«Наиболее сложным для человека эпохи социальных перемен является решение задачи планирования своей деятельности в социальной сфере…., ибо сегодня оно требует учета направления и темпов изменения социальной реальности, а также высокой личной толерантности к неопределенности» [Е.П.Белинская, 2001, с. 31].
Многие исследователи утверждают, что именно возрастные кризисные периоды легко выявляют различные формы отклонений в психическом развитии и в здоровье, что может рассматриваться как следствие невозможности перестройки личности в новых обстоятельствах; неспособности к самокоррекции поведения, направленной на использование образовавшихся психических и физических возможностей в качестве ресурсов, позволяющих справляться с новыми возрастными задачами, вписывать это новое в сложившиеся поведенческие структуры, преломлять в них, что и обусловливает трансформацию всего образа жизни.
Н.А. Логинова доказывает, что образ жизни человека складывается в определенных исторических условиях на основе материального производства и включает в себя деятельность людей по преобразованию этих условий [с. 239]. Благодаря образу жизни общество влияет на формирование психического склада людей. «Субъективная сторона изменений в среде, то есть изменений в их значении для развития личности, фиксируется в понятии «социальная ситуация развития»» [с. 239]. Структура, основные моменты жизненного пути изменяются от поколения к поколению, что влечет за собой различия в психологическом облике разных поколений [с. 239]. По мнению автора, индивидуальное развитие человека зависит от принадлежности к поколению. События среды вносят различные изменения в ход жизни человека, но только отношение человека к событию определяет степень его значимости. Н.А. Логинова представляет следующую последовательность изменений в жизни человека: события-впечатления изменяют скачкообразно сферу ценностей, которая ведет к поступкам человека изменяющих объективное течение событий жизни. Последствиями событий для человека являются психические состояния, которые влияют на взаимодействие человека с новыми обстоятельствами.
В исследованиях 70-80-х гг. авторы выводили образ жизни людей из способа их деятельности, основу которого составляла система ценностей (Г.Л. Смирнов, Г.В. Папаян) []. На этом основании были выведены типы личности, преобладающие в различных поколениях, характерные для определенного исторического периода. Были выявлены социальные типы личности, характерные для эпохи социализма. Первый тип был ориентирован на идеалы: труда, многодетной семьи и умеренного потребления материальных благ. Другой тип, который был распространен в наиболее молодых группах, это тип, который сочетает в себе ориентацию на карьеру, индивидуализм и потребление [Папаян с. 117]. Очевидно, выборы людей эпохи социализма колебались между поведенческими стереотипами этих двух типов личности и предпочтения отдавались первому типу. Современная ситуация открыла пространство для второго типа личности.
Е.Н. Данилова в своем исследовании (1993-1998) отмечает, что «конфигурации идентичностей связаны с ориентацией на определенные адаптационные стратегии, которые, в свою очередь, у различных социальных групп выражены в разной мере. Именно жизненные стратегии дифференцируют российское население: выживание или стремление к достижениям. В этой плоскости происходит формирование новых социальных идентичностей через соотнесение с «проигравшими» или «выигравшими» в ходе реформ. Первая тенденция прослеживается у тех, кто испытывает трудности самоопределения и адаптации к новым условиям и обращается за поддержкой в советское прошлое. В их «мы-концепцию» неизменно входит категория «советские люди». Другая стратегия характерна для тех, кто вполне адаптировался к переменам, проявляет активность и стремление к успеху, живет настоящим».
Там же: «Один из основных элементов нормативной базы недавнего советского общества заключался в соблюдении принципа похожести, который был освящен государственной программой «построения общества социальной однородности». Метафорой бытия советского человека многие исследователи считают его универсальную «простоту». Это и ориентации на массовое усреднение, и отвержение элитарности, и привычка довольствоваться малыми радостями. Феномен «простого» советского человека рассматривали Ю.А. Левада и соавторы []. Результаты исследования, когда почти 2 тысячи респондентов попросили ответить на вопрос «Кто я?», показали, что люди отвечали: «я — обычный человек, средний человек, скромная, обыкновенная, как все, стараюсь не выделяться, средних способностей, я — добрый, средний во всех отношениях»»[].
«Согласно нашим данным, начиная с 1994 года, наметилась тенденция увеличения доли тех, кто придерживается принципа «жить как все, не высовываться» — с 56% до 68% в 1998 году. При этом не установлено значимых различий по статусу: среди руководителей и специалистов ориентация на упомянутый принцип распространена так же, как и среди тех, кто занимает более низкие ступени на стратификационной лестнице. Невысокую приверженность данной установке демонстрируют предприниматели, но минимально приемлема подобная стратегия жизни для молодых» (Ю.А.Левада). С 1998 года автор считает, что для россиян характерно более рационализированное восприятие своего места в социальном пространстве, в частности, в системе имущественной дифференциации.
В.Е. Клочко пишет: «соответствие является причиной взаимодействия; принцип соответствия лежит в основе закона ограничения взаимодействий, на котором держится весь миропорядок. Взаимодействия обладают порождающим эффектом, и если бы не было того, что их ограничивает, мы постоянно сталкивались бы со стихией формообразования» [Ежегодник]. «Что порождается во взаимодействии соответствующих противоположностей, становится внутренним содержанием системы, делает систему более сложно организованной, в связи с чем новые элементы безразличной «среды» становятся соответствующими системе, обусловливая возможность взаимодействия ее с ними, т.е. превращаются в условия и предпосылки дальнейшего движения системы» [там же]. Исходя из данного положения, следует, что образ мира должен соответствовать образу жизни коллективного субъекта.
Образ жизни видится В.П.Серкиным (2001) как надсистема образа мира. Он представляет следующую структуру образа жизни: 1) уровень сознания (субъективность пространства и времени); 2) уровень коммуникации (конвенциональность пространства и времени); 3) уровень действия (конструирования пространства и времени). Структура образа жизни детерминируется и образом мира, и планом реальных взаимодействий и, детерминирует развитие образа мира субъекта [с.153]. Думается, что именно по данным структурным линиям и идет трансформация образа жизни.
Обобщая вышеизложенное, предполагаем, что образ жизни это часть «жизненного мира» коллективного субъекта и человека, в которой он реализует свою активность, согласно имеющимся у него способам жизнедеятельности.
Проявления изменения образа жизни выделила Ю.В.Клочко (2002), проанализировав многие исследования: изменение социальной ситуации развития личности; изменение ролей, которые человеку приходится играть; перемена круга лиц, включенных во взаимодействие с человеком; развитие неврозов, депрессивных состояний; деформация круга решений проблем и возможности принятия решений; существенные изменения в образе Я человека; потеря старой и обретение новой идентичности; перестройка системы личностных смыслов и ценностей; актуализация защитных механизмов и др. [с.15]. Во-первых, автор поясняет, что существует вынужденная и естественная смена образа жизни, во-вторых, эмпирически можно установить легкость и трудность вхождения человека в новый образ жизни. В этой связи она изучает феномен «готовности к изменению образа жизни», указывающий на индивидуальные особенности человека, обеспечивающие его устойчивость в условиях разрешения постоянно воспроизводимого противоречия между образом жизни и образом мира [с.6]. При этом, именно параметр образа жизни – ригидность «отвечает за трудность перестройки сложившихся жизненных стереотипов, релевантных всей системе» [с.8]. В феномене смены образа жизни важную роль играет согласованность осознаваемых (интернальность) человеком новых условий жизни с неосознаваемыми или частично осознаваемыми (экстернальность) жизненными стереотипами и сложившимися схемами поведения. Механизмом трансформации образа жизни человека является «вписывание» в образ жизни явления, считает Ю.В.Клочко. «Однако вписываться в образ жизни может не всякое, а только соответствующее его базальным основаниям» [с.58].
Установив в нашем исследовании [ ], что основными социальными институтами трансляции менталитета являются семья, профессиональная среда и ближайшее окружение человека, а по последним данным и институт СМИ, то можем утверждать, что они являются основными институтами трансформацииобраза жизни как подсистемы менталитета, т.е., детерминируют данную трансформацию. Поскольку человек отождествляет себя с данными референтными группами, составляющими основу рассматриваемых социальных институтов, то они влияют на него в большей мере. Именно в данных референтных группах человек воспримет изменения, происходящие в менталитете, и будет чувствовать объектность, отчужденность в отношениях. Ряд автров демонстрируют изменения в процессе социализации, заданные современной социальной ситуацией (Ю.Е.Алешина, А.С.Волович, 1991; В.А.Ядов, 1993;
Е.П.Авдуевская, С.А.Баклушинский, 1995; С.А.Баклушинский, Н.Г.Орлова, 1998; И.С.Кон, 1999; Е.П.Белинская, И.В.Куликова, 2000 и др). Рассмотрим изменения, происходящие в группах социальных институтов.