- Герцог де Гиз! - прошептал Ла Моль. - Убийца! Убийца!
- Тише! Ни слова! - сказала Маргарита и огляделась вокруг, соображая, куда бы спрятать раненого.
- Шпагу!.. Кинжал!.. - шептал Ла Моль.
- Чтобы защищаться? Это бесполезно: ведь их двенадцать, а вы один!
- Нет, не для того, чтобы защищаться, а чтобы не даться им в руки живым.
- Нет, нет, я вас спасу, - сказала Маргарита. - Ах, да! Кабинет!.. Идем, идем!
Ла Моль напряг все силы и, поддерживаемый Маргаритой, дотащился до кабинета. Маргарита заперла за ним дверь и спрятала ключ в кошелек.
- Ни крика, ни стона, ни вздоха - и вы спасены! - сказала она ему через дверь.
Затем набросила на плечи халат, отворила дверь своей подруге, и обе бросились в объятия друг к другу.
- Ваше величество! С вами ничего не случилось? - спросила герцогиня Неверская.
- Ничего, ничего, - ответила Маргарита, запахнув халат, чтобы не видно было следов крови на пеньюаре.
- Слава Богу! Но герцог де Гиз дал мне двенадцать телохранителей, чтобы они проводили меня до его дворца, а мне такая большая свита не нужна, и шестерых я оставлю вашему величеству. В такую ночь шесть телохранителей герцога де Гиза стоят целого полка королевских телохранителей.
Маргарита не решилась отказаться; она расставила шестерых телохранителей в коридоре и расцеловалась с герцогиней, а герцогиня в сопровождении шести других телохранителей отправилась во дворец герцога де Гиза, где она жила в отсутствие своего мужа. Глава 9 УБИЙЦЫ
Коконнас не бежал, он отступил. Ла Юрьер не бежал, он удрал. Первый скрылся, как тигр, второй, как волк.
Таким образом, Ла Юрьер уже был на площади Сен-Жермен-Л'Осеруа, когда Коконнас только выходил из Лувра.
Ла Юрьер, очутившись со своей аркебузой в одиночестве среди сновавших людей, среди свистевших пуль, среди выбрасываемых из окон трупов, целых, изрезанных на куски, почувствовал непреодолимый страх и начал осторожно пробираться к своей гостинице. Но, переходя с улицы Аверон на улицу Арбр-сек, он наткнулся на отряд швейцарцев и рейтаров, которым командовал Морвель.
- Вы что, уже закончили? - закричал Морвель, сам себя окрестивший "Истребителем короля". - Вы уже домой, милейший хозяин? А кой черт унес нашего дворянина из Пьемонта? С ним не случилось ничего плохого? Было бы жаль, он вел себя отлично!
- По-моему, ничего не случилось, - отвечал Ла Юрьер. - Надеюсь, он еще присоединится к нам.
- Вы откуда?
- Из Лувра - там, надо сказать, нас встретили неласково!
- Кто же это вас так встретил?
- Герцог Алансонский. Разве он не с нами?
- Его высочество герцог Алансонский имеет отношение только к тому, что касается лично его; если вы предложите ему разделаться с двумя старшими братьями как с гугенотами, он согласится, но с условием, чтобы он не был в этом замешан... А разве вы, Ла Юрьер, не собираетесь идти с этими храбрецами?
- А куда они идут?
- О, Господи! Да на улицу Монторгей; там живет один гугенотский сановник, мой знакомый, а у него жена и шестеро детей. Эти еретики ужасно плодовиты. Будет забавно!
- А сами вы куда идете?
- О! Я иду по особому делу.
- Слушайте, возьмите с собой меня, - произнес чей-то голос, заставивший Морвеля вздрогнуть, - вы знаете хорошие места, а мне хочется туда попасть.
- А-а! Вот и наш пьемонтец! - воскликнул Морвель.
- Вот и господин де Коконнас! - воскликнул Ла Юрьер. - А я думал, что вы идете вслед за мной.
- Черт! Вы улепетывали так, что не догонишь! А кроме того, я свернул с пути, чтобы швырнуть в реку негодного мальчишку, который кричал. "Долой папистов, да здравствует адмирал!" К сожалению, мне показалось, что этот пострел умеет плавать. Если хочешь утопить этих гнусных нечестивцев, надо бросать их в воду, как котят, едва лишь на свет появятся.
- Так вы говорите, что вы из Лувра? Что же, ваш гугенот нашел там себе убежище? - спросил Морвель.
- Ох, Господи! Нашел!
- Я послал ему пулю из пистолета еще во дворе у адмирала, когда он поднимал шпагу, но промахнулся, сам не знаю как.
- Ну, я-то не промахнулся, - заметил Коконнас, - я всадил ему в спину шпагу так, что конец ее оказался в крови на пять пальцев. При этом я сам видел, как он упал на руки королевы Маргариты. Красавица-женщина, черт побери! Однако я был бы не прочь узнать наверняка, что он мертв. Мне сдается, что этот малый очень злопамятен и будет всю жизнь иметь зуб против меня. Да! Ведь вы сказали, что собираетесь идти куда-то?
- Вы, стало быть, хотите идти со мной?
- Я хочу не стоять на месте. Я убил всего-навсего троих или четверых; к тому же, как только я успокоюсь, у меня начинает ныть плечо. Идем! Идем!
- Капитан, - обратился Морвель к начальнику отряда, - дайте мне трех человек, а с остальными ступайте отправлять на тот свет вашего сановника.
Трое швейцарцев вышли из рядов и присоединились к Морвелю. Оба отряда дошли вместе до улицы Тиршап; здесь рейтары и швейцарцы пошли по переулку Тоннельри, а Морвель, Коконнас, Ла Юрьер и три швейцарца - по переулку Ферронри, затем по Трус-Ващ и очутились на улице Сент-Авуа.
- К какому дьяволу вы нас ведете? - спросил Коконнас, которому уже надоела долгая и праздная ходьба.
- Я веду вас на дело сколь блестящее, столь и полезное. После адмирала, Телиньи и гугенотских принцев я бы не мог вам предложить ничего лучшего, так что запаситесь терпением. Это на улице Де-Шом, и через минуту мы там будем.
- А скажите: улица Де-Шом - это недалеко от Тампля? - спросил Коконнас.
- Да, а что?
- Там живет Ламбер Меркандон, давнишний заимодавец нашей семьи, и мой отец поручил мне вернуть ему сто нобилей с - розой, которые и лежат у меня в кармане.
- Ну вот вам прекрасный случай рассчитаться с ним, - заметил Морвель.
- Каким образом?
- Сегодня такой день, когда сводят старые счеты. Ваш Меркандон - гугенот?
- Так, так! Понимаю! - сказал Коконнас. - Он наверняка гугенот.
- Тише! Мы пришли.
- А чей это большой дворец с павильоном на улице?
- Это дворец Гизов.
- По правде говоря, мне надо было бы зайти сюда - ведь я приехал в Париж благодаря великому Генриху. Однако, черт побери! В этом квартале все спокойно, мой друг, сюда доносятся лишь звуки выстрелов; можно подумать, что мы в провинции. Пусть меня черти унесут, если не все здесь дрыхнут.
В самом деле, даже во дворце Гизов, казалось, было так же тихо. Все окна были затворены, и только сквозь жалюзи центрального окна павильона пробивался свет, который привлек внимание Коконнаса, когда он только вышел на эту улицу.
Пройдя немного дальше дворца Гизов, то есть до перекрестка улиц Пти-Шантье и Катр-Фис, Морвель остановился.
- Здесь живет тот, кто нам нужен, - сказал он.
- То есть тот, кто нужен вам... - поправил его Ла Юрьер.
- Раз вы пошли со мной, значит, нам.
- Как же так? В этом доме все спят крепким сном...
- Верно! Вот вы, Ла Юрьер, и воспользуйтесь вашей наружностью порядочного человека, по ошибке данной вам Господом Богом, и постучитесь в этот дом. Отдайте аркебузу господину де Коконнасу - он уже давно на нее посматривает. Если вас впустят в дом, скажите, что вам надо поговорить с его милостью господином де Муи.
- Ага! Понимаю, - сказал Коконнас. - У вас, как видно, тоже оказался заимодавец в квартале Тампля.
- Верно, - ответил Морвель. - Так вот: вы, Ла Юрьер, притворитесь гугенотом и расскажите де Муи о том, что происходит; он человек храбрый и сойдет вниз...
- И что тогда?.. - спросил Ла Юрьер.
- Тогда я попрошу его скрестить Со мной шпагу.
- Клянусь душой, вот это честно, по-дворянски! - сказал Коконнас.
- И я точно так же поступлю с Ламбером Меркандоном, а если он слишком стар для поединка, я вызову кого-нибудь из его сыновей или племянников.
Ла Юрьер, не прекословя, начал стучать в дверь. При этом стуке, гулко раздавшемся в ночной тишине, во дворце Гизов приотворились входные двери, и оттуда высунулось несколько голов; тут-то и обнаружилось, что спокойствие дворца Гизов было спокойствием крепости, охраняемой надежным гарнизоном.
Головы сейчас же спрятались - люди, очевидно, догадались, в чем дело.
- Ваш де Муи здесь и живет? - спросил Коконнас, указывая на дом, куда стучался ла Юрьер.
- Нет, это дом его любовницы.
- Черт побери! До чего вы любезны! Даете ему возможность показать себя своей красавице в поединке на шпагах! В таком случае мы будем только судьями. Хотя я лично предпочел бы драться сам, а то плечо горит.
- А лицо? - спросил Морвель - Ему ведь тоже порядочно досталось!
Коконнас зарычал от ярости.
- Черт побери! Надеюсь, что Ла Моль умер! - крикнул он, - а не то я вернусь в Лувр, чтобы его прикончить. Ла Юрьер продолжал стучать. Наконец на втором этаже открылась балконная дверь, и на балконе появился мужчина в ночном колпаке, в кальсонах и без оружия.
- Кто там? - крикнул он.
Морвель сделал знак швейцарцам спрятаться за углом дома, а Коконнас прижался к стене.
- Вы ли это, господин де Муи? - ласково спросил трактирщик.
- Да, я! А дальше что?
- Да, это он, - затрепетав от радости, прошептал Морвель.
- Господин де Муи! - продолжал Ла Юрьер. - Неужели вы не знаете, что происходит? Зарезали господина адмирала, избивают наших братьев-гугенотов. Бегите на помощь! Скорей, скорей!
- А-а! - вскричал де Муи. - Так я и знал - сегодня ночью что-то затевается! Не надо было мне оставлять храбрых товарищей. Сейчас, мой друг! Подождите меня, я сейчас.
Даже не затворив окна, в которое донеслись крики и нежные мольбы испуганной женщины, де Муи быстро надел камзол, накинул плащ и взял оружие.
- Он спускается! Спускается! - бормотал бледный от радости Морвель. - Гляди в оба! - шепнул он швейцарцам.
Потом он взял из рук Коконнаса аркебузу и дунул на фитиль, пробуя, хорошо ли он горит.
- Возьми, Ла Юрьер! - сказал он трактирщику, отошедшему к швейцарцам. - Бери свою аркебузу.
- Черт побери! - сказал Коконнас. - Вот и луна, как нарочно, вышла из-за тучи, чтобы полюбоваться на этот великолепный поединок. Дорого бы я дал за то, чтобы Ламбер Меркандон очутился здесь и был секундантом господина де Муи.
- Не спешите, не спешите! - отвечал Морвель. - Господин де Муи один стоит десятерых, и едва ли нас шестерых хватит, чтобы с ним справиться... Эй, вы! Подходите! - обратился он к швейцарцам, знаками приказывая им проскользнуть к самой двери и нанести удар, как только выйдет де Муи.