Вульф, на мельнице, куда мы ездили на пикник»[73]. Причем художника поставили в известность о существующей трагедии, связанной с этим омутом. Как пишет С.П.Кувшинникова: «У прадеда баронессы, человека крутого нрава, был молодой конюший. Юноша влюбился в дочь мельника, она от него забеременила, и об этом доложили барину. Барин разгневался и забрил конюшего в солдаты, а девушка в этом самом омуте утопилась. По словам баронессы, Пушкин не раз гостил в Бернове, в соседнем имении, Малиннике, бывал на мельнице, здесь ему рассказали предание, связанное с омутом, и он написал «Русалку»…. Сделав маленький набросок, Левитан решил писать большой этюд с натуры, и целую неделю по утрам мы усаживались в тележку – Левитан на козлы, я на заднее сидение и везли этюд, точно икону, на мельницу, а потом так же обратно»[74].
Таков был процесс творчества художника. Перебравшись в Покровское, в условиях мастерской Левитан завершил тему «Омута» и литературных и жизненных преданий, связанных с ним, большим полотном.
«Этюды к картине «У омута» дополняют те выводы, которые можно сделать из сравнения натурного этюда маслом 1891 года (частное собрание) с картиной 1892 года. Рисунок карандашом (ГТГ) ближе к натурному этюду и, вероятно, также исполнен с натуры. Мы видим в нем, как и в этюде маслом, большое пространство спереди и слева. Компонуя большой холст, Левитан укоротил ненужное пространство на первом плане, справа и слева от плотины. Изображение стало компактнее, и внимание сосредоточилось на самой плотине. Усилилось влечение взгляда в глубину…. Сама плотина в рисунке изображена сложнее, с деталями, которые художник отбросил в картине. Небо еще без тех мрачных облаков, которые появились в картине. Сравнивая картину с натурным этюдом, мы видим, ‑ пишет А.А.Федоров-Давыдов, ‑ как Левитан освещением неба, его контрастом с облаками, отражениями в воде, тенями в кустарнике усиливает эмоциональную выразительность пейзажа, придавая ему таинственность, нечто сказочное и соответствующее представлению о «гиблом месте». Акварель «У омута» (местонахождение неизвестно), построенная на резких контрастах темных и светлых пятен, показывает искания художника. В отличие от рисунка в этой акварели Левитана интересуют главным образом освещение, драматические его контрасты»[75].
Рисунки к картине показывают, как много внимания уделял художник композиционному построению. «Если карандашный рисунок представляет собой композицию расположения в пейзаже предметов и форм, то акварель – композицию распределения темных и освещенных мест»[76].
Левитан обнаруживает зрелое «композиционное видение». Более того, картина «У Омута» выделяется в творчестве мастера тем, что она «как писал Пришвин, «мрачна», «одностороння» и лишена столь присущего художнику чувства катарсического, очищающего «растворения» в красоте природы. Хотя река, через которую перекинуты бревна, неширока и на том берегу зрителя ожидает душистая свежесть лиственного леса, преодолеть это пространство, в которое «втягивает» композиционное построение картины, оказывается непросто»[77].
Левитан создает «драматический ландшафт» и выстраивает свою драматургию действия, приглашая к соучастию или сочувствию. Он вплотную приближается к мироощущению зрителя, заставляя его сопереживать, снимая лишнюю дистанционность и пространственно-временные ограничения. «Художник как бы «включает» в нас то странное чувство, когда человек, оказываясь «у бездны на краю», заглядывая в нее, испытывает темное и сладкое желание броситься в грозящее гибелью пространство. Этот эффект достигается Левитаном благодаря точно найденным элементам дисбаланса в композиционном решении и ритмическом рисунке разрушенной мельничной плотины и перекинутых через реку бревен, построенном на сочетании часто нестыкующихся прямых линий, многие из которых затягивают наш взгляд не на спасительное центральное звено лавы и тропинку, а в хляби омута (поиски в этом направлении очень наглядно видны в подготовительном эскизе 1891 года)»[78].
В другой его картине «Над вечным покоем» и в эскизах «особенно в последнем варианте, при всем драматизме сюжета явственно выражена мысль о торжестве жизни над смертью: холм с заброшенным сельским погостом составляет единое целое с лесистым берегом, а благодаря тому, что точка зрения взята снизу, он господствует над простором озера, границы которого хорошо обозримы. В картине пространство изображается сверху, исчез правый берег, водные протоки обособили мыс с церковью…. Сдержанная монохромность колорита в эскизе в картине превратилась в отчуждающую холодность»[79].
Картине предшествовала большая подготовительная работа. «…Левитан…не ограничивался одной зарисовкой поразившей его воображение картины, а варьировал ее в другом рисунке, подняв горизонт и, тем самым усилив впечатление грандиозности пространства и контраст между величием неба, водных далей и малостью пригорка с его церковью и рощей. Уже в этих двух вариантах началась та работа, которая завершилась в переходе от эскиза маслом к законченной большой картине…в картине совершенно исчезает кусок берега…»[80]. Как вспоминает С.П.Кувшинникова: «Картину «Над вечным покоем» Левитан написал уже позже, в лето, проведенное нами под Вышним Волочком, близ озера Удомли. Местность и вообще весь мотив целиком был взят с натуры во время одной из наших поездок верхом. Только церковь была в натуре другая, некрасивая, и Левитан заменил ее уютной церквушкой из Плеса. Сделав небольшой набросок, Левитан сейчас же принялся и за большую картину. Писал он ее с большим увлечением, всегда настаивая, чтобы я играла ему Бетховена, и чаще всего симфонию heroique c ee Marche funebre»[81].
Как по музыкальным нотам разыгрывается и цветовая гамма в произведениях художника, рассчитанная на максимальное раскрытие образа русской природы. Допускается и идейно-образная нюансировка темы, сюжета, цикла.
Так, в картине «Над вечным покоем» создается символический образ природы, а в «У омута» - более реалистический образ.
«Осенняя сюита» разрешилась в творчестве Левитана картиной «Золотая осень» (1895). Причем, по словам Вл. Петрова: «…в этой работе, как и в Вечернем Звоне и в ряде других работ Левитана постижение «русского аккорда» природы приводит художника к решению, чем-то напоминающему старинные фрески ярославских и ростовских церквей 17-18 века»[82]. Это видно из этюда «Золотая осень» (1896), где декоративно решены основные цветовые составляющие пейзажа: темно-синее пятно – реки, голубовато-белесое – небо, золотисто-желтые кроны – берез, кадмий зеленый – луг, охра красная – кустарники и лес вдалеке. Причем линия горизонта совпадает с горизонтальной осью этюда, справа – голубеет треугольник реки, обрамленный волнистыми изгибами берега, а вдоль берега под сень золотистых берез ведет тропинка. В этюде решены цветовые отношения, и , естественно, не проработано пространство, свето-воздушная среда и элементы пейзажа. Художник уделит им повышенное внимание в картине.