Враги появились так неожиданно, бросились на путешественников так отважно и расправились с ними так быстро, что, казалось, их было вдвое больше, чем на самом деле.
Оба саксонских вождя попали в плен одновременно, но каждый при таких обстоятельствах. Которые служили отражением его характера. Завидев первого врага, Седрик метнул в него дротик и попал на этот раз так метко, что пригвоздил противника к дубу, возле которого тот находился. Справившись с одним, он выхватил меч и, повернув коня, кинулся навстречу другому. Однако Седрик размахнулся мечом с такой запальчивостью, что задел за толстую ветвь соседнего дерева и обезоружил себя этим неловким ударом. Два или три разбойника бросились на него, стащили с лошади и взяли в плен. Ательстан был задержан почти одновременно с Седриком. Он еще не успел приготовиться к защите, как его стащили с седла и связали.
Слуги, стесненные поклажей, изумленные и перепуганные участью своих господ, даже не сопротивлялись; леди Ровена, ехавшая в центре отряда, и еврей с дочерью, бывшие в тылу, также были взяты в плен.
Из всего отряда одному только Вамбе удалось спастись. Он выказал при этом гораздо более мужества, чем те, кто считался умнее его. Он завладел мечом одного из слуг и, размахивая им, заставил нападавших отступить, а затем сделал смелую, но безуспешную попытку пробиться на помощь Седрику. Убедившись, что это невозможно, Вамба улучил удобную минуту, спрыгнул с лошади и скрылся в кустах.
Впрочем, очутившись в безопасности, храбрый шут несколько раз останавливался в нерешимости, раздумывая, не лучше ли воротиться и разделить участь своего господина, к которому он был искренне привязан.
- Слыхал я, как люди восхваляли свободу, - пробормотал он, - а вот теперь мне хотелось бы, чтобы какой-нибудь мудрец надоумил меня, что делать с этой свободой!
Он произнес эти слова довольно громко и вдруг услыхал очень близко от себя голос, осторожно и тихо проговоривший: "Вамба!" В ту же минуту собака, в которой он сразу узнал Фангса, бросилась к нему.
- Гурт! - ответил Вамба таким же осторожным шепотом.
И свинопас тотчас предстал перед ним.
- Что это значит? - спросил Гурт поспешно. - Что гам за крики и стук мечей?
- Обычная история, - отвечал Вамба, - всех забрали в плен.
- Кого забрали? - воскликнул Гурт нетерпеливо.
- Нашего господина, и леди Ровену, и Ательстана, и Гундиберта, и Освальда... всех!
- Господи помилуй! - воскликнул Гурт. - Как же они попали в плен и к кому?
- Наш хозяин сразу вступил в драку, - продолжал шут. - Ательстан не поспел, а остальные и подавно. А забрали их черные маски и зеленые кафтаны. Теперь все они лежат, связанные, на зеленой траве, словно такие яблоки, вроде тех, что ты трясешь в лесу на корм своим свиньям. Даже смешно, право! Я бы смеялся, кабы не слезы! - сказал честный шут, роняя слезы неподдельного горя.
На лице Гурта отразилось сильное волнение.
- Вамба, - сказал он, - у тебя есть оружие, а храбрости у тебя оказалось больше, чем ума; нас с тобой только двое, но внезапное нападение смелых людей может изменить многое. Пойдем!
- Куда и зачем? - спросил шут.
- Выручать Седрика.
- Не ты ли недавно отказывался служить ему?
- Теперь все по-другому, - возразил Гурт, - тогда ему было хорошо, а теперь он в беде... Пойдем!
Только что шут собрался повиноваться, как перед ними появился какой-то человек, приказавший им остановиться. Судя по его одежде и вооружению, Вамба сначала принял его за одного из разбойников, взявших в плен Седрика. Однако на нем не было маски, и по роскошной перевязи с великолепным охотничьим рогом, спокойным манерам, повелительному голосу Вамба тотчас узнал в нем того самого иомена по имени Локсли, который одержал победу на состязании стрелков.
- Что значит этот шум? - спросил он. - Кто осмеливается чинить грабеж и насилие в этих лесах?
- Погляди поближе на их кафтаны, - отвечал Вамба, - не принадлежат ли они твоим детям: уж очень похожи они на твой собственный, как два зеленых стручка гороха друг на друга.
- Это я сейчас узнаю, - сказал Локсли, - а вам приказываю, во имя спасения вашей жизни, не сходить с места, пока я не вернусь. И вам и вашим господам будет лучше, если вы послушаетесь меня. Только сперва надо привести себя в такой вид, чтобы походить на этих грабителей.
Говоря это, он снял с себя перевязь с рогом, сорвал перо со своей шапки и все это передал Вамбе. Потом вынул из сумки маску, надел ее и, повторив приказание не трогаться с места, пошел на разведку.
- Будем, что ли, ждать его, - спросил Вамба, - или попробуем дать тягу? Уж слишком у него наготове все разбойничье снаряжение, чтобы он был честным человеком.
- А хоть бы он оказался самим чертом, пусть его, - сказал Гурт. - Нам не будет хуже от того, что мы его подождем. Если он из той же шайки, он теперь успел их предупредить, и нам не удастся ни напасть на них, ни убежать. К тому же за последнее время я убедился, что настоящие разбойники не самые плохие люди.
Через несколько минут иомен вернулся.
- Друг мой Гурт, - сказал он, - я сейчас побывал у тех молодцов и теперь знаю, что это за люди и куда направляются. Я думаю, что они не собираются убивать своих пленников. Нападать на них втроем было бы просто безумием: это настоящие воины, и, как люди опытные, они расставили часовых, которые при первой попытке подойти к ним тотчас поднимут тревогу. Но я надеюсь собрать такую дружину, которая сможет их одолеть, несмотря ни на какие предосторожности. Вы оба слуги, и, как мне кажется, преданные слуги Седрика Сакса - защитника английских вольностей. Найдется немало английских рук, чтобы выручить его из беды. Идите за мной.
С этими словами он быстро пошел вперед, а свинопас и шут молча последовали за ним. Однако Вамба не мог долго молчать.
- Сдается мне, - сказал он, разглядывая перевязь и рог, которые все еще держал в руках, - что я сам видел, как летела стрела, выигравшая этот славный приз, и было это совсем недавно.
- А я, - сказал Гурт, - готов поклясться своим спасением, что слышал голос того доброго иомена, который выиграл приз, и слышал я его и днем и в ночную пору, и месяц состарился с тех пор никак не больше чем на три дня.
- Любезные друзья мои, - обратился к ним иомен, - теперь не время допытываться, кто я и откуда. Если мне удастся выручить вашего хозяина, вы по справедливости будете считать меня своим лучшим другом. А как меня зовут и точно ли я умею стрелять из лука получше пастуха, и когда я люблю гулять, днем или ночью, - это все вас не касается, а потому вы лучше не ломайте себе голову.
- Ну, попали мы в львиную пасть! - шепотом сказал Вамба своему товарищу. - Что теперь делать?
- Тес! Замолчи, ради бога! - сказал Гурт. - Только не рассерди его своей дурацкой болтовней, и увидишь, что все кончится благополучно.
Глава XX
Осенний вечер мрачен был,
Угрюмый лес темнел вокруг,
Был путнику ночному мил
Отшельнической песни звук.
Казалось, так душа поет,
Расправив звучные крыла,
И птицей, славящей восход,
Та песня к небесам плыла.
"Отшельник у ручья святого Клементия".
Слуги Седрика, следуя за своим таинственным проводником, часа через три достигли небольшой поляны среди леса, в центре ее огромный дуб простирал во все стороны свои мощные ветви. Под деревом на траве лежали четверо или пятеро иоменов; поблизости, освещенный светом луны, медленно расхаживал часовой.
Заслышав приближение шагов, он тотчас поднял тревогу; спящие мигом проснулись, вскочили на ноги, и все разом натянули луки. Шесть стрел легли на тетиву и направились в ту сторону, откуда слышался шорох, но как только стрелки завидели и узнали проводника, они приветствовали его с глубоким почтением.
- Где Мельник? - было его первым вопросом.
- На дороге к Ротерхему.
- Сколько при нем людей? - спросил предводитель, ибо таково было, по-видимому, его звание.
- Шесть человек, и есть надежда на хорошую поживу, коли поможет Николай-угодник.
- Благочестиво сказано! - сказал Локсли. - А где Аллен из Лощины?
- Пошел на дорогу к Уотлингу - подстеречь приора из Жорво.
- И это хорошо придумано, - сказал предводитель. - А где монах?
- У себя в келье.
- Туда я пойду сам, - сказал Локсли, - а вы ступайте в разные стороны и соберите всех товарищей. Старайтесь собрать как можно больше народу, потому что есть на примете крупная дичь, которую трудно загнать, притом она кусается. На рассвете все приходите сюда, я буду тут... Постойте, - прибавил он. - Я чуть было не забыл самого главного. Пусть двое из вас отправятся поскорее к Торклистону, замку Фрон де Бефа. Отряд переодетых молодцов везет туда несколько человек пленных. Наблюдайте за ними неотступно. Даже в том случае, если они доберутся до замка, прежде чем мы успеем собраться с силами, честь обязывает нас покарать их. Поэтому следите за ними хорошенько, и пусть самый проворный из вас принесет мне весть о том, что у них делается.
Стрелки обещали все исполнить в точности и быстро разошлись в разные стороны. Тем временем их предводитель и слуги Седрика, глядевшие на него теперь с величайшим почтением и некоторой боязнью, продолжали свой путь к часовне урочища Копменхерст.
Когда они достигли освещенной луною поляны и увидели полуразрушенные остатки часовни, а рядом с нею бедное жилище отшельника, вполне соответствующее строгому благочестию его обитателя, Вамба прошептал на ухо Гурту:
- Коли тут точно живет вор, стало быть, правду говорит пословица: "Чем ближе к церкви, тем дальше от господа бога". Я готов прозакладывать свою шапку, что это так и есть. Послушай-ка, что за песнопение в этой келье подвижника.
В эту минуту отшельник и его гость во все горло распевали старинную застольную песенку с таким припевом:
Эх, давай-ка чашу, начнем веселье наше,
Милый мой, милый мой!
Эх, давай-ка чашу, начнем веселье наше.
Ты, Дженкин, пьешь неплохо - ты плут и выпихова!
Эх, давай-ка чашу, начнем веселье наше...
- Недурно поют, право слово! - сказал Вамба, пробуя подтянуть припев. - Но скажите на милость, кто бы мог подумать, что услышит в глухую полночь в келье отшельника такой веселенький псалом.