Прежде чем приступить к тщательному анализу эгоцентрических слов, попробуем обозреть картину мира, к которой приведет нас последующее рассмотрение.
Существует одно общественное пространство, именно — пространство физики, и оно занято общественными физическими объектами. Но общественное пространство и общественные объекты не являются чувственными данными; мы приходим к ним посредством выводов и логических конструкций. Чувственное пространство и чувственные объекты различны у разных людей, хотя и имеют родовое сходство как между всеми этими индивидуальными различиями, так и с тем, что в них есть общественного.
Существует одно общественное время, которым измеряются не только физические события, но и психические. В связи с относительностью это надо понимать с известными ограничениями. Но так как язык и теория познания имеют отношение к обитателям Земли, на это можно не обращать внимания, поскольку никакие два человека не могут иметь относительную скорость, сравнимую со скоростью света. Существует также личное время в личной памяти и ожиданиях.
Все мое личное пространство есть "здесь" в физическом пространстве, и все мое личное время есть "теперь" в общественном времени. Но существуют также личные "здесь" и "теперь" в личном пространстве и времени.
Когда ваш приятель зовет вас в темноте: "Где вы?", а вы отвечаете ему: "Я здесь", это "здесь" - одно в физическом пространстве, поскольку вы хотите дать информацию, которая помогла бы другому найти вас. Но если, будучи в одиночестве, вы ищете потерянную вещь и, найдя её, восклицаете:
"Она здесь!", то это "здесь" может быть или в общественном, или в вашем личном пространстве. Конечно, обычная речь не различает общественное и личное пространство. В широком смысле слова "здесь" есть место, в котором находится мое тело - мое физическое тело, если я имею в виду "здесь" в физическом пространстве, и мое восприятие моего тела, если я имею в виду "здесь" в моем личном пространстве. Но "здесь" может быть локализовано гораздо точнее - например, если вы показываете на колючку, воткнувшуюся в ваш палец. Можно было бы сказать (хотя это и не вполне согласуется с обычным употреблением), что "здесь" есть место, в котором чувственный объект привлекает мое внимание. Это, будучи не совсем обычным значением слова, является понятием, которое очень нуждается в анализе в связи со словом "здесь".
"Теперь" имеет сходное двойственное значение - субъективное и объективное. Когда я обозреваю свою жизнь по памяти, одни события вспоминаются мне как бывшие очень давно, другие - как бывшие сравнительно недавно, но все вспоминаются как прошлые по сравнению с настоящим моментом. Эта их "прошлость", однако, субъективна: то, что я вспоминаю, я вспоминаю теперь, и все мое воспоминание есть факт настоящего. Если моя память меня не обманывает, то, значит, действительно существовал факт, к которому мое воспоминание имеет определенное отношение, отчасти причинное, отчасти по сходству; этот факт был объективно в прошлом. Я думаю, что в добавление к объективному отношению "до и после", посредством которого события располагаются в общественную временную последовательность, существует и субъективное отношение "более или менее далекое", которое имеет место среди воспоминаний, существующих в одном и том же объективном времени. Личная временная последовательность, порожденная этим отношением, бывает различна не только у разных лиц, но и в разные моменты жизни одного и того же лица. В личной временной последовательности имеется также и будущее, которое является будущим ожидания. И личное и общественное время имеют в каждый момент жизни воспринимающего один особый пункт, который называется в этот момент "теперь".
Следует заметить, что "здесь" и "теперь" зависят от восприятия: в чисто материальной вселенной нет ни "здесь", ни "теперь". Восприятие не беспристрастно, а идет от какого-то центра; наш воспринимаемый мир является (так сказать) перспективой общего мира. Близкое по времени и пространству обычно порождает более живые и ясные воспоминания и восприятия, чем далекое. Общественный мир физики не имеет такого центра освещения.
При определении эгоцентрических слов мы можем взять "этот" в качестве основного слова в том его смысле, в каком "этот" не отличается от "тот". Я попытаюсь дать наглядное определение слова "этот", а затем номинальное определение других эгоцентрических слов.
Слово "этот" обозначает то, что в момент употребления слова занимает центр внимания. То постоянное, что выражается неэгоцентрическими словами, есть нечто постоянное в самом обозначаемом предмете, слово же "этот" в каждом случае его употребления обозначает новый объект; постоянным в этом случае является не обозначаемый объект, а его отношение к данному частному случаю употребления этого слова. Всякий раз, когда употребляется это слово, лицо, его употребляющее, обращает свое внимание на что-то, и слово указывает на это что-то. Когда слово не эгоцентрическое, нет надобности различать разные случаи его употребления, но мы обязаны проводить это различение при употреблении эгоцентрических слов, поскольку то, на что они указывают, есть нечто, имеющее отношение к данному частному случаю употребления слова.
Мы можем определить слово "я" как слово, обозначающее "лицо, обращающее внимание на это", а слово "здесь" - как слово, обозначающее "место обращения внимания на это". С таким же успехом мы могли бы считать основными слова "здесь - теперь", тогда "это" определялось бы как обозначающее "находящееся здесь - теперь", а "я" - как обозначающее того, "кто воспринимает это".
Могут ли два лица воспринимать одно и то же "это", а если могут, то при каких обстоятельствах? Я не думаю, что этот вопрос может быть разрешен путем логических соображений;
рассуждая априори, можно сказать, что на этот вопрос одинаково можно ответить и да и нет. Но с эмпирической точки зрения можно дать определенный ответ. Когда слово "этот" относится к тому, что в обыденном смысле является восприятием физического объекта, то различие в перспективе делает разницу в восприятии неизбежной, если речь идет о двух восприятиях одного и того же объекта. Два человека, смотрящие на одно и то же дерево или слушающие пение одной и той же птицы, имеют разные восприятия. Но два человека, смотрящие на разные деревья, могут, с чисто теоретической точки зрения, иметь абсолютно сходные восприятия, хотя это и невероятно. Два человека могут видеть один и тот же оттенок цвета, и, по-видимому, это будет так, если каждый из них смотрит на непрерывный пучок цветных полос, как например в радуге. Вместе с тем два человека, смотрящие на квадратный стол, будут видеть не одну и ту же четырехугольную фигуру, хотя четырехугольная фигура, которую они увидят, будет иметь определенные общие геометрические свойства.
Таким образом, оказывается, что два человека вполне могут иметь одно и то же "это", если оно берется не в полной конкретности, а в несколько абстрактном виде. Действительно, в широком смысле слова, всякое восхождение по ступеням абстракции уменьшает разницу между мирами отдельных людей. Когда мы приходим к логике и чистой математике, всякая разница вообще исчезает: два человека могут приписывать абсолютно одно и то же значение слову "или" или слову "371294". Это является причиной того, почему физика в её стремлении избавиться от различий в индивидуальных восприятиях постепенно становится все более и более абстрактной. В этом также причина того широко распространенного среди философов взгляда, что всякое истинное познание является скорее рациональным, чем чувственным, и что интеллект ведет к освобождению познания, тогда как чувства держат нас в рамках личной ограниченности. Если не брать в расчет логику и чистую математику, то в этих взглядах есть элемент истины, но и не больше того, так как во всяком эмпирическом познании освобождение от данных чувственного познания может быть только частичным. Это освобождение, однако, может быть доведено до такой степени, когда истолкование того или иного данного предложения двумя людьми могут почти наверняка быть или оба истинными, или оба ложными. Сохранение этого результата является одной из тех целей (более или менее неосознанных), которые направляют процесс развития научных понятий.
ГЛАВА 5.
ЗАДЕРЖАННЫЕ РЕАКЦИИ: ПОЗНАНИЕ И ВЕРА.
До сих пор мы занимались тем что можно назвать "восклицательным" употреблением языка, то есть когда язык употребляется для обозначения каких-либо интересных предметов или явлений настоящего опыта человека. В таком употреблении языка отдельное слово может функционировать в качестве изъявительного предложения. Когда у Ксенофонта его десять тысяч людей воскликнули: "Море! Море!", они употребили слово именно таким способом. Но отдельное слово может также употребляться и иначе. Человек, умирающий от жажды в пустыне, может прошептать: "Воды!", выражая требование или желание, он может видеть мираж и спросить: