Иголочку. Она даже перестала бросать гневные взгляды на Клепку,
который донимал ее своим смехом. Усадив гостей на диванчике,
она стала очень приветливо разговаривать с ними. Узнав, что
наши путешественники прибыли из Цветочного города, она подробно
расспросила Кнопочку, как одеваются в Цветочном городе малыши и
малышки и какие там бывают моды.
Остальные художницы тоже приняли участие в беседе. Одна
художница, по имени Шпилечка, спросила Пестренького, что ему
больше всего понравилось в Солнечном городе.
-- Газировка, то есть газированная вода с сиропом, --
ответил Пестренький. -- Главное, что газированную воду можно
пить в любом киоске и притом в неограниченном количестве.
-- Нашел чему удивляться! -- вмешался в разговор Клепка. --
У нас все так. Вы можете зайти в любую столовую и есть что
хотите. В любом магазине вам дадут любую вещь и ничего не
возьмут за нее с вас.
-- А если кто-нибудь захочет автомобиль? -- спросил
Незнайка. -- Автомобиль-то небось не дадут!
-- Почему не дадут? Дадут! С тех пор как появились кнопочные
такси, никто и брать не хочет этих автомобилей, -- сказал
Кубик. -- Скажите, пожалуйста, зачем мне автомобиль, если я на
кнопочном такси доеду куда угодно без всяких хлопот! Ведь с
собственной машиной очень много возни. Ее нужно мыть, чистить,
смазывать, чинить, заправлять горючим. Для нее нужен гараж.
Когда вы едете на своей собственной машине, вам нужно управлять
ею, следить, как бы на что-нибудь не наскочить, на кого-нибудь
не наехать, то есть все время работать и быть в напряжении.
Когда же вы едете на кнопочном такси или автобусе, то вам и
горя мало! Вы можете спокойно читать газету или книжку, можете
думать о чем хотите, можете вовсе ни о чем не думать и даже
стихи сочинять или спать себе преспокойно. Когда-то у меня была
своя собственная машина, но только с тех пор как я ее выбросил,
я почувствовал себя по-настоящему свободным коротышкой.
-- Но ведь многие коротышки у вас имеют свои машины, --
сказал Незнайка. -- У Клепки, например, тоже свой собственный
автомобиль.
-- Я -- дело другое, -- ответил Клепка. -- Я старый
автомобилист, и езда на этих новых автомобилях, которые сами
везут вас куда надо и с которыми ничего не может случиться, --
такая езда не по мне. Для меня наслаждение сидеть за рулем и
самому управлять машиной. Я люблю, чтоб езда была сопряжена с
опасностями, так как привык ко всему этому с давних пор и мне
трудно расстаться со своей привычкой. Я понимаю, что это во мне
старая закваска сидит, пережитки, так сказать, прошлого, но
пока ничего не могу с собой поделать.
Пестренький, которого с самого утра донимал голод, наконец
не вытерпел и сказал:
-- Братцы, а нет ли у вас тут чего-нибудь покушать или хотя
бы газированной водички с сиропом? Я с утра ведь еще ничего не
ел.
-- Ах мы ослы! -- закричал, спохватившись, Клепка. -- Что же
мы тут сидим и разговорами занимаемся! Пойдемте скорее в
столовую. Ведь соловья, как говорится, баснями не кормят.
Эта пословица очень понравилась Пестренькому, и с тех пор он
всегда, когда хотел есть, говорил: "Соловья баснями не кормят".
Глава двадцать вторая. ПРИКЛЮЧЕНИЯ МИЛИЦИОНЕРА СВИСТУЛЬКИНА
Читатели, наверно, помнят, что после того как в милиции
случился обвал, милиционер Свистулькин сначала побежал за
Незнайкой, но, почувствовав, что голова у него очень болит,
прекратил погоню и пошел домой. Почему он решил пойти именно
домой, а не в милицию, где его ждал милиционер Караулькин, это
пока еще в точности не установлено. Неизвестно также, почему он
не пошел в больницу к врачу. Возможно, это объясняется тем, что
его голова, ушибленная кирпичом, уже не могла так хорошо
соображать, как было надо.
Одним словом, милиционер Свистулькин направил, как
говорится, свои стопы к дому. А жил он неподалеку, на
Макаронной улице, и поэтому ему не к чему было ехать на
автомобиле или автобусе. Добравшись до Макаронной улицы и
пройдя по ней два квартала, он очутился возле своего дома. Все
было бы вполне благополучно, если бы с ним не случилось тут еще
одно непредвиденное происшествие.
Дом, в котором жил Свистулькин, был не простой, а
вращающийся, башенного типа, то есть из тех домов, которые
построил архитектор Вертибутылкин. В доме этом со всех четырех
сторон имелось четыре подъезда. Если бы дом стоял неподвижно,
то можно было бы сказать, что эти подъезды были обращены на все
четыре стороны света, то есть на север, юг, восток и запад. Но
так как дом непрерывно вращался, то невозможно было определить,
в какую сторону был обращен тот или иной подъезд.
Милиционер Свистулькин обычно возвращался с работы в один и
тот же час. Как раз в это время его подъезд всегда был повернут
к Макаронной улице. Однако на этот раз Свистулькин пришел на
целый час раньше, когда к Макаронной улице был обращен другой
подъезд. Не отдавая себе отчета в том, что он делает,
Свистулькин вошел в чужой подъезд, поднялся, как обычно, на
лифте на четвертый этаж и вошел в чужую квартиру. В квартире
хозяев не оказалось, поэтому никто не указал Свистулькину на
его ошибку. Правда, Свистулькин был несколько удивлен тем, что
мебель в квартире была не совсем такая, как раньше, но
поскольку у него очень болела голова, то он не стал над этим
раздумывать, а поскорее разделся, лег в постель и заснул как
убитый.
Неизвестно, то ли от удара по голове кирпичом, то ли по
какой другой причине, но на Свистулькина напала страшная
сонливость, и он проспал весь день, всю ночь и почти все
следующее утро. Точнее говоря, он заснул в десять часов утра, а
проснулся на следующий день в одиннадцать, проспав, таким
образом, двадцать пять часов подряд, то есть целые сутки и еще
час в придачу.
Если бы Свистулькин заснул в своей квартире, где его могли
сразу найти, то ничего особенного не случилось бы, но он спал в
чужом помещении, где никто не думал его искать, и из-за этого
произошел большой переполох.
Когда в милиции случился обвал, милиционер Караулькин
услыхал шум и, прекратив наблюдение за телевизионными экранами,
бросился в соседнюю комнату. Увидев происшедшую катастрофу, он
немедленно побежал на улицу и, созвав прохожих, принялся с их
помощью растаскивать обломки обвалившихся стен и потолка. Все
работали не жалея сил, но это не принесло никаких результатов,
поскольку ни задержанного Незнайки, ни Свистулькина под
обломками обнаружено не было, а была обнаружена только каска
Свистулькина.
Это несколько успокоило милиционера Караулькина, и он решил,
что Незнайка успел убежать, а милиционер Свистулькин бросился
за ним в погоню. Время, однако, шло, а Свистулькин не
возвращался. Караулькин внимательно смотрел на все свои
телевизионные экраны, надеясь увидеть на какой-нибудь из улиц
Свистулькина, но, как известно читателю, Свистулькин в это
время уже спал безмятежно в чужой постели и ни на каком экране
не мог быть виден.
Скоро в отделение милиции явились для несения службы два
новых милиционера -- Каскин и Палочкин. Милиционер Караулькин
сдал им дежурство и, рассказав о случившемся происшествии,
занялся розысками Свистулькина. Полагая, что Свистулькин мог
пойти домой, он первым делом позвонил ему по телефону, но так
как к телефону никто не подошел, то Караулькин сам отправился к
нему на дом. Как и следовало ожидать, дома он никого не
обнаружил и, вернувшись к себе домой, принялся звонить во все
больницы. Из всех больниц ему отвечали, что милиционер
Свистулькин к ним на излечение не поступал. Тогда он принялся
звонить во все другие отделения милиции города с просьбой
помочь ему отыскать Свистулькина. Все отделения милиции горячо
откликнулись на этот призыв, и скоро целая сотня милиционеров
рыскала по всему городу, стараясь отыскать Свистулькина.
Милиционер Караулькин через каждые полчаса наведывался к нему
домой. Весь остаток дня и всю ночь он звонил в больницы и
надоел всем докторам хуже горькой редьки.
Несмотря на непрерывные поиски, милиционер Свистулькин нигде
обнаружен не был, и наутро во всех газетах было напечатано
сообщение об этом новом таинственном исчезновении. Если бы
милиционер Свистулькин, проснувшись утром, почитал газеты, то
сам был бы несказанно удивлен тем шумом, который поднялся
вокруг его имени. Однако Свистулькин никаких газет в этот день
не читал, а следовательно, не мог знать, что в них печаталось.
Проснувшись на следующий день, он взглянул на часы и увидел,
что стрелка показывала одиннадцать часов. Вспомнив, что часы
показывали десять, когда он лег в постель, Свистулькин решил,
что проспал всего лишь час, а не все двадцать пять. Таким
образом, он даже не заметил, что уже наступил другой день.
Голова у него все еще побаливала, и вдобавок ему зверски
хотелось есть, что, конечно, было не удивительно, поскольку он
целые сутки проспал и за это время совсем ничего не ел.
Отправившись на кухню, которая имела точно такое же
устройство, как и в его квартире, милиционер Свистулькин
подошел к небольшой дверце в стене и начал нажимать имевшиеся
по бокам кнопки, возле которых были сделаны надписи: "Суп",
"Каша", "Кисель", "Компот", "Хлеб", "Пироги", "Вермишель",
"Чай", "Кофе" и разные другие. Открыв после этого дверцу, за
которой не обнаружилось ничего, кроме четырехугольного
отверстия, милиционер Свистулькин сел на стул и стал ждать.
Минуты через две или три сквозь имевшуюся внизу дыру поднялась
небольшая кабина так называемого кухонного лифта. Эта кабина
была выкрашена белой эмалевой краской и своим внешним видом