Сейид Дабари прибыл в Шираз и встретился с Бабом. Он проявил большую почтительность, но в то же время около двух часов задавал вопросы. Баб отвечал коротко и ясно, и его ответы привели Сейида в восхищение. С него слетело все его высокомерие. На следующий день он снова пришел, но совершенно забыл подготовленные вопросы. К своему удивлению, он обнаружил, что Баб отвечает именно на те вопросы, которые он подготовил. Сейид решил, что если при следующей встрече Баб без всяких просьб прочтет задуманный им отрывок из Корана, а затем напишет к нему комментарий, отличный от общепринятого, он без колебаний поверит в его дело. На следующий день, когда он предстал пред очами Баба, его охватил безотчетный страх. Баб сам обратился к нему со словами: "Итак, если я прочту Вам комментарий к одной из сур Корана, признаете Бы, что мои слова от Святого Духа?" Сейид не мог сдержать слез. Тогда Баб принялся толковать тот самый отрывок, о котором думал Сейид. За несколько часов он написал около двух тысяч стихов, которые и составили его комментарий. Сейид пришел в неописуемый восторг и написал письмо шаху, в котором сообщал, что он уверовал в истинность святого положения Баба, а сам отправляется проповедовать его учение.
Губернатор Шираза прилагал все силы, чтобы ухудшить положение Баба. Однако судьба распорядилась так, что он был смещен с должности и закон-чип свою жизнь в нищете.
Затем Баб покидает Шираз и направляется в Исфахан. Приближаясь к городу, он направляет письмо губернатору провинции Манучер-хану с просьбой сообщить ему, какое место тот изберет для его препребывания. Изысканная манера письма и учтивый тон побудили губернатора обратиться к главе духовной общины Исфахана с просьбой оказать гостеприимство, приняв Баба в своем доме.
Очень скоро обаяние и манеры Баба покорили хозяина и он начал оказывать гостю всяческие почести.
Однажды к Бабу пришел Манучер-хан и застал там всех ученых богословов города. Губернатор попросил Баба истолковать один отрывок из Корана. На вопрос, предпочитает ли он устный ответ или письменный, Манучер-хан ответил, что хотел бы иметь толкование на бумаге, ибо в этом случае потомки тоже смогут извлечь из него пользу. Баб быстро написал такой удивительный трактат, что все присутствующие не могли не признать, сколь совершенным он был. Манучер-хан не мог удержаться и заявил, что свято верит в божественную миссию Баба и пригласил погостить его в своем доме.
Популярность Баба вызывала зависть и ревность у некоторых представителей высшего духовенства. Главный визирь завидовал Манучер-хану, который пользовался доверием шаха Персии; он понимал, что если губернатор устроит встречу Баба с шахом, он, великий визирь, окажется в невыгодном положении и утратит свое влияние, Он вступил в заговор с влиятельными представителями духовенства, катастрофически теряющими свой авторитет в народе. Ортодоксальное духовенство решило, что только смерть Баба поможет им вновь обрести власть над умами и сердцами людей.
Когда Манучер-хану сообщили о заговоре, он распорядился, чтобы Баба под охраной вооруженного канвоя вывезли из города, а затем в сопровождении особо доверенных людей тайно вернули в дом губернатора.
Несколько месяцев Баб жил в доме губернатора, и, однажды, хозяин сказал своему гостю, что готов отдать все свое состояние и, если надо, жизнь, чтобы послужить делу распространения Нового Откровения.
Но Баб ответил ему: "И твои и мои дни сочтены; их осталось слишком мало. Мне не увидеть, а тебе не достичь исполнения желаний. Не теми путями, о которых ты тщетно размышляешь, Всемогущее Провидение приведет наше дело к торжеству. С помощью бедных и униженных этой страны, кровью, пролитой на его стезе, всемогущий укрепит основы и сохранит Дело. Он же, Господь Всемогущий, коронует тебя в грядущем мире венцом бессмертной славы и изольет на тебя Свои бесценные благодеяния. Тебе остается лишь три месяца и девять дней земной жизни, а потом с верой и убежденностью ты поспешишь в обитель вечности. За меня не беспокойся, я вверил себя в руки Господа. Он вложил в меня такое могущество, что будь на то моя воля, я мог бы превратить эти камни в бесценные самоцветы, мог бы вселить в сердце самого отъявленного преступника возвышенные мысли о честности и долге. По своей воле я решил переносить гонения врагов, дабы свершилось предписанное Богом".
В предсказанный срок Манучер-хан занемог и вскоре с миром отошел. Все свое состояние он завещал Бабу. Но его племяннику это не понравилось и он сразу же отоспал курьера шаху. Шах, убежденный в преданности Манучер-хана, приказан привезти Баба в Тегеран.
Канвой, сопровождавший Баба, был настолько очарован его смирением и благородством, что изо всех сил старался угодить ему и допускал к нему всех, кто просил об этом. Несколько раз они останавливались на ночлег в домах знатных людей, где им оказывали гостеприимство.
Когда ночью, накануне прибытия в Тегеран, путники расположились в небольшой крепости, из столицы прибыл гонец великого визиря с приказом отвезти Баба в небольшую деревушку Кулайи и ждать там дальнейших распоряжений.
1 апреля 1847 г. в палатку, разбитую на склонах холма, утопающего в цветущих садах, прибыл ученик Баба и принес подарки и письмо от Баха-Уллы. Баб был чрезвычайно обрадован; после чтения письма на его лице не осталось и следа печали.
В тот же вечер лагерь охватило смятение — Баб исчез. Обнаружив, что его палатка пуста, солдаты ушли на поиски, но вернулись ни с чем. Офицер успокоил их, сказав: "Баб знает, что его побег доставит нам много неприятностей и никогда не пойдет на это". Затем он отправился один на поиски Баба по дороге в Тегеран и под утро встретил человека, идущего навстречу. Это был Баб. Выражение спокойного величия было на его светящемся лице в тот рассветный час; это вызвало у офицера такой благоговейный трепет, что он не осмелился ничего спрашивать.
Баб пробыл в Кулайи две недели и в один из дней получил от шаха письмо; ссылаясь на свой временный отъезд из Тегерана, шах уведомлял его о том, что их встреча не состоится. Баба перевели в крепость Макху, где он должен был оставаться, пока его не пригласят в Тегеран.
Несомненно, это было дело рук визиря, который страшился свидания Баба с шахом. Занимая пост визиря, этот человек подрывал устои государства, ослабляя его, и ввергал народ в нищету. Он накопил огромное состояние и во всех своих поступках руководствовался только собственной выгодой. Но нет более тяжкого греха, чем грех против Духа Святого. Через некоторое время визирь будет смещен с должности, лишится своего состояния и умрет в нищете.
Баб продолжал оставаться в крепости, а тем временем в небольшом городе Бедаште собрались Буквы Живущего и ближайшие последователи, их было восемьдесят один; к ним присоединился и Баха-Улла. Каждому участнику этого совещания Баха-Улла дал новое имя. Именно здесь Айн назвали Тахирой ("Чистая") и она смело сняла чадру и впервые предстала перед своими товарищами с открытым лицом. На совещании был провозглашен приход эпохи Нового Мироустройства и положено начало установлению главных законов и заповедей, которые должны были стать основой Нового Завета. Совещание продлилось двадцать два дня; затем друзья распрощались и многие из них отправились в Мазендаран.
Во время их путешествия произошли небольшие беспорядки, о которых Мухаммад-шаху доложили в преувеличенном виде и на основании этого он приказал своему сыну арестовать Баха-Уллу и препроводить его в Тегеран. Однако, прежде, чем его смогли арестовать, умер Мухаммад-шах и приказ потерял силу.
Но враждебно настроенные священнослужители начали подстрекать народ против верующих в Баба, предлагая им грабить их имущество, а хозяев, отступивших от их веры, убивать.
По всей стране начались беспорядки. Там, где верующих было много, они устраивали баррикады и защищали себя с оружием в руках.
Баб не уставал напоминать своим последователям, что тот, кто не готов отдать жизнь за веру, должен его покинуть. Он говорил, что лучше быть убитым, чем убивать. Однако, вооруженных столкновений не удалось избежать. Тысячи людей встали на защиту тех, кого любили больше жизни.
Молодой шах был растерян и не знал, как относиться к людям известным и уважаемым, которые взяли в руки оружие, чтобы защищать свои жизни; все события были представлены ему в искаженном виде; духовенство утверждало, что последователи Баба хотят свергнуть власть. Против людей, которые взяли оружие, чтобы защищать свои жизни, несколько раз выступали правительственные войска и каждый раз были разгромлены.
Мулла Хусейн был убит в бою, а Куддус, который возглавил отряд после его смерти, еще несколько раз вступив в битву с правительственными войсками, сдался на милость молодого шаха, который пообещал справедливо рассмотреть дело. Смерть Куддуса была ужасной: его отдали на растерзание черни.
Главный визирь торжествовал; многих сторонников Баба удалось арестовать.
Визирь просил дядю Баба отречься от веры, потому что ему не хотелось казнить потомка Пророка Мухаммада. На это Мирза Сеид Али ответил: "Мое отречение от истин, заключенных в этом Откровении будет равносильно отречению от всех откровений прошлого, которые явили Моисей, Иисус и Мухаммад. Единственное, о чем прошу тебя, позволь мне первому отдать свою жизнь на стезе моего возлюбленного племянника". Когда его вели к месту казни, он воззвал к собравшейся толпе: "Больше тысячи пет люди молятся о приходе Обещанного. А теперь, когда он пришел, вы изгнали его, и принялись истреблять его товарищей. Если бы мне суждено было призвать на вас проклятие Божье, я уверен, гнев Его был бы ужасен. Но не об этом я молюсь, а о том, чтобы Всемогущий простил вас и помог пробудиться ото сна беспечности". Сеид Али повернулся к палачу и велел исполнить приказ.