В 1308-1309 гг. король ведет переговоры с представителями сословий (в том числе и горожанами) некоторых провинций (Кейси, Сентонж, Нормандии) по вопросу о взимании налога эд в связи с браком ее дочери Изабеллы.
Ассамблеи представителей отдельных сословий по налоговым и монетным делам подготовили генеральную ассамблею 1314 г, на которой Генеральные штаты обрели свое основное назначение вотирование налогов.
Таким образом возникновение общесословного общегосударственного представительного учреждения не означало прекращение практики «расширенных» собраний Королевского совета, характерных для предшествующего периода. Документы ассамблей антипапской компании (1302-1308) свидетельствует также об отсутствии определенной формы созыва и четких условий представительства депутатов.
Как правило все три сословия созывались побальяжем. Высшее духовенство (архиепископы, епископы, аббаты, приоры) и крупные светские феодалы должны были лично присутствовать на ассамблеях. Капитулы церквей и конвенты монастырей, как и общины городов посылали по 2-3 депутата обладавших всей полнотой власти. Правительство не располагало точным списком лиц, аббатов, городов и местерях, вызываемых на ассамблею, а в известной мере полагалось на инициативу местных чиновников***.
Организация выборов в духовенство была относительно четкой, очевидно, по причине организованности самого сословия, порожденное церковной иерархией. Анализ грамот, исходящих от капитулов церквей и конвентов монастырей показывает, что в ряде случаев депутаты прямо назначались аббатом или приором монастыря. Часты однако случаи выборов депутатов на общем собрании монастыря, которое созывалось по звуку колокола. Очевидно, и в этом случае при выборах решающим бывало мнение настоятеля монастыря. Согласно форме созыва, на ассамблеях аббаты и приоры монастырей должны были присутствовать лично, аббатисы посылали депутатов. Однако аббаты и приоры, как правило ограничивались тем, что посылали депутата избранного на собрании монастыря в их присутствии.
Выборы и условия представительства депутатов от дворянства оставляют впечатления особой неопределенности. В письмах – вызовах направленных от имени короля, условия представительства дворянства вообще не оговариваются. Можно полагать, что второе сословие было представлено главным образом крупными феодалами, присутствующими на заседании Генеральных штатов**** по личному вызову. Не исключено, однако, что какая-то часть средних и мелких феодалов, с которыми король имел прямую связь, могла присутствовать на генеральных ассамблеях, но опять таки по личному праву, а не на условиях выборности.1
У горожан также отсутствовали четкие нормы представительства. Правительственные выборы ничего не говорят о том, как должны были проводится выборы в городах. В большой группе грамот выбор депутатов осуществляется должностными лицами города: мэром, эшевенами, консулами. Значительная группа источников отразила реальные выборы депутатов. Среди них прежде всего следует выделить те документы, где речь идет о выборе всей общины: сообщается, что в определенный день по звуку колоколу или призыву глашатая по городскому обычаю, в определенном месте собиралась вся община или большая ее часть которая и «устанавливала» депутатов. Однако процедура избрания при этом остается не ясной. В грамотах иногда подчеркивается, что выборы проходили единодушно или что в выборах принимало участие не только население города но и округи. Однако присутствие «всех» жителей города еще не означало всеобщего участия, во всяком случае равного для каждого из жителей. Более того, в некоторых грамотах прямо говорится об ограничениях избирательного права в пользу какой-то части населения. В документах можно найти разъяснения, что подразумевается под выражением «вся община или большая ее часть», - это лучшая и наиболее здравая часть общины.
Анализ грамот городов свидетельствует, во первых, об отсутствии правительственных норм по определению способов избрания депутатов от горожан и о полной самодеятельности городов в этом вопросе; во вторых, - о наличии в Генеральных штатах исследуемого периода определенной прослойки городских депутатов, уполномоченных на представительство не в результате выборов а только решением городских властей.
Налоги
Королевский адвокат Жан Лекок, отстаивая идею политического могущества монарха, сформулировал положение об исключительном и монопольном праве короля взимать налог (субсидии) со всех жителей королевства без чьего бы то ни было согласия и независимо от того, являются ли жители его прямыми или непрямыми подданными. Однако в столь категорической форме и для того времени утверждение Лекока отражало притязания центральной власти, а не ее реальной возможности. В своей политике ей приходилось считаться с распространенным в общественном мнении XIV и даже XV в. правилом, согласно которому государь должен был существовать на «свое», то есть на ресурсы домена.
Усложнявшийся процесс централизации страны, структура государственного управления, потребности внутренней и внешней политики уже с конца XIII в. и особенно в XIV в. обнаружили недостаточность домениальных, или, как их называли, ординарных доходов, побуждал короля обратиться к кошелькам своих подданных всего королевства. В то время всякий побор, сверх положенного обычаем, в том числе вассальным правом, рассматривался как экстраординарный побор, в необходимости или целесообразности которого следовало убедить общественные силы, располагавшие денежными средствами. Тем не менее финансовая проблема была решена в пользу монархии к середине XV в. созданием системы постоянных налогов, подразделявшихся на косвенные эд и габель, на продажу товаров и соли (aides et gabelle) и прямой налог – талью (taille).1
Право короля на налоговое обложение в XV в. не выглядело столь безусловно, как этого хотели защитники его суверенитета. Налоги сохранили свое название экстраординарных, но были тем не менее признаны самостоятельной частью доходов государства, организованных «по королевскому распоряжению».
Оформление системы постоянных налогов было важнейшей составляющей длительного и сложного процесса становления и развития сословной монархии во Франции. Оно отразило. в частности, в материальной и поэтому наиболее выразительной форме изменения в природе королевской власти постепенно обретавшей публично-правовой характер, что основывалось на (оформлении) выполнении ею функций гаранта общественного порядка. Вместе с тем именно налоговая система, отвечая на два наиболее существенных для понимания ее природы вопроса – кто платит и куда идут аккумулируемые государством доходы, - также убедительно обнажала истинное содержание формул об общественном благе и общей пользе, которые уже с XIII в. предлагала политическая мысль и которые так охотно использовала монархия в своей налоговой политике.
Что касается собственно налогов, то государство рано начинает взимать прямые и косвенные налоги. Их форма не определена, размеры варьируются: вначале они не сосуществуют, но сменяют друг друга, тем более, что имеют временный характер.
Косвенные налоги, начиная с Филиппа IV, представляли собой побор с продаваемых товаров в 1,6,8 – 9 и даже 12 денье с ливра, который брался иногда и с продавца, и с покупателя.***** Особую статью составляли таможенные сборы, которые формировали монополию на экспорт. Начиная с 1315 г. правительство делает первые шаги на производство и продажу соли. Согласно актам от 10 марта 1341 г. и 20 марта 1343 г., соль должна была храниться на королевских складах, а при продаже ее брался налог в 1/5 цены в пользу короля. Этот налог, введенный как временная мера (и не по всей стране), стал с конца XIV в., по существу, постоянным и наиболее тяжелым из косвенных налогов.
Прямые налоги прошли более сложный путь развития и имели следующие формы: поборы с имущества в 1/100, 1/50, 1/25 его стоимости или суммы дохода.
38) Абсолютная монархия во Франции
Хотя установление абсолютной монархии во Франции связано, главным образом, с именами кардинала Ришелье и короля Людовика XIV, нельзя сказать, что она была их творением. Они только достроили то здание, которое постепенно возводилось в течение нескольких столетий. Рост королевской власти во Франции самым тесным образом связан с постепенным территориальным и национальным объединением страны после Столетней войны. Причем объединение обособленных первоначально феодальных территорий в королевский домен способствовало естественным образом и сплочению национальному; и то, и другое вместе способствовали упрочению королевской власти. Объединенная в руках короля Франция давала прочную реальную опору королевскому могуществу и тем самым обеспечила процесс дефеодализации королевской власти, то есть процесс постепенного ее отрыва от средневековых феодальных основ и утверждения ее на новых, государственно-правовых началах.
Исходным пунктом этого процесса во Франции, как и всюду, является возрождение римского права с сопутствующей ему идейной реставрацией неограниченной власти государя. Итальянское возрождение римского права скоро нашло отголоски во Франции уже при Филиппе Августе (годы правления 1180-1223), Людовике IX Святом (1226-1270) и при Филиппе IV Красивом (1285-1314). Про короля начинают говорить, что он — живой закон. С конца XVI века наступает новый подъем королевской власти, и вместе с тем наблюдается решительный поворот в области политических идей, выразителем которых стал один из замечательных мыслителей своего века Жан Боден (1530-1596). В своем сочинении «О республике» (1576 год) он возвращается к римскому пониманию государства и власти. Сущность государства, по его представлению, заключается в верховной власти, которая обладает тремя главными атрибутами: постоянством, неограниченностью и единством. Она постоянна, потому что всякая временная власть не может быть верховной. Не верховная она, если ограничена какими-либо условиями. Она едина, значит, не может быть поделена, например, между монархом и народным представительством.