Построение текста притчи подчинено задаче логичного и чёткого проявления авторской позиции. И вполне закономерно то, что доминирующий тип связи в нём — цепная связь. Её преобладанием подчёркивается напряжённость развития действия, его стремительность, быстрое, последовательное и неотвратимое протекание от начала к концу. Содержательно текст представляет собой смену микротем: «свеча», «свеча и Ветер», «Ветер», «мораль».
Основным принципам построения текста можно считать антитезу. Контраст между Свечой и Ветром постоянно и настойчиво подчёркивается автором (и не только через речевые характеристики).
Лексико-семантическое поле, связанное со Свечой, образуют следующие слова:
а) существительные: путник, свет, огонёк, приют, окно, пламя, звёздочка, звезда, путь, фитиль, ласка, дыхание;
б) прилагательные: маленький, крохотный, тоненький, тихий, нежный, спокойный;
в) глаголы: зажигать, увидеть, свернуть, обрести, гореть, светиться, указывать, затрепетать, задрожать, шептать.
Иначе говоря: создаваемый автором образ свечи отмечен особой эмоциональной окраской, к составным элементам которой можно отнести теплоту, уют, покой, надежду.
Совсем по-другому выглядит лексико-семантическое поле Ветра:
а) существительные: ночь, небо, пространство, сила, пожар, костер, страсть;
б) прилагательные: тёмный, глухой, страшный, могучий, неразумный, жаркий, безумный, убийственный, безрассудный;
в) глаголы: бушевать, раздувать, вспыхивать, разгораться, раздуть, охватить, кричать, надрываться;
г) наречия: ярко, безумно, бурно, страстно, красиво, сильно.
Для Ветра характерны сила и порыв. Всё, что связано с Ветром, несёт на себе печать интенсивности (в первую очередь это касается действий и признаков).
Но антитеза «свеча — ветер» перестаёт быть актуальной с гибелью свечи. С этого момента Ветер — один, ему некого «раздувать». Смерть свечи — результат его действий. И неотвратимость такого финала подчёркивается как раз доминированием в тексте цепной синтаксической связи, как бы передающей, отражающей подчинение свечи Ветру, «обязательность» её гибели.
Это же оттеняется и лексическим рядом, связанным со свечой с того момента, когда она начинает подвергаться действию Ветра. Лексико-семантическое поле свечи стремительно сближается с лексико-семантическим полем Ветра:
а) существительные: боль, оплыв, огарок, нарост, темнота;
б) прилагательные: безобразный, чёрный, последний, бесформенный, холодный;
в) глаголы: взмолиться, погибнуть, погаснуть, терять, обжигать, дрожать, потерять, обгореть, обессилеть.
Появляются тревога, стремительность, дискомфорт, а в итоге — темнота, откуда налетел Ветер...
Динамизм текста, стремительность развития действия подчеркиваются, как мы видим, глагольным рядом — ярким и выразительным.
Разнообразность и выразительность характерны и для синтаксиса текста.
Спокойные и размеренные интонации первой строфы (сложное предложение в сочетании с простыми создает особую «умиротворённую» окраску) сменяются напряжённым диалогом свечи и Ветра. За диалогом следует фрагмент, в котором простые предложения чередуются со сложными, что создаёт эффект «нервности», непокоя, катастрофичности. На его создание «работают» и экспрессивно окрашенные слова: безобразный, безумный, убийственный, бесформенный, фитилёк.
Разнообразные синтаксические конструкции помогают автору избежать монотонности и передать напряжённость и динамизм происходящего.
Существенное место в речевой ткани текста занимают тропы и фигуры. Широко применяются автором эпитеты: глухие ночи, страшные ночи, могучий свет, безумная страсть, безжизненная свеча. Правда, среди них преобладают так называемые точные.
Безусловно, внимание читателя привлекает яркая метафора: наросты боли и горя.
Но существеннее другое: Ветер и свеча поднимаются до значений образов-символов. Ветер — знак безрассудной силы, уверенной в своей правоте и в своём праве творить добро; свеча — символ покоя и надежды. Все остальные изобразительно-выразительные средства «работают» на создание этих образов.
Это касается и синтаксических средств выразительности — фигур. Риторический вопрос и риторическое восклицание в монологе Ветра лишний раз подчёркивают его прямолинейную убеждённость в собственной непогрешимости. Анафоричность и параллелизм синтаксических конструкций в речи Ветра (Я только потерял время... — Я молод и силён...; Надо лететь, прочь отсюда! — Надо лететь туда...) — это тоже своеобразный знак его непоколебимой позиции.
Важною роль в обрисовке противоположности позиций свечи и Ветра и в показе неуступчивости Ветра играет такой приём, как повтор.
Повторяются своеобразные трагические пророчества свечи: я погибну — я погасну — я погибну. Повторяется авторская констатация неразумности Ветра: Ветер не понимал разумной просьбы — Ветер не понимал её слов и не внимал её просьбам; он кричал — Ветер, надрываясь, всё кричал и кричал — воскликнул.
Вся речевая ткань произведения подчинена раскрытию одной темы: «Торжество силы как путь к разрушению». В качестве центральной можно рассматривать проблему возможности достижения добра через насилие. И автор решает эту проблему однозначно, формулируя свой вывод в виде чеканного афоризма. При этом размышления его остаются во внетекстовом пространстве, читатель получает возможность самостоятельно осмыслить проблематику миниатюры. Но идея автором высказывается прямо и жёстко.
Тип авторской эмоциональности, проявленной в тексте, не поддаётся однозначной квалификации. Жанр притчи предполагает некоторую отстранённость писателя от излагаемого. Однако можно заметить, что изображение Ветра отмечено ироничностью, а в отношении свечи звучат даже сентиментальные нотки.
Автор определяет своё произведение как притчу. Это эпическое произведение малой формы, рассказ, содержащий в себе моральное поучение. В притче (и это налицо в рассматриваемом тексте) всегда заключена некая дидактическая идея (в данном случае она вполне ясно декларируется самим автором).
Временная и пространственная «привязка» произведений отсутствует. Действие происходит как бы здесь и везде, сейчас и всегда. Это связано с «вневременностью» и «внепространственностью» темы. То, о чём говорится в тексте, было и будет важно для человека в любом мосте и в любое время.
Сюжетная канва произведения проста. Развитие действия — линейно.
Действующие лица — свеча и Ветер — подчёркивают аллегоричность текста. Использованный автором приём олицетворения создаёт значительные возможности для обобщений.
Завязкой можно считать решение Ветра «помочь свече разгореться». Этому предшествует экспозиция, выдержанная в лирических тонах. Кульминация — гибель свечи. Особенность текста в том, что кульминация совпадает с развязкой. Но своеобразной идейной развязкой следует считать монолог Ветра после смерти свечи.
Образная система произведения выстроена в виде оппозиции: Ветер — свеча. Образы находятся в динамическом взаимодействии. Автор как бы располагается над ними. Он судья, арбитр, но при этом никого не судит. Он даёт Ветру возможность получить то, что он должен был получить по логике вещей. Однако общая тональность текста и особенно мораль дают нам отчётливое представление о том, на чьей стороне автор.
Персонажи произведения не могут квалифицироваться как живые, полнокровные образы. Как мы уже отмечали, это образы-знаки, образы-символы, всего лишь носители определённых идей. Во многом, естественно, подобное положение вещей объясняется спецификой жанра притчи, аллегоричностью её. Способ выявления сути идей и позиций — обмен репликами.
Стоит обратить внимание на ещё один любопытный момент. В произведении мы имеем дело с явлением подтекста. Чтение «между строк» упорно вызывает в памяти горьковскую «Песню о Соколе». Только в притче акценты расставлены несколько иначе. И при подобном понимании текста образ Ветра оказывается не таким уж непривлекательным, а притча из однолинейного сочинения дидактической направленности превращается в произведение многоплановое и острополемическое.
Текст представляет собой фрагмент романа О. М. Безымянной «Маленькая Няня», но не отмечен теми чертами, которые характерны для этого произведения (дидактизм, тенденциозность, пафосность), а потому условно может рассматриваться как практически самостоятельная миниатюра.
В функционально-смысловом отношении данный текст — это описание с элементами рассуждения. Сюжетность в миниатюре отсутствует, и лишь прогулку принца по городу можно квалифицировать как своеобразный «намёк на сюжет»: герой идёт по городу, смотрит по сторонам и размышляет.
В тексте присутствует как цепная, так и параллельная синтаксическая связь. Цепная относится к элементам рассуждения (Город поразил принца своей суетливостью. Он напомнил ему муравейник): приведенное сравнение города с муравейником, несомненно, результат раздумья. В то же время цепная связь как бы отражает движение принца от начала прогулки к её завершению. Параллельная связь активно «работает» в строфе, посвящённой «портрету» города, и помогает автору создать более полное его описание.
Если рассматривать миниатюру как самостоятельное произведение, то жанр её может быть определён как зарисовка.
В тексте проявляются основные черты художественного стиля: образная природа, эмоциональность, отсутствие строгости в отборе лексических средств, широкое использование специальных изобразительно-выразительных средств.
Личностное начало, также ощутимое в тексте, связано с образом принца, так как именно через его восприятие дана картина города.