С утратой былого политического значения французское дворянство не теряет своего привилегированного положения в социально-экономическом отношении. Так, за дворянским сословием было сохранено право не платить королевской подати, хотя в это время оно фактически уже не несло на себе тяжести воинской повинности, которой ранее оправдывалась эта привилегия. Нетронутым остался и сеньориальный суд, приносивший феодалам материальные выгоды. Парламент, неохотно сносивший повелительный тон Генриха точно также поднял голову, как только последний навеки закрыл глаза. Вследствие малолетства наследника престола, на долю парижского парламента выпала важная политическая миссия — назначить опеку над королем. Таким образом, правительница Мария Медичи в качестве опекунши была ставленницей парламента. Но прошло немного времени, и Ришелье пишет членам этого представительного органа: „У вас нет иной власти, кроме той, которая вам дана королем“. Парламенту было решительно поставлено на вид, что его полномочия исчерпываются вопросами правосудия. На этом основании парламенту от имени короля предписывалось все эдикты, касающиеся правительства и администрации, вписывать в свои реестры без дальнейших формальностей. Таким образом, с первой половины XVII века парламент, ставший фактически единственной преградой абсолютизму, был значительно ограничен в своих действиях.
Это была та сторона внутренней политики Ришелье, которую можно назвать отрицательной, поскольку кардинал пытался парализовать или сломить силы, противодействующие абсолютизму центральной власти: дворянство, протестантов, парламенты и остатки сословно-представительных учреждений. Но существовала положительно-созидательная сторона деятельности Ришелье, имевшая своей целью создать то, чего до сих пор не хватало королевской власти: соответствующую административную организацию. Нужно отметить, что организаторская деятельность Ришелье в данном направлении не имела характера единой планомерной реформы. В этом отношении он был верным продолжателем традиции французских королей, постепенно возводивших новое здание государственности рядом со старым, не столько ломая последнее, сколько предоставляя ему разрушаться от собственной ветхости. В результате получается коренная перемена в существе дела, мало заметная, однако, внешне. Прежние учреждения сохранились, но одни из них утратили своё былое значение, не приобретя взамен нового, другие — не потеряв старого, приобрели настолько новое значение, что роль этих учреждений в государстве коренным образом изменилась. К первым относятся высшие коронные чины, генерал-губернаторы и финансовые присутствия, ко вторым — королевский совет, статс-секретари и местные интендантства с подчиненными им субделегатами.
Еще до Ришелье королевский совет начинает заслонять собой высшие коронные чины, которые из-за своей наследственности стали непригодны в качестве органов королевской власти. Поэтому все важнейшие законодательные и административные акты подготавливаются советом, и большая часть актов монаршей воли издается от имени „короля в своем совете“. Этот орган становится как бы воплощением высшей правительственной власти. Ришелье не внес никакой существенной перемены в это положение дела, он только сделал состав совета более послушным орудием королевской власти, сократив число его независимых членов, заседавших там в силу привилегии сана или по праву рождения, и увеличив количество советников по назначению короны. Расширение правительственной деятельности королевского совета должно было естественным образом отразиться и на роли его ближайших органов — статс-секретарей, которые в то время являлись простыми канцелярскими посредниками и между советом и прочими административными учреждениями. При Ришелье, который был не только первым, но, в сущности, и единственным министром в королевстве, статс-секретари стали в ближайшую зависимость от первого министра. Со смертью кардинала статс-секретари освободились от этой зависимости и из канцелярских чиновников превратились почти в министров. История статс-секретарей после Ришелье есть история беспрерывного роста их правительственного значения. При Людовике XIV статс-секретарей будут уже величать монсеньорами — титулом, остававшимся до тех пор исключительной привилегией принцев крови и высших коронных чинов.
Ришелье не уничтожил генерал-губернаторства как учреждения, но он положил начало той политике, конечной целью которой было превращение должности генерал-губернатора в почётную и доходную синекуру для придворной знати — в пышный титул без всяких действительных функций. А военное командование постепенно перешло в руки главнокомандующих в провинциях. Как правило, это были незнатные и небогатые дворяне, что заставляло их дорожить своей должностью и не противоречить государственным интересам. Что касается финансовых присутствий, то Ришелье даже не пытался их реформировать: для этого понадобилось бы выкупить у казначеев их благоприобретенные должности, на что потребовалась бы колоссальная сумма, которой у правительства не было. Поэтому кардинал пошел своим излюбленным путем» наряду со старым учреждением создал новое — интендантство, которое даже не было оформлено законодательно. Оно появилось и развивалось постепенно, путем правительственной практики. Королевские комиссары и интенданты послужили тем материалом, из которого Ришелье создал провинциальные интендантства. Так быстро рос и развивался разветвленный бюрократический аппарат французского абсолютистского государства. Чиновники имели свои особые привилегии и до середины XVII века назывались «людьми мантии». Первоначально чиновничество в классовом отношении было однородным. Оно возникало в основном в городах и вербовало своих членов из среды городского патрициата и именитого купечества.
С учреждением главнокомандующих в провинциях и провинциальных интендантов было положено начало той административной централизации, которая составляет характерную черту абсолютной монархии Франции. И Ришелье может с полным основанием считаться истинным родоначальником этой централизации. Людовик XIV является в этом отношении, как, впрочем, и во многих других, лишь продолжателем дела, начатого первым министром Франции, кардиналом Ришелье.
Царствование Людовика XIV (1643-1714) представляет собой последний шаг вперед в деле упрочения и закрепления абсолютизма во Французском королевстве путем развития административной системы. После смерти Ришелье (1642 год) и последовавшей за ней смерти Людовика XIII (1643 год) произошла новая реакция против королевского абсолютизма. Фрондирующая феодальная знать поднялась, чтобы возвратить себе свободу, поднялся также парламент, чтобы возвратить себе былое политическое влияние. Но сравнительно быстрое и полное фиаско этой фронды в 1648-1653 годах представляет собой лучшее наглядное свидетельство успехов, сделанных королевской властью при поддержке Ришелье. Отмененное по настоянию фрондирующих парламентов новое могучее орудие центральной власти в лице провинциальных интендантов (случилось это в 1648 году) было немедленно восстановлено, получив ещё большее значение в качестве общегосударственного органа. После того, как в Бретани было учреждено интендантство, не осталось более ни одного уголка в королевстве, где бы центральная власть не имела своего постоянного и непосредственного агента. С тех пор вся Франция оказывается покрытой сетью административной централизации.
С централизацией административной машины рука об руку идет ее бюрократизация. С тех пор, как после смерти кардинала Мазарини в 1661 году должность нового министра перестала существовать, четверо статс-секретарей вместе с канцлером и генерал-контролером сделались непосредственно подчиненными королю взаимозависимыми начальниками отдельных ведомств, то есть министрами в нашем понимании этого слова. После упразднения должности суперинтенданта в том же 1661 году должность генерал-контролера приобрела новое значение во многом благодаря личным качествам и характеру деятельности своего первого представителя — Жана Батиста Кольбера, бесспорно самой выдающейся личности из всех министров Людовика XIV. В деятельности Кольбера с 1661 года по 1683 год находит себе небывало широкое развитие та правительственная опека, первые отчетливые признаки которой наблюдались в царствование Генриха IV. Эта опека над всеми сторонами народного хозяйства вырабатывается при Кольбере в законченную и стройную систему. Он уже не довольствуется ролью покровителя и поощрителя, а берет на себя руководство всей экономикой государства. Кольбер выписывает из Англии мастеров и специалистов по части стальных изделий, которые до того времени Франция получала с Британских островов. Германия снабжала Францию жестяными изделиями — Кольбер спешит сманить несколько немецких мастеров этого дела. Своему посланцу в Венеции Кольбер поручает добыть наперекор местным строгим регламентам несколько зеркальных дел мастеров. Он стремится не только пересадить во Францию различные отрасли производства, но и довести их до такой степени совершенства, чтобы французские изделия сделались в состоянии не только конкурировать с зарубежной продукцией, но и по возможности стать вне конкуренции.
Что касается парламентов, то им пришлось испытать на себе последствия своего участия в неудавшейся фронде: вопросы управления снова были изъяты из их ведения. С превращением интендантства в постоянное и общее для всей страны учреждение полномочия финансовых присутствий окончательно перешли к интендантствам. Наконец, относительно сословного представительства известно, что в последний раз Генеральные штаты были созваны в 1614-1615 годах, начиная с царствования Людовика XIV остатки сословного представительства продолжают жить лишь в провинциальных штатах Лангедока, Бретани, Прованса, Бургони и нескольких маленьких областей. Но и в отношении сохранившихся провинциальных штатов были приняты все меры к тому, чтобы они как можно меньше служили помехой для центральной власти и ее областных органов.