Публичная критика Гоббса началась сразу после выхода в свет Левиафана (см.: 152, 237). В 1652 г. известный сторонник абсолютной монархии Роберт Филмер напал на Гоббса, Мильтона и Гроция. Филмер согласен был с гоббсовской идеей абсолютной власти как панацеи от всех социальных бед, но выступал против ее договорного происхождения.
Епископ Бромхолл защищал идею истинной свободы человеческих действий от предшествующей и внешней необходимости. Полемика Гоббса с Бромхоллом отразилась в «Трактате о свободе и необходимости», где Гоббс отстаивал механический детерминизм в применении к человеческой природе.
Против Гоббса выступили представители так называемой естественной или рациональной теологии. Поставив своей целью обоснование христианской религиозной доктрины силами одного только разума, они с таким же рвением, как и ортодоксы христианства, бросились в атаку на гоббсовское учение.
В 1672 г. вышла книга епископа Р.Кумберленда (1632—1718) «О естественном законе» (De Legibus Naturae-170), где выдвинута альтернативная доктрина морали, основанной на некоторых неизменных истинах, этот объективный рационализм и реализм противопоставлен релятивизму Гоббса и его номиналистическому пониманию блага, как блага всегда относительного, индивидуального. «О добре или благе говорят применительно к лицу, месту и времени» (это относится и к Богу. — М.А.) – «все сотворенное Им нравилось Ему самому» (см.: 46.I, 240).
Кумберленд этому противопоставляет взгляд, что некоторые истины (в том числе нравственные) необходимо даны человеку, нравственная истина доступна всем разумным существам. Кумберленд болезненно воспринимал иронию Гоббса в отношении отцов церкви, которые вряд ли могли убедить конкретного человека в том, что простая надежда на блага, которые нельзя ни видеть, ни слышать, ни воспринять, предпочтительнее всех наслаждений здешнего мира.
Разум у всех один. Природа человека «общежительна» (термин Б.Н.Чичерина, см.: 126. ч. 2). Об этом свидетельствует благожелательность человека, которая проявляется в нем с младенчества. Так рационалистический «холизм» Кумберленда приводит к акцентированию социального характера природы человека и его доктрина высшего блага как высшего принципа морали, который является естественным или, что то же – божественным законом, – «естественный закон есть предложение, выведенное из наблюдений или начертанное в разуме с достаточной ясностью природой вещей, по воле первой Причины, указывающее то возможное действие разумного существа, которое главным образом способствует общему благу, чем единственно достигается и счастье отдельных лиц» (О естественном законе гл. V § 1. Цит. по: 126. ч. 2, 83). Идея была поддержана в последующем поколении моралистов.
Критика виднейшего кембриджского платоника Ральфа Кедворта была более широкой. От Платона он унаследовал неприязнь к софистам и их отдаленным потомкам, первым среди них числился Гоббс (см.: 251).
В 1678 году Кедворт издал первый том книги, задуманной как полное опровержение атеизма прошлого и настоящего под названием «Истинная интеллектуальная (разумная) система вселенной». Все доводы и философия античного атеизма, представленные в 22 аргументах, опровергается в этом томе. По отзыву современника автор «Истинной системы...» привел такие сильные возражения против бытия Божьего и провидения, что многие считают, что ему не удалось должным образом ответить на них (см.: 6, 79).
Кедворт не успел осуществить задуманное, но уже в первом томе ему удалось привести ряд примеров, показывающих, что Гоббс не изобрел ничего нового, а реанимировал старые атеистические идеи и, в частности, механический детерминизм, идею всемогущества Бога как основу богопочитания (заимствовано у Лукреция). Оттуда же взят тезис об искусственности идеи Бога. Она вторична и обязана своим происхождением законам и установлениям.
Между тем творчество Кедворта не исчерпывается публикациями. После его смерти в 1688 г. осталось значительное рукописное наследие. Особый интерес представляет «Трактат о вечной и неизменной морали», изданный в 1731 г., и небольшая работа «О свободе воле» (издана в 1831 г.). Эти рукописи не лежали мертвым грузом. У находившегося в близких отношениях с автором Джона Локка можно обнаружить следы знакомства с ними.
Обе посмертно изданные рукописи направлены против Гоббса и гоббистов и автор не скрывает этого, выдвигая альтернативную доктрину природы человека.
Главный объект критики – вульгарный релятивизм «современных софистов», которые не заботятся о поисках оригинального, т.е. не установленного государством критерия добра и зла, справедливости и несправедливости.
Во всех веках встречались философы, отмечает Кедворт, которые не считали добро и зло, справедливое и несправедливое чем-то неизменным, существующим от природы и потому естественным. Напротив, считали они, все эти вещи всегда были позитивными, произвольными и относительными.
Ясно, что Кедворт разделяет точку зрения Платона о вечных и неизменных идеях (истинах), изменить которые не в силах и Творец. Свойства вещей определяются их природой, а не чьей-то волей. Так белые вещи являются белыми посредством белизны, треугольники становятся таковыми по причине треугольности, а круг из-за круглоты, подобное из-за подобности, равное вследствие равенства, т.е. все акцидентальные свойства вещей порождаются причастностью к универсалии, выраженной субстантивированным свойством вещи в виде абстрактного существительного. И не мог Создатель создать белое без белизны независимо от того, рассматриваем мы это качество, как перипатетики, существующим в вещах, независимо от нас, или как некоторую конфигурацию частиц, которые причиняют эти ощущения или фантазмы в нас (см.: 155.I, 105). Так грамматика помогла Кедворту ограничить всемогущество Творца. Призванная дополнительно математика могла бы и подвести, поскольку пример был выбран сомнительный: Господь не мог создать треугольник без равенства его трех углов двум прямым. Зато с логикой все в порядке. Не может Всемогущий не считаться с законом противоречия, ибо в противном случае не будет ничего истинного и ложного.
Но самое важное в устройстве интеллектуальной системы вселенной недопущение божественного волюнтаризма. Хотя воля Бога является высшей действующей причиной всех вещей и дает им существование или оставляет в небытии, она не является формальной причиной и не может установить добро, зло, справедливое, несправедливое, честное и бесчестное, должное и беззаконное простым актом воли вне и независимо от некоей природы доброты, справедливости, честности и т.п. Такой божественный произвол сделал бы невозможной науку о морали, так же как и математическую истину.
Возвращаясь к природе человека, Кедворт воспроизводит критику протагоровского сенсуализма у Платона и заодно отвергает релятивистское отрицание Протагором (читай Гоббсом) неизменной природы справедливости-несправедливости. И тут он даже готов допустить субстанциональность зла, что ему, как христианину, не к лицу. Но Кедворту важнее продемонстрировать на излюбленном тезисе атомистов о светлом и темном познании объективное существование вечных неизменных сущностей и природ вещей и их от века фиксированных отношений друг с другом. Такой подход к человеческой природе естественно допускает, что наша душа не Tabula rasa – пустая пассивная вещь, но наделена врожденной структурой и собственной активностью, ибо в противном случае в ней не было бы ничего похожего на моральное добро и зло, справедливость и несправедливость. Кедворт констатирует несостоятельность механистического подхода. Следует более обстоятельнее и глубже познать природу человека.
Это углубленное знание Кедворт развертывает в Трактате о свободе, рассчитывая нанести удар в самое уязвимое место гоббсовской антропологии. Он поначалу задумывал Истинную интеллектуальную систему как критику механического понимания свободы воли.
Первый шаг Кедворта – апелляция к психологической очевидности – все мы обладаем как бы природным инстинктом так или иначе действовать или не действовать. При этом мы вовсе не всегда детерминированы в этом внешней необходимостью. На этом основании мы можем освободить Господа от ответственности за дурные поступки людей, поскольку истинные причины и моральные дефекты скрыты в них самих. Но тогда доктрина, утверждающая, что все что ни делает человек – абсолютно необходимо и неизбежно (реализуется одна и только одна возможность, та, которая становится действительностью), в двух своих основных тезисах несостоятельна. Эти тезисы предполагают, что (1) контингентная свобода немыслима и невозможна в тотально детерминированной природе; (2) если бы свобода существовала, то ее использование принадлежало бы только Божественному всемогуществу, так как только оно определяет само себя, действия же его творений были бы извечно необходимыми. Но согласно (1) и Бог был бы также детерминирован, а это изменяет понимание его природы и делает невозможным акт творения из ничего. И (2) — снова возлагает на Бога всю ответственность за человеческую историю и делает Страшный суд фарсом.
Существует еще один тезис против свободы, известный с поздней античности и поддержанный схоластами. Беспричинное или немотивированное действие – невозможно, следовательно, невозможна и свобода безразличия. Этот тезис Кедворт опровергает мысленным экспериментом. Если вокруг человека расположить на одинаковом расстоянии 20 золотых гиней или шаров и предложить выбрать одну из них, то он наверняка это сделает, хотя у него отсутствуют мотивы предпочтения одного из двадцати предметов. Можно повторить сотню раз этот опыт с сотней разных лиц, чтобы убедиться в отсутствии скрытой детерминации. Отсюда Кедворт делает важный вывод: человеческие души или разумные существа могут переходить за необходимые границы природы и их действия могут простираться за пределы причинного воздействия и тем самым определять себя случайным или неопределенным образом, поскольку они не будут детерминированы предшествующими причинами. В телесной материальной природе детерминизм, однако, сохраняется. Таким образом, Кедворта беспокоило в первую очередь опровержение метафизического принципа Гоббса о том, что в мире существуют только движущиеся дискретные тела и ничего больше. Оппонент Гоббса показывает, что разумное существо (не только тело, но еще нечто) может детерминировать само себя случайным, ничем не опосредованным образом. Тут еще один выстрел по автору Левиафана, который считал, что достаточная причина всегда необходима. При этом задет и Лейбниц, не признававший свободу случайных обстоятельств при идеальном равенстве в объектах и тем более не признававший приравнивание такой свободы – Liberium arbitrum, которая является основанием похвалы или порицания. Ведь выбор при полном равенстве объектов не может получить нравственную оценку, каким бы он ни был. Кедворт видит это затруднение и вводит дополнительные условия.