Екатерина легла спать, обдумывая новый план, который несомненно к утру уже созрел, ибо утром она позвала командира своей охраны, дала ему письмо, приказала отнести его по адресу и вручить в собственные руки того, кому оно адресовано.
Адресовано оно было командиру роты королевских петардшиков Лувье де Морвелю, улица Серизе, близ Арсенала. Глава 10 ПИСЬМО ИЗ РИМА
Через несколько дней после описанных нами событий однажды утром в Луврском дворе появились носилки в сопровождении нескольких дворян, одетых в цвета герцога де Гиза, и королеве Наваррской доложили, что герцогиня Неверская просит оказать ей честь и принять ее.
У Маргариты была г-жа де Сов. Красавица баронесса вышла в первый раз после своей мнимой болезни. Она знала, что за время ее болезни, почти в течение недели вызывавшей столько разговоров при дворе, королева Наваррская говорила мужу, что ее очень волнует состояние г-жи де Сов, и теперь она пришла благодарить королеву.
Маргарита поздравила г-жу де Сов с выздоровлением и с тем, что она благополучно перенесла приступ странной болезни, а болезнь эту Маргарита, которая, как принцесса крови, была сведуща в медицине, считала очень опасной.
- Надеюсь, вы примете участие в большой охоте? - спросила Маргарита. - Она была уже один раз отложена, но теперь окончательно назначена на завтра. Погода для зимы мягкая. Солнце согрело землю, и все наши охотники уверяют, что день будет на редкость благоприятный для охоты.
- Не знаю, достаточно ли я окрепла для этого.
- Нет, нет, возьмите себя в руки, - сказала Маргарита. - К тому же я, как женщина воинственная, предоставила в полное распоряжение короля беарнскую лошадку, на которой должна была ехать и которая больше подойдет вам. Разве вы о ней еще не слышали?
- Слышала, государыня, но не знала, что лошадка предназначалась для вашего величества, иначе я бы ее не приняла.
- Из гордости, баронесса?
- Напротив, государыня, из скромности.
- Значит, вы поедете?
- Ваше величество, вы оказываете мне большую честь. Я поеду, раз вам так угодно.
В эту минуту доложили о герцогине Неверской. При ее имени Маргарита невольно выразила такую радость, что баронесса поняла, сколь необходимо королеве и герцогине поговорить наедине, и встала, собираясь уходить.
- Итак, до завтра! - сказала Маргарита.
- До завтра.
- Кстати, - сказала Маргарита, сделав прощальный знак рукой, - имейте в виду, баронесса, что на людях я вас ненавижу, - ведь я страшно ревнива.
- А на самом деле? - спросила г-жа де Сов.
- О, на самом деле я не только прощаю вас, но даже вам благодарна!
- В таком случае, ваше величество, разрешите... Маргарита протянула ей руку; баронесса почтительно ее поцеловала, сделала глубокий реверанс и вышла.
Пока г-жа де Сов бежала вверх по лестнице, прыгая, как козочка, сорвавшаяся с привязи, герцогиня Неверская обменялась с королевой церемонными приветствиями, чтобы дать время удалиться сопровождавшим ее дворянам.
- Жийона! Жийона! - крикнула Маргарита, когда дверь за ними затворилась, - смотри, чтобы нам никто не помешал!
- Да, да, - сказала герцогиня, - нам надо поговорить об очень серьезных делах.
С этими словами она без церемоний уселась в кресло, заняв лучшее место, поближе к солнцу и огню, уверенная, что никто не помешает одному из тех задушевных разговоров, какие были в обычае у них с королевой Наваррской.
- Ну, как идут наши дела с этим воином? - с улыбкой спросила Маргарита.
- Дорогая королева, клянусь душой, это существо мифологическое! - ответила герцогиня. - Он несравненно, неистощимо остроумен! Он отпускает такие шутки, что и святой в своей раке помер бы со смеху. Кроме того, это отъявленный язычник в католической шкуре! Такого еще свет не видывал! Я от него просто без ума! Ну, а как твои дела с этим Аполлоном?
- Ox! - вздохнула Маргарита.
- Это "ох" меня пугает, дорогая королева. Может быть, этот красавчик Ла Моль чересчур почтителен? Или чересчур сентиментален? Тогда должна признаться, что он полная противоположность своему другу, Коконнасу.
- Да нет, он иногда бывает и другим, - ответила Маргарита, - а мое "ох!" относится только ко мне.
- Что же это значит?
- То, дорогая герцогиня, что я смертельно боюсь полюбить его по-настоящему.
- Правда?
- Честное слово Маргариты!
- Что ж, тем лучше! Как весело мы заживем! - воскликнула Анриетта. - Моя мечта - любить немножко, твоя - любить горячо. Ах, моя дорогая и ученая королева, как приятно дать отдых уму и волю - чувству! Ведь правда? А после безумств - улыбаться! Ах, Маргарита, предчувствую, что мы отлично проведем этот год!
- Ты так думаешь? - спросила королева. - А вот я напротив: не знаю, Отчего, но я все вижу сквозь траурную Дымку. Вся наша политика меня страшно тревожит. Пойди и, узнай, так ли предан моему брату твой Аннибал, как он это изображает. Разведай, это очень важно.
- Это он-то предан кому-нибудь или чему-нибудь? Сейчас видно, что ты не знаешь его так, как я! Если он чему-то и предан, так только честолюбию, больше ничему. Если твой брат может ему обещать много, ну тогда можешь быть спокойна: он будет ему предан. Но если герцог вздумает не исполнить своих обещаний, берегись тогда твой братец, хоть он и принц крови!
- В самом деле?
- Уж я тебе говорю! Даю слово, Маргарита, этот тигр, - которого я приручила, пугает даже меня. Как-то я ему сказала: "Аннибал, не обманывайте меня, а если обманете, берегитесь!.." Но, когда я это говорила, я смотрела на него моими изумрудными глазами, которые вдохновили Ронсара:
У красавицы Невер,
Например,
Глазки зелены и нежны;
Но порой сверкает в них
Больше молний голубых,
Чем в пучинах роковых
В страшный миг
Бури бешено-мятежной!
- И что же?
- Я думала, что он ответит: "Я? Обманывать вас? Никогда!" - и так далее, и так далее... А знаешь, что он ответил?
- Нет.
- Суди сама, что это за человек! "А если вы, - ответил он, - обманете меня, то, хоть вы и принцесса, тоже берегитесь...".
Говоря это, он грозил мне не только глазами, но и длинным мускулистым пальцем с острым, как копье, ногтем, причем тыкал мне этим пальцем чуть ли не в нос. Признаюсь, милая королева, у него было такое лицо, что я вздрогнула, а ведь ты знаешь, что я не трусиха.
- Он тебе грозил, Анриетта? Да как он смел?
- Э, черт побери! Я ему тоже пригрозила! И, в сущности говоря, он был совершенно прав! Как видишь, он предан только до известного момента или, вернее, до неизвестного момента.
- Что ж, посмотрим, - задумчиво сказала Маргарита, - я поговорю с Ла Молем. Тебе больше нечего мне сказать?
- Есть одна новость, и притом очень интересная, - из-за нее-то я и пришла. Но ты заговорила со мной о вещах, которые для меня еще интереснее. Я получила письмо.
- Из Рима?
- Да, его привез нарочный от моего мужа...
- О польском деле?
- Да, дело идет как нельзя лучше, и весьма возможно, что в самом скором времени ты отделаешься от своего брата, герцога Анжуйского.
- Значит, папа утвердил его?
- Да, дорогая.
- И ты мне об этом не сказала! - воскликнула Маргарита. - Ну, скорей, скорей, расскажи подробно!
- Кроме того, что я тебе сообщила, я, честное слово, больше ничего не знаю. Впрочем, подожди, я дам тебе прочесть письмо герцога Неверского. На, вот оно! Ах, нет! Это стихи Аннибала, и притом жестокие стихи, милая Маргарита, других он не пишет. А-а, на этот раз оно!.. Нет, опять не то: это моя записочка, я захватила ее с собой, чтобы ты передала ее Аннибалу через Ла Моля. Ага, вот наконец это письмо!
И герцогиня Неверская протянула письмо королеве. Маргарита поспешно развернула его и прочитала, но в нем действительно было только то, что она уже слышала от своей подруги.
- А как ты получила это письмо? - продолжала расспросы королева.
- С нарочным моего мужа, которому было приказано сперва заехать во дворец Гизов и передать письмо мне, а уж потом отвезти в Лувр королю. Ведь я знала, какое значение придает этой новости моя королева, и потому сама попросила мужа распорядиться таким образом. И, как видишь, он меня послушался. Это не то, что мое чудовище Коконнас. Сейчас во всем Париже эту новость знают только три человека: король, ты, я да, пожалуй, тот человек, который ехал по пятам нашего нарочного.
- Какой человек?
- Ох, это ужасное ремесло! Представь себе, что наш несчастный гонец приехал усталый, растерзанный, весь в пыли; он скакал семь дней и семь ночей, не останавливаясь ни на минуту.
- А что за человек, о котором ты заговорила?
- Погоди, сейчас скажу. Всю дорогу, все четыреста миль, за нашим нарочным с той же скоростью скакал человек, которого тоже ждали подставы, и у него был такой, свирепый вид, что бедняга нарочный боялся в любую минуту заполучить в спину пулю из пистолета. Оба одновременно подъехали к заставе Михаила Архангела, оба галопом промчались по улице Муфтар, оба поскакали по Сите. Но, проехав по мосту Парижской Богоматери, наш нарочный взял вправо, а тот повернул налево по площади Шатле и пролетел по Луврской стороне набережных, как стрела, пущенная из арбалета.
- Спасибо, Анриетта, спасибо, хорошая моя! - воскликнула Маргарита. - Ты права, вести очень интересные... К кому же ехал этот второй нарочный? Надо будет узнать... А теперь прощай. Вечером встретимся на улице Тизон, да? А завтра - на охоте. Только выбери самую норовистую лошадь, такую, которая может понести, чтобы мы могли побыть наедине. Сегодня вечером скажу тебе, что надо выведать у Коконнаса.
- А ты не забудешь передать мою записку? - со смехом спросила герцогиня Неверская.
- Нет, нет, будь покойна, он получит ее вовремя! Герцогиня Неверская вышла, и в ту же минуту Маргарита послала за Генрихом. Генрих прибежал и прочитал письмо герцога Неверского.
- Так, так! - сказал он.
Маргарита рассказала о двух нарочных.