- Слушай, - прервал его Попугай. - Это наш единственный шанс одолеть василисков. Если мы добудем руты, ты попробуешь ее?
- Ну хорошо, хорошо, - сдался Рокфор и поспешно добавил: - Не сам, конечно, мне не позволит радикулит; мы испытаем ее на младшем садовнике.
- Слава тебе господи, - проговорил Попугай - На конец я слышу разумную речь.
- Когда вы ее доставите? - поинтересовался Рокфор. - Должен сознаться, я С НЕТЕРПЕНИЕМ жду этого эксперимента, Вообразите только, как ПОТРЯСАЮЩЕ будет, если она подействует! Все горностаи станут в пятьдесят раз храбрее! Уф, у меня прямо начинается зуд, как подумаю об этом.
- Ну-ну, не перевозбуждайся, - посоветовал Попугай. - Сперва еще надо ее раздобыть
- Вот тут я могу оказать тебе НЕОЦЕНИМУЮ помощь, милейший Попугай, - оживился Рокфор. - Можно, я пойду с вами и помогу собирать траву? Вы, скажем,
будете срезать ее, а я класть в корзинки? Или делать еще какую-нибудь такую же работу?
- Мы с удовольствием тебя возьмем, - отозвался Попугай. - Просто С НАСЛАЖДЕНИЕМ. Нам непременно понадобится помощь, принимая в расчет то, где рута растет.
- А где она растет, дружище? - насторожился Рокфор.
- На поляне в гуще Мандрагорового леса на Оборотневом острове, - зловеще произнес Попугай.
- Ой-ой-ой! Ай-ай-ай! - завопил Рокфор, вдруг сгибаясь пополам и опять хватаясь за поясницу. - Ох, какая боль! Какие муки, ой-ой-ой! - Не переставая верещать, он, шатаясь, поплелся к дивану и улегся на него, положив на лоб кружевной платок. - Ох-ох-ох, - простонал он. - Ох, дорогой мой Попугай, какая боль, какие муки. Перед тобой больной страдалец, которому, вероятно, недолго осталось жить на этом свете. Ой-ой-ой, и ведь, как назло, мне стало хуже, как раз когда я мог быть тебе полезен. Я не знаю, куда деваться от стыда. О какая боль! О какое унижение! Ах, какие муки!
- Ах, да успокойся ты, - остановил его Попугай. - Я пошутил, мы и не ждали, что ты пойдешь с нами.
- Нет? - Рокфор спустил ноги на пол, забыв снять со лба платок. - Так ты просто шутил? Тогда это шутка дурного тона, мой любезный Попугай, позволь тебе сказать. Смеяться над чужим радикулитом, особенно во время острого приступа, жестоко и грубо.
- Ну ничего, я думаю, ты останешься жив, - весело проговорил Попугай. - А теперь, раз ты болен и чаем нас не угощаешь, мы откланиваемся.
- Дружище, - прошептал Рокфор. - В обычных обстоятельствах я с превеликим удовольствием угостил бы тебя чаем, но с тобой эти громоздкие... громоздкие... существа. Если их пригласить к чаю, нам самим негде будет поместиться. Не пойму, зачем ты таскаешь их за собой. Как ты их назвал?
- Дети. Знаешь, человеческие малыши.
- Ты хочешь сказать, что они еще вырастут? - перепугался Рокфор. - Меня просто бросает в дрожь при мысли об этом. Не представляю: кто их захочет держать в доме? Разве кто-то имеющий ОЧЕНЬ большое жилище.
Попугай поблагодарил его за помощь и присоединился к ожидавшим его детям и Этельреду. Они опять заняли свои места на единорогах.
- Итак, - проговорил Попугай, когда они тронулись дальше, - дела как будто подвигаются. Мы заручились помощью единорогов, это уже кое-что, а если рута подействует, на нашей стороне окажутся горностаи, и это тоже немало. Сейчас я предлагаю заехать по дороге к грифонам. Их около пятидесяти. Мирная, трудолюбивая колония. Если они нас поддержат, это будет большая удача.
- А какого они вида? - спросил Питер.
- Ну, на мой вкус, довольно приятного, - сказал Попугай. - Тело льва и орлиные голова и крылья. У теперешних грифонов крылья выполняют чисто декоративную роль, летать они не могут. Когда-то грифоны были лиловые, но наши имеют рыжеватый оттенок. Повторяю, они спокойные прилежные животные, их главное занятие - добыча и накопление золота. Золото для них необходимо, они делают из него гнезда. Да, без золота грифоны давно бы вымерли.
- И больше они ничем не занимаются? - спросил Саймон.
- В сущности нет. Малые они солидные, порядочные, но совершенно лишены чувства юмора. Надо сказать, когда Ха-Ха основывал Мифландию, грифонов уже почти нигде не было, и нам с трудом удалось разыскать три пары в Швейцарских Альпах. Они прибыли сюда и основали здешнюю колонию. Они разрабатывают единственный в Мифландии золотой рудник и делают это чрезвычайно умело.
Пока они беседовали, единороги пробежали через узкое ущелье, поросшее смешанным лесом из бутылочных и пробочных деревьев, и путешественники очутились в небольшой, но просторной долине. По левую сторону ее в откосе скалы виднелось множество уходивших вглубь туннелей. Судя по тому, что туда беспрерывно вбегали пустые вагонетки и появлялись снова нагруженные большими поблескивающими кусками руды, это были шахты. Вагонетки доезжали до центра долины, где над жаркими кострами булькали и переливались через край семь гигантских котлов.
Как только подкатывали полные вагонетки, три грифона лопатами скидывали куски золотой руды в котлы, где они мгновенно расплавлялись. По другую сторону котлов другие три грифона черпали жидкое золото черпаками, похожими на суповые ложки с длинными ручками, и выливали его в формы, имевшие вид кирпичей. Когда золото остывало и твердело, еще три грифона выворачивали бруски золота из форм, грузили на вагонетки и отвозили их в гигантскую пещеру, находившуюся по правую сторону долины.
Вход в золотой склад охраняли целых двенадцать грифонов, лежавших по сторонам неподвижно, как изваяния, и следивших за всем вокруг горящими золотыми глазами.
Едва один часовой завидел кавалькаду единорогов, он приподнялся, опершись на передние лапы, расправил крылья и трижды протрубил в тоненькую золотую трубу. Все грифоны немедленно бросили работу и столпились вокруг прибывших, а из шахт показалось еще много грифонов, покрытых искрящейся золотой пылью. Вскоре детей окружило около пятидесяти грифонов. Дети склонны были согласиться с Попугаем насчет того, что у них приятная внешность. Величиной с очень крупную собаку, с телом и желтовато-коричневой шкурой льва, с большой орлиной головой, они, несмотря на свой свирепый вид и крепкие изогнутые клювы, вызывали симпатию добрым выражением больших умных глаз. Время от времени они поднимали кверху крылья и хлопали ими, как делают хищные птицы.
- Доброе утро, доброе утро, золотоискатели, - обратился к ним Попугай. - Я привез вам привет от Ха-Ха.
Грифоны ответили "Утро доброе" рыкающими низкими львиными голосами. После чего вытолкнули вперед оратора.
- Герр Попугай, мы рады вас видеть очень, - начал он густым басом.
- Так, так, - хором подтвердили грифоны, кивая головами.
- Мы слыхал, что василиски вас и Ха-Ха убил, и мы очень-очень горевал, - продолжал оратор.
- Мы оба в полном порядке, - отозвался Попугай. - Но дело в том, что василиски совсем вышли из повиновения.
- Это есть очень прискорбно, - проговорил грифон. - Василиски должны послушаться.
- Они украли Великие Книги, - рассказывал дальше Попугай, - и держат их в своем замке. Мы - я и эти вот дети - намерены отнять их у василисков.
- Друзья герра Попугая - друзья грифонов. - Представитель грифонов наклонил голову.
- Василисков пора проучить, - продолжал Попугай. - Нельзя допустить, чтобы они заправляли страной. Они уже кладут по яйцу в день. Кто знает, чем это кончится! Скоро они, чего доброго, запретят использовать золото как строительный материал.
- Что? - зарычали грифоны. - Мы этого не допускать стать.
- Таково положение дел, - заключил Попугай. - Ему мы и пытаемся положить конец. На нашей стороне единороги и горностаи, и мы хотим знать, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь.
Грифоны посовещались своими низкими рыкающими голосами, помахали крыльями, постучали клювами, и наконец представитель грифонов заговорил:
- Мы согласны есть. Мы присоединяйся к вам. Мы считайт, что под управлением василисков Мифландии будет плохо стать. Мы ожидайт ваши распоряжения.
- Благодарим, - отозвался Попугай, - мы известим вас, когда настанет время.
- Всегда есть к вашим услугам, - ответил грифон, кланяясь.
Удаляясь, дети слышали "стук-стук-стук" молотков глубоко под землей и бульканье и бормотание золота, кипящего в огромных котлах.
- Здорово, - восторженно сказал Питер, когда они выезжали из долины. - Грифоны мне нравятся. На них можно положиться в трудную минуту.
- Тугодумы, но надежные, - заметил Попугай.
- Смотрите-ка, у нас набирается целая армия, - заметил Саймон. - С единорогами, грифонами и горностаями у нас почти тысяча солдат.
- И они нам очень пригодятся, - сказал Попугай. - Эти василиски так просто не сдадутся. Их замок фактически неуязвим.
- Это что значит? - вмешался Этельред, который подпрыгивал на спине единорога позади Пенелопы.
- Это значит, что в него трудно проникнуть, - объяснила Пенелопа.
- Хо, так уж и трудно? - заметил Этельред. - А как насчет трубы, которую я вам показал, забыли?
- Боюсь, они уже обнаружили ее и заделали, - сказал Попугай.
- Ладно, тогда я вот что скажу, - продолжал Этельред. - Не такой уж я никчемный, как некоторые думают. Я в ихнем замке все уголки облазил, еще когда головастиком был. Чего я про замок не знаю, значит, того и знать не стоит. И я говорю: вовсе он не такой уж неу... неу... как вы думаете.
- Поглядим, - проговорил Попугай, - когда мы будем планировать заключительный бой, твои знания нам пригодятся как нельзя больше.
Они проезжали густую пробочную чащу, когда единороги, до тех пор бежавшие с безмятежным видом, вдруг остановились, отпрянули назад и закружили на месте.
- Эге-ге, - сказал Попугай. - Что такое?
И тут единороги, которые везли Саймона и Питера (на плече которого сейчас сидел Попугай), ринулись в лес. Единорог Пенелопы встал на дыбы, сбросил Пенелопу и Этельреда и тоже ускакал. Пенелопа слетела в кусты, от удара об землю у нее чуть дух не вышибло. А Этельред, сжимавший в лапах ее аптечку, брякнулся головой вниз и, оглушенный, остался лежать посредине дорожки.