- Государь, но разве вы не могли дать мне хоть какую-нибудь надежду, если не словами, то жестом, знаком?
- Де Муи, о чем с вами говорил мой шурин? - спросил Генрих.
- Государь, это тайна не моя.
- Ах ты. Господи! - воскликнул Генрих с легким раздражением от того, что ему приходится иметь дело с человеком, так плохо его понимающим. - Да я не спрашиваю вас, какие он делал вам предложения, я только спрашиваю, выслушал ли он вас и понял ли?
- Он выслушал и понял, государь.
- Выслушал и понял! Вы сами это сказали, де Муи! Плохой же вы заговорщик! Скажи я слово - и вы погибли. Я, разумеется, не знал наверняка, но подозревал, что где-то поблизости был он, а если не он, так герцог Анжуйский, Карл Девятый или королева-мать; вы, де Муи, не знаете Луврских стен, - это о них сложилась поговорка: "У стен есть уши", и вы хотите, чтобы я, хорошо знающий эти стены, заговорил с вами! Помилосердствуйте, де Муи, вы невысокого мнения об уме короля Наваррского! И я поражаюсь, что вы, так плохо о нем думая, явились предлагать ему корону.
- Но, государь, - стоял на своем де Муи, - когда вы отказались от короны, вы же могли сделать какой-нибудь знак! Тогда я понял бы, что не все погибло, не все потеряно!
- Ах, Боже мой! - воскликнул Генрих. - Если он подслушивал, с таким же успехом мог и подглядывать, а погубить себя можно не только словом, но и знаком! Послушайте, де Муи, - оглянувшись по сторонам, продолжал король, - даже сейчас сидя так близко от вас, что мои слова не выходят за пределы круга, образуемого нашими тремя стульями, я все же опасаюсь, что меня могут подслушать. Де Муи, повтори мне свои предложения.
- Государь! - в отчаянии воскликнул де Муи. - Но ведь теперь я уже связан с герцогом Алансонским!
Маргарита с досадой всплеснула своими прекрасными руками.
- Значит, слишком поздно? - спросила она.
- Напротив, - прошептал Генрих, - поймите: здесь явственно виден Божий покров над нами. Де Муи, держи связь с герцогом Франсуа - это будет спасением для нас всех. Неужели ты воображаешь, несчастный, что целость ваших голов обеспечит король Наваррский? Напротив! Достаточно малейшего подозрения, чтобы из-за меня вас перебили всех до одного! А принц крови - дело другое! Добудь доказательства, де Муи, потребуй от него гарантий, а то ведь ты простак: ты заключаешь договор, руководствуясь сердечным расположением, и довольствуешься одними обещаниями!
- О, государь! Поверьте мне, в объятия герцога меня бросили только отчаяние, вызванное вашим отказом, и страх, что герцог завладеет нашей тайной!
- Владей и ты своей, де Муи, это уж зависит от тебя. К чему он стремится? Стать королем Наварры? Обещай ему корону! Чего он хочет? Покинуть двор? Предоставь ему возможность бежать, работай для него так, де Муи, как если бы работал для меня, действуй этим щитом так, чтобы все удары, которые нам будут наносить, отражал он. Когда настанет время бежать, мы убежим оба; когда настанет время сражаться и царствовать, я буду царствовать один.
- Не доверяйте герцогу, - добавила Маргарита, это мрачная душа и проницательный ум; герцог не знает ни ненависти, ни дружбы и способен в любую минуту отнестись к друзьям, как к врагам, а к врагам, как к друзьям, - Он ждет вас, де Муи? - спросил Генрих.
- Да, государь.
- Где?
- В комнате его дворян.
- В котором часу?
- В полночь.
- Еще нет одиннадцати, - сказал Генрих, - времени еще много. Идите, де Муи.
- Вы дали нам честное слово, сударь, - заметила Маргарита.
- Государыня! - сказал Генрих с тем доверием, которое он так хорошо умел выказывать определенным лицам в определенных обстоятельствах. - С де Муи о таких вещах не говорят.
- Вы правы, государь, - сказал молодой человек, - но мне ваше слово необходимо, так как я должен сказать нашим вождям, что вы мне его дали. Ведь вы же не католик, нет?
Генрих пожал плечами.
- Вы не отказываетесь от наваррского престола?
- Я не отказываюсь ни от какого престола, де Муи, но оставляю за собой право выбрать лучший, то есть такой, который больше всякого другого подойдет и мне и вам.
- А если ваше величество арестуют, вы обещаете ничего не выдавать, даже в том случае, если не посчитаются с вашим королевским титулом и подвергнут вас пытке?
- Клянусь Богом, не выдам, де Муи!
- Еще одно слово, государь: как я буду встречаться с вами?
- С завтрашнего дня у вас будет ключ от моей комнаты: вы будете приходить туда всякий раз, когда найдете нужным, и в любое время, а отвечать за ваши появления в Лувре - это уж дело герцога Алансонского. Теперь поднимитесь по лесенке, я вас провожу, а королева тем временем приведет сюда другой вишневый плащ, недавно заходивший в переднюю. Не надо, чтобы вас стали различать и узнали, что вас двое, - верно, де Муи? Верно, государыня?
Генрих произнес последние слова, смеясь и поглядывая на Маргариту.
- Да, - спокойно ответила она,:
- тем более, что господин де Ла Моль состоит при моем брате, герцоге.
- Так постарайтесь перетянуть его на нашу сторону, государыня, - самым серьезным тоном сказал Генрих. - Не жалейте ни золота, ни обещаний. Все мои сокровища в его распоряжении.
- Раз это ваше желание, - ответила Маргарита с улыбкой, какой улыбались только героини Боккаччо, - я приложу все свои силы, чтобы исполнить его как можно лучше.
- Отлично, государыня, отлично! А вы, де Муи, идите к герцогу и расставьте сети. Глава 8 ЖЕМЧУЖИНА
Пока шел вышеприведенный разговор, Ла Моль и Коконнас стояли у дверей на часах, Ла Моль - немного грустный, Коконнас - немного встревоженный.
У Ла Моля было время поразмыслить, а у Коконнаса - как нельзя лучше помочь ему.
- Что ты думаешь обо всем этом, друг мой? - спросил Ла Моль.
- Я думаю, - отвечал пьемонтец, - что это какая-то дворцовая интрига.
- А если придется, ты примешь в ней участие?
- Дорогой мой, - отвечал Коконнас, - выслушай меня внимательно и постарайся извлечь пользу из того, что я тебе скажу. Во всех интригах разных принцев, во всех королевских кознях мы можем, особенно мы с тобой, только промелькнуть, как тени; там, где король Наваррский потеряет кусок пера от шляпы, а герцог Алансонский - лоскут плаща, мы с тобой потеряем жизнь. Для королевы ты лишь прихоть, а королева для тебя - мечта, не больше. Сложи голову за любовь, мой дорогой, но не за политику.
Совет был мудрый. Ла Моль выслушал его печально, как человек, который чувствует, что, стоя на распутье между рассудком и безрассудством, он изберет путь безрассудства.
- Для меня королева - не мечта, Аннибал, я люблю ее, и - к счастью или к несчастью - люблю всей душой. Ты скажешь, что это безрассудство! Да, я безумец, согласен! Но ты, Коконнас, человек благоразумный, и ты не должен страдать из-за моих глупостей и моей злой судьбы. Ступай к нашему герцогу и не бросай на себя тень.
Коконнас, поразмыслив с минуту, поднял голову.
- Дорогой мой, - заговорил он, - все, что ты говоришь, совершенно справедливо; ты влюблен, ну и веди себя как влюбленный. Я же честолюбив и, как честолюбец, считаю, что жизнь дороже поцелуя женщины. Когда мне придется рисковать жизнью, я поставлю свои условия. И ты, бедный мой Медор <Медор - персонаж поэмы великого итальянского поэта Лудовико Ариосто (1474 - 1533) "Неистовый Роланд", красивый, храбрый и скромный юноша.>, постарайся поставить свои.
С этими словами Коконнас протянул Ла Молю руку и ушел, обменявшись с товарищем улыбкой и взглядом.
Минут через десять после того, как он покинул свой пост, дверь отворилась, из двери осторожно выглянула Маргарита, взяла Ла Моля за руку и, не говоря ни слова, отвела его в самую дальнюю комнату, собственноручно и весьма тщательно затворяя двери, что свидетельствовало о серьезности предстоящего разговора.
Войдя в комнату, она остановилась, потом села на стул черного дерева и, взяв за руки Ла Моля, привлекла его к себе.
- Теперь, мой милый друг, когда мы одни, поговорим серьезно, - сказала она.
- Серьезно, государыня? - переспросил Ла Моль.
- Или любовно! Да, да, так вам больше нравится? Серьезные вопросы могут быть и в любви, особенно если это любовь королевы.
- В таком случае поговорим о предметах серьезных, но с условием, что вы, ваше величество, не будете сердиться на меня, если я заговорю с вами безрассудно.
- Я буду сердиться только в том случае, Ла Моль, если вы будете говорить мне "государыня" или "ваше величество". Для вас, дорогой, я просто Маргарита.
- Да, Маргарита! Да, жемчужина моя! <Маргарита (греч.) - жемчужина.> - страстно глядя на королеву, воскликнул молодой человек.
- Так-то лучше! - сказала Маргарита. - Итак, вы ревнуете, мой красавец?
- О, до потери рассудка!
- А еще как?..
- До безумия, Маргарита!
- К кому же вы ревнуете?
- Ко всем.
- А все-таки?
- Прежде всего к королю.
- По-моему, после того, что вы видели и слышали, на этот счет вы можете быть спокойны.
- Затем к этому де Муи, которого я впервые видел сегодня утром и который уже сегодня вечером стал довольно близким вам человеком.
- К де Муи?
- Да.
- Откуда у вас такие подозрения?
- Выслушайте меня... Я узнал его по росту, по цвету волос, по бессознательному чувству ненависти! Ведь это он сегодня утром был у герцога Алансонского?
- Хорошо, но какое же это имеет отношение ко мне?
- Герцог Алансонский - ваш брат, и, говорят, вы очень его любите; вы, вероятно, намекнули ему на потребности вашего сердца, а он, по придворному обычаю, отнесся к вашему желанию благосклонно и ввел к вам де Муи. Было ли только счастливой для меня случайностью то, что король Наваррский оказался здесь одновременно с ним? Не знаю. Но, во всяком случае, будьте со мной откровенны, государыня: такая любовь, как моя, сама по себе имеет право требовать откровенности как награды. Видите, я у ваших ног. Если ваше чувство ко мне - мимолетная прихоть, я возвращаю вам ваше слово, ваше обещание, вашу любовь, возвращаю герцогу Алансонскому его милости и мою должность дворянина из его свиты и иду искать смерти под стенами осажденной Ла-Рошели, если любовь не убьет меня раньше, чем я туда попаду!